Танец на граблях, или В стране невыученных уроков

Второй спектакль Александра Молочникова, самого молодого актера и режиссера МХТ, вызвал еще больше полемики, чем его режиссерский дебют прошлого сезона – кабаре “19.14”.

Молочников замахнулся на экскурс в историю российского оппозиционного движения, сократив количество «бунтарей» до народовольцев-террористов, декабристов и российских рокеров 1980-х. Не ищите в спектакле последовательного изложения событий и внятной аналитики — это и не замышлялось. Идея, как написано в программке, принадлежит сразу двум Молочниковым, двум Александрам, отцу и сыну. Сын же взял себе в помощь для создания не пьесы, но своевольного сценического сценария Александра Архипова и Михаила Идова, спроектировавших ряд сцен. Сам же выступил в качестве режиссера, как и в прошлый раз превосходно сплотив молодую актерскую команду, к которой примкнуло и несколько артистов постарше.

Более всего упреков молодой режиссер успел заслужить за отсутствие четкой и логичной литературной композиции. Но ведь и шел он к этому спектаклю, кажется, не от литературы (которая, конечно, была прочитана и должным образом обдумана), а от жизни. А что такое наша российская жизнь? Знаменитый танец на граблях, который, несмотря на регулярную повторяемость, каждое поколение исполняет в импровизационном ключе. В «Бунтарях» же бесспорно ощущается молодой максимализм, перемешанный с жестким сарказмом — как реакция на тему русского бунта, бессмысленного и беспощадного. И вот это отсутствие четкой драматургии и логики в «стране невыученных уроков», упование на родимое «авось» и «как бог даст», само собой проникло на сцену, парадоксальным образом стало стержнем, на который нанизываются различные эпизоды спектакля.
В молодом сознании давно уже ничего не героизируется и не романтизируется, только рефреном, кажется, отдается знаменитое «Нет, ребята, все не так! Все не так, ребята!» Впрочем, Высоцкий в контекст спектакля не попал, хотя отдельные сцены настрою его стихов очень близки. И вот эта отчаянная искренность посыла подчас искупает художественные несовершенства постановки Молочникова. Потому что вводит и тебя, зрителя, в контекст не только происходящего на сцене, но в контекст «былого и дум».
У этой дегероизации тоже мощные корни — вспомнить хоть «Бесов» Достоевского, отголоски которых ощутимы в нынешних «Бунтарях». Но здесь серьез и мрачные думы вынесены за скобки, пафос упразднен как явление бесполезное, реальные исторические персоны подчас выступают в качестве комедиантов, демонстрируя собственную нелепость и явную недееспособность. Впрочем, хотя и не слишком часто, но все же настигают моменты «русской тоски» — такой же неотъемлемой части российского менталитета, как бессмысленность и беспощадность.
Все персонажи становятся участниками своеобразного рок-концерта, экспрессивного квартирника, совсем недавно казавшего приметой ушедшего времени и вдруг неожиданно вернувшегося в нашу жизнь. Художник Николай Симонов помещает на сцену все и сразу: допотопный холодильник, старомодную кровать, столы со стульями, эстраду для выступлений, выгородку для оркестра. И уже в самом начале участники спектакля с разбега бросаются в этот темпераментный концерт, где звуки могут извлекаться не только из музыкальных инструментов, но и из хлопанья дверцы холодильника, скрипения кровати, стука каких-то молотков и досок… Причем эти шум и гам постепенно переходят то в гармоничность «романсов», то в драйв рокерских выступлений (композитор и музыкальный руководитель Игорь Вдовин).
Здесь все немножко ряженые, одеты причудливо и смешно (костюмы Марии Даниловой), украшены то портретными бородами, то зеленым коком. Юбка на кринолине у одной из революционерок (Светлана Иванова-Сергеева) обернется абажуром настольной лампы: забравшись под этот «абажур», можно вольно (и фривольно) обсуждать какие-нибудь революционные вопросы. Отпрыск благородного семейства Герман Лопатин (Илья Дель), стремящийся к буре и натиску, встретит в рисованном лесу «народ», представленный бородатым мужичком. Раз — и мужичок превратится в террориста Нечаева (Александр Кузнецов), гораздого сочинять про свои подвиги и побеги. Пока же сынок рыщет в поисках народа, родители, тоже не чуждые думам о судьбах отечества, пьют, закусывают и распевают песенку про Бричмулу — творение четы Никитиных, словно тоже противопоставленное вызову и актуальности русского рока.
