На казанской театральной площадке MOÑ прошла третья по счету лаборатория «Видимо-невидимо» с детьми и подростками из сел Татарстана. Они сочиняли сказки, выступали со стендапом, занимались перформативными практиками – и решительно не соответствовали клишированным представлениям о сельских жителях.
Казань сегодня стала эпицентром движения театра горожан – это случилось благодаря фонду «Живой город», который подошел к теме системно: проводил образовательные программы и лаборатории, исследовал различные возможности театра соучастия, выпускал спектакли с жителями Казани, которые рассказывали о своей жизни. Первые же их проекты в этом жанре, открывшие новую площадку MOÑ в здании Национальной библиотеки, спектакль-игра «Децентрализация» и «Чын татар» о татарской идентичности номинировались на прежнюю, дореформенную «Золотую Маску».
Но соосновательница фонда «Живой город» Инна Яркова говорит, что определение «театр горожан» устарело и не вполне корректно, потому что в последнее время они включают в поле своего внимания и сельских жителей. Уже три года в центре MOÑ проводится театрально-педагогический проект «Видимо — невидимо» со школьниками из сел Татарстана. В этом году он проходил при поддержке гранта «Татнефти». Творческие команды отправлялись в деревни, проводили тренинги в школах и сочиняли вместе с детьми спектакли на волнующие их темы. Причем, форматы постановок были очень разными – от стендапа до пластического спектакля.
Например, Ильнур Гарифуллин, Камиль Гатауллин и Снежана Киселева со школьниками села Большие Кибячи создали перформативный спектакль «Дуслар җыелган җирдә», в котором соединились и дворовые игры, и дыхательные практики, и пластические этюды. Эта трогательная, поэтичная постановка представила Большие Кибячи как почти райское место, средоточие природной гармонии и красоты. А ее главными носителями стали сами участницы – пять очаровательных девочек 12-14 лет с естественным, безыскусным обаянием. Если попытаться описать впечатление от спектакля в трех словах, то эти слова будут – нежность, чистота и бережность. Юные героини сами похожи на тонкие, тянущиеся вверх растения, которые они заботливо подвязывают лентами во время действия. В начале девочки отвечают на насущный вопрос: хотят ли они остаться в селе или уехать, и все последующее действие транслирует грусть от предстоящего прощания с родным домом, с друзьями, с детством – «ностальгию по настоящему», в которой, конечно, чувствуется взрослый, рефлексирующий взгляд.
Зрителей погружают в почти медитативную атмосферу, заставляют их замедлиться, выдохнуть – что обычно удается только за городом. Создатели спектакля поставили перед собой задачу не рассказать о деревне, а дать ее ощутить на чувственном уровне, в том числе, с помощью атмосферного видеоролика с бегущими по полю детьми. Но у самих девочек тут была роль скорее послушных исполнительниц, камера любовалась их лицами на фоне родных домов и просторов, но об их собственной жизни – страхах, надеждах, желаниях – мы мало что узнали. Разве что опосредованно – через песни и стихотворения, которые звучали на татарском языке практически без перевода. В художественном плане этот эскиз безусловно задал высокую планку, но в то же время заставил задуматься о целеполагании и режиссерских методах в театре соучастия.
Вторая работа была совсем другой и по формату, и по настроению: тонкая задушевная лирика сменилась бурной молодежной энергией. Команда Ай Ахметовой, Дины Сафиной и Регины Сагитовой сделали с учащимися села Усады комедию характеров «Открытый микрофон. Teens». Ребятам предложили попробовать себя в модном жанре стендапа – и они отлично справились, хотя и волновались сначала, увидев огромную толпу зрителей. Можно только восхититься открытостью и смелостью подростков, которые не боялись по одному выходить к микрофону перед битком набитым залом и шутить над собой, своими слабостями и особенностями – над внешностью, чертами характера, привычками и пристрастиями. Не думала, что можно 10 минут рассказывать про накладные ногти, находя в такой пустяковой теме все новые ракурсы для смешного; или, например, про увлечение подруги корейским «кей-попом». В этих коротких сторителлингах ничто не выдавало именно сельских жителей – так же шутить и рассказывать о себе могли бы и юные жители Казани или Москвы. Конечно, играет свою роль тот факт, что школа в Усадах — русскоязычная, с IT уклоном, и находится всего в 20 минутах езды от столицы Татарстана. Но с другой стороны, это яркий маркер тенденции, что в эпоху интернета, когда тренды из «Тиктока» мгновенно облетают весь мир, различия между подростками в городе и селе не так уж велики: гораздо серьезнее пропасть между поколениями, когда родители порой не понимают языка, на котором говорят их дети. И этот вечер открытого микрофона отчасти стал экзаменом на готовность воспринять «племя младое незнакомое» для самих взрослых.
Третий спектакль, «Сказки Наласы», хоть и игрался на татарском, был понятен широкой аудитории всех возрастов. Талия Тухфатуллина, Асель Багаутдинова, Зулейха Камалова и Дарина Телешова вместе со школьниками села Наласы придумали сказку про их родную деревню. В архетипический сюжет о пути к себе и поиске друзей вплетались личные истории участников, а также легенды о местных топонимах, которые уже мало кто доподлинно помнит, поэтому в народе ходят самые разные варианты – то ли девушка утопилась тут от любви, то ли ее утопили. Эти попытки краеведения были поданы с изрядной долей юмора: пришлым исследователям подавай этнографию, а жители села живут вполне современной жизнью – с доставкой Ozonа, общением в сети, играми на телефоне. Иногда сегодняшние реалии причудливо вклинивались в сказочный сюжет – например, герои не могли найти друг друга без сотовой связи. Порой сказка выглядела хаотичной, как будто участники играли в чепуху, где каждый следующий пишет на листочке свое продолжение истории, а съемки на камеру напоминали home video. Но зато тут было больше детской простоты и непосредственности – как и в нехитрых почеркушках фломастером на белых кубах, где ребята зарисовывали свою историю в виде комикса. Но конец сказки оказался трагичным, как во многих легендах: герои замерзли, превратившись в большую гору. А деревня Наласа стала для зрителей местом отчасти сказочным: там, где у каждой семьи есть странные звериные прозвища, можно ожидать каких угодно чудес.
О жизни деревни в театре чаще всего размышляют в социальном ключе. И ты заранее готовишься услышать про бедность, разруху, тяжелый труд, отсутствие перспектив и умирание села. Создатели проекта «Видимо — невидимо» стараются не экзотизировать и не драматизировать сельскую жизнь в угоду городским зрителям, не показывать ее с точки зрения взрослого опытного человека, а дать слово самим ребятам – сделать видимыми тех, кто практически не представлен в нашей современной культуре. Хотя театральным деятелям бывает сложно соблюсти баланс между собственным творческим высказыванием, применением профессионального ресурса и делегированием активности своим соавторам, вниманием к их интересам, проявлением их субъектности. Но для большинства ребят участие в проекте дает не только мощный рост самооценки, понимание, что они кому-то интересны, но и первый опыт саморефлексии, самопознания, первая попытка посмотреть на себя со стороны и осознать свою идентичность.