Оправдывая свое названия, фестиваль «Территория» не только расширяет географию современного театра, но и стирает границы между театральным и нетеатральным пространством внутри города.
Проект «Живые пространства» — уникальная в своем роде программа, целиком посвященная site-specific, разнообразит московскую карту новыми неожиданными локациями. В этом году четыре режиссера работали с современной британской драматургией на парковке, в коворкинге, в новостройке и в галерее.
«Две девочки», Розанна Холл — Валерия Суркова
Пьесу о пропаже двух десятилетних девочек режиссер Валерия Суркова разместила на минус четвертом этаже парковки торгового центра «Цветной». Вокруг зрительских мест мечутся родители девочек, то залезая в машину, то колеся вокруг на самокате. Их голоса звучат через колонки, а лица транслируются на экран. Съемка в реальном времени трясущейся камерой усиливает ощущение тревоги, а микрофонные голоса разлитые в пространстве — беспомощности и растерянности. Но перестраивая привычный ареал существования актеров, режиссер забывает о зрителях. Они так и остаются в театре — хоть бабушкин бинокль доставай.
«Инцидент, возможно, имел место», Крис Торп — Донатас Грудович
Променад по недостроенному этажу Башни «Империя» в Сити — вот чего до сих пор не хватало театру ночных кошмаров Донатаса Грудовича. В таких местах обычно передают друг другу чемоданчики с миллионами или килограммы героина в американских боевиках. Заложники, террористы, бронежилеты — при виде всего этого начинаешь мыслить категориями фильмов «Крепкий орешек», «Миссия невыполнима» или какой-нибудь компьютерной игры. Пространство — это код. Донатасу остается только работать по его правилам или намеренно разрушать его с помощью элементов трэша. Ситуацию спасает стюардесса на пуантах и человек в костюме Годзиллы.
«Overdrama», Крис Торп — Юрий Квятковский
Юрий Квятковский работает в просторных залах коворкинга «DI Telegraph» на территории Московского Телеграфа. Пьеса Криса Торпа о жизни людей на фоне тотальных городских беспорядков. Заставляя зрителя по-броуновски бродить между рабочими столами, кухней и балконом, он дает возможность сложить разрозненные сцены в единую историю. Монолог девушки-фотографа, задавленной полицейской машиной в ходе беспорядков, проиллюстрирован слайд-шоу фотографий из Киева. Постепенно они превращаются в клип Фарелла Уильямса Because I’m happy с красивыми и беспечно пляшущими людьми. Потом звуковая дорожка остается, а счастливые и красивые вновь меняются на окровавленных и раздавленных. Такая вот диалектика.
«Покой бессилен перед каменной стеной», Брэд Бирч — Юрий Муравицкий
В галереях дизайн-завода «Флакон» Муравицкий ставит пьесу о сжирающей человека рутине. Он предлагает необычный ракурс: зритель смотрит спектакль сверху вниз. Внизу рядами стоят столи, за ними сидят мужчины и женщины, монотонно повторяющие одни и те же действия. Сверху на них проецируется «тетрис» и «змейка» — обычные способы прокрастинация офисных работников. Через колонки звучит рассказ невидимой пары об удручающей повседневности. Звук льющейся в унитаз воды сменяют унылые игры в айфон, ответы на бесконечные имейлы, монотонный секс и телевизор, как средство отказа от выбора. В случае с «Флаконом» пространство становится метафорой: бесконечная цепочка производства и потребления, в которой повышение по службе не дается просто так, сэндвич в пластмассовой упаковке не имеет вкуса, а змея, сжирающая квадратик, становится все длиннее.
Если в 2012 и 2013 году режиссеры в основном работали с контекстом, осваивая «живые пространства» как место памяти — им была важна история Дома Ветеранов Сцены, здания дома № 12 на Страстном бульваре и Музея Ермоловой — то на это раз им интересна геометрия и, возможно, жанровые коды, которые то или иное пространство задает.