Революционные потуги здесь соседствуют с эротическими забавами молодых террористов, а кумиры юных народовольцев, вроде Бакунина (Денис Бургазлиев), пребывают в швейцарских эмпиреях и оттуда сладкоголосо вещают о том, как нам обустроить Россию. Хорошенько вслушиваясь в тексты и внимательно наблюдая за событиями, можно понять, что эта перевернутая реальность похожа на дурной и горячечный сон, с его бредовыми видениями и идеями, которые по какой-то нелепой случайности порой могут воплотиться в жизнь — с непредвиденными последствиями.
Эпизоды с декабристами не менее смешны, зато деромантизация здесь куда сильнее. Все-таки в массовом сознании никуда не делись впечатления и ощущения от фильма «Звезда пленительного счастья», от юных офицеров, бросивших вызов царю и обществу, их верных жен — добровольных каторжанок, использовавших брюссельские кружева, чтобы, за неимением лекарств, процеживать целебные отвары. Декабристы, хоть и косвенно, но связаны с «нашим всем» — Александром, свет, Сергеевичем. Он и здесь появляется залетным гостем в исполнении сатириконовца Григория Сиятвинды — рассекая на роликах и легко, как снежками, кидаясь рифмами, точно и остроумно подобранными авторами спектакля.
Сдувая романтический флер, Молочников и эту историю обращает в подобие прерывистого дурного сна. Тут появляется комический «диктатор» Трубецкой (Юрий Кравец), проспавший восстание; Пестель (Павел Ворожцов) и Рылеев (Артем Волобуев) перебрасываются репликами, навеянными их собственными сочинениями, сегодня кажущимися не слишком внятными. Застывшие «на площади», засыпанной подушками, как декабрьским снегом, бунтари нелепо топчутся на месте в ожидании неизвестно чего. И даже Царь (Евгений Сытый) порой склонен проникнуться их проблемами, едва ли их не пожалевв. А уж когда, вслед за «декабристами» в никуда уходят женщины, перебросив эти подушки за плечи, как вещмешки советских каторжан, это «никуда» постепенно обретает конкретный адрес и другой век.
Вместе с Пушкиным — Сиятвиндой в спектакле появляется тема, актуальная во все времена: «С кем вы, мастера культуры?». Думаете, этот слоган появился в веке минувшем? Куда там, ему столько же лет, сколько и самому искусству. Пусть и в иной лексике, но Пушкин получает такой же вопрос от царя, на автомате выдавая несколько готовых рифмованных ответов, иногда полярных по своей сути.
Эта же тема становится главной в истории рок-движения. Не зря же на экраны проецируются фрагменты из канувшей в прошлое телепрограммы «Музыкальный ринг», а потом на авансцену выходят «зрители» той передачи и включаются в дискуссию. Впрочем, дискуссии не случается. Скорее, с ходу и весьма определенно дается ответ на вопрос, с кем эти мастера культуры должны быть и чем должны заниматься.
В самом же сумбурном, хаотичном, то фонтанирующем энергией, то на время замирающем спектакле Александра Молочникова никаких ответов не дается. Да их и нет, не нашлись за всю многовековую российскую историю. К уже упомянутым, конечно, стоит добавить вопросы «Что делать?» и «Кто виноват?». Они снова и снова возникают в мозгах сегодняшних зрителей, которые из спектакля уходят в реальную жизнь. Ведь танец на граблях, кажется, уже стал нашей национальной традицией.

Комментарии
Предыдущая статья
Доктор, что со мной не так? 15.01.2016
Следующая статья
Страсти по Толстому 15.01.2016
материалы по теме
Блог
«Хрупкий» оказался стойким
Не так давно в Москве, на базе Театра.doc, проходил фестиваль перформативного театра «Хрупкий», его кураторы Ваня Демидкин и Артём Томилов делали все на свои средства и бесплатно. Мы решили дать слово очевидцам. Кристина Матвиенко собрала отзывы коллег и рассказала о…
Блог
Хирургия: «Собачье сердце» в «Красном факеле»
В новосибирском спектакле Романа Габриа с героями всё далеко не так ясно, как в повести Булгакова и фильме Бортко. А поклонники «Красного факела», хорошо знакомые с его труппой, будут сильно удивлены парадоксальным кастингом. При этом спектакль получился гуманистичным и очень…