«Фракция Красной армии» (Rote Armee Fraction или сокращенно RAF) давно стала легендой, о ней пишут книги, снимают фильмы, ставят спектакли. ТЕАТР. рассказывает, почему художники то и дело возвращаются к этой, казалось бы, безнадежно устаревшей теме, и как идеи «красноармейцев» отразились в немецком искусстве.
Немного истории
Конец 1960‑х — время протестов и волнений во всем мире. В странах Латинской Америки (например, в Боливии) и Африки (Конго, Мозамбик) действуют повстанцы и их харизматический лидер Эрнесто Че Гевара. В США студенты активно протестуют против войны во Вьетнаме. В Бразилии проходит «Марш ста тысяч», выступающих против военной диктатуры. В Японии идет война между полицейскими и радикально настроенной молодежью. Но основные действия новых левых все же связаны с Европой.
В Риме произошедшая 1 марта 1968 года «Битва Валле Джулия» дает начало так называемым свинцовым семидесятым — времени разгула уличного террора и тотальной внесистемной революции, когда власти консолидируются и против левых, и против ультраправых. Майские студенческие волнения во Франции 1968‑го потрясают мир и оказываются источником вдохновения для писателей, художников и режиссеров. В столице Финляндии захватывают старый студенческий дом. В Польше разворачивается небывалый политический кризис, вызванный жесткими действиями первого секретаря ЦК Владислава Гомулки. Прагу и вместе с ней всю Чехословакию охватывает «Пражская весна», которая в конце августа жестоко подавляется советскими войсками.
В Германии мощное левое движение приводит к самым радикальным и по‑своему судьбоносным последствиям. Причин тому несколько: во‑первых, ни одна другая страна не испытывала столь мощной коллективной вины за развязывание войны (при этом на официальном уровне было объявлено о благополучном завершении процесса денацификации, что фактически узаконило пребывание бывших нацистов у власти); во‑вторых, бурный экономический рост сопровождался небывалым расцветом среднего класса и повсеместной пропагандой буржуазных (капиталистических) ценностей; в‑третьих, в Западной Германии, которую отделяла от Восточной возведенная в августе 1961 года берлинская Стена, царили яростные антикоммунистические настроения.
Неудивительно, что главным очагом сопротивления на протяжении 1960—1970‑х оставался Западный Берлин, самый географически близкий к социалистической ГДР. Он стал центром западногерманского студенческого движения, одним из лидеров которого был знаменитый марксистский социолог и представитель новых левых Руди Дучке. Волнения начались в Берлине едва ли не раньше, чем в остальной Европе: формально толчком для них стал визит иранского шаха, кровавого диктатора Мохаммеда Реза Пехлеви, сопровождавшийся бурными протестами и приведший 2 июня 1967 года к убийству полицейским ни в чем не повинного студента Бенно Онезорга. Вслед за этим в городе — а затем и по всей ФРГ — разгорелась настоящая гражданская война, порой сопровождавшаяся яркими перформансами и художественными акциями. 11 апреля 1968 года она закончилась тем, что психически неуравновешенный Йозеф Бахманн трижды выстрелил в Дучке. И хотя лидер западногерманских марксистов чудом выжил, в действиях левых в 1968 году произошел радикальный поворот в сторону настоящего террора. Лицом развернувшейся «городской герильи» и стала «Фракция Красной армии», которую немецкие СМИ иначе как бандой не называли.
Идейной базой «красноармейцев» была причудливая смесь из Маркса, Ленина, Че Гевары, Мао, Альтюссера и Герберта Маркузе. Последний разрабатывал понятие аффирмативной (или буржуазной) культуры и не верил в решающую роль рабочего класса, считая, что общество потребления развратило всех: любой человек одномерен, поскольку им манипулируют. По Маркузе, ресурсами для победы над неототалитаризмом обладают лишь маргиналы и представители авангардного искусства, способные противопоставить системе Великий отказ, то есть тотальное неприятие ее ценностей.
С этим тезисом Маркузе была безусловно согласна идеолог RAF Ульрика Майнхоф, популярная немецкая журналистка и редактор, частая гостья телевизионных шоу, известная своими резкими полемическими статьями. После событий 1968 года она окончательно перешла на сторону террористов. В частности, она писала: «Цель городской герильи состоит в том, чтобы наносить разрушительные удары в отдельные места государственного аппарата господства, чтобы частично лишить его власти, чтобы разрушить миф о вездесущности Системы и ее неприкосновенности».
Интересна родословная многих видных деятелей RAF. Сын историка Андреас Баадер был прямым потомком знаменитого философа-идеалиста первой половины XIX века Франца Ксавера Баадера; дочь искусствоведов Ульрика Майнхоф — наследницей поэта-романтика Фридриха Гёльдерлина; бежавший из ГДР сын богатого фабриканта Ян-Карл Распе — потомком создателя «Мюнхгаузена» писателя Рудольфа Эриха Распе; а Хорст Малер — родственником композитора Густава Малера. Но «переплюнула» всех, конечно, дочь евангелического пастора и теолога Гудрун Энслин, оказавшаяся прямой наследницей Гегеля.
Это не помешало лидерам первого поколения RAF держать в страхе в начале 1970‑х[1] всю Западную Германию, а их последователям совершать убийства видных политических деятелей, взрывать прекрасно охраняемые военные объекты, устроить захват заложников в посольстве ФРГ в Стокгольме и даже угнать пассажирский самолет авиакомпании «Люфтганза». Защищавшие их в разные годы адвокаты (Отто Шили и Герхард Шредер) стали успешными политиками; интервью с их родственниками годами не сходили с телеэкранов, не без их участия ушел в отставку канцлер Вилли Брандт. Более тридцати лет прошло со времени их самороспуска в 1998 году, но многие подозревают, что «Фракция Красной армии» существует до сих пор и даже несет ответственность за некоторые из нынешних терактов.
Любопытно, что самая известная террористическая организация в мире была совсем немногочисленной по сравнению с другими, более мощными группами. Ее сила была не в количестве членов (не более ста), а во внезапности и непредсказуемости действий. Все началось с того, что 13 июня 1969 года четверо поджигателей универмага «Каухоф» во Франкфурте (в том числе Гудрун Энслин и Андреас Баадер) после 14‑месячного пребывания под стражей были временно выпущены на свободу. Когда в ноябре 1969 года Энслин и Баадер не выполнили предписание Федерального конституционного суда немедленно вернуться в тюрьму, их объявили в розыск, и тогда паре (ради Баадера Гудрун бросила сына и мужа, а Андреас ушел от любовницы и маленькой дочки) не оставалось ничего иного, как перейти на нелегальное положение и бежать в Париж. Именно там посланник из Западного Берлина передал им приглашение присоединиться к недавно созданной «Фракции Красной армии», основанной адвокатом и правозащитником Хорстом Малером (ныне неонацистом, осужденным за отрицание Холокоста).
Чтобы поднять народ на вооруженное восстание, члены RAF печатали агитационные листовки, постоянно меняли места жительства и внешность, грабили банки (им нужны были средства на оружие), в упор расстреливали случайных свидетелей, учились у более опытных товарищей из «Движения за национальное освобождение Палестины», причем боевики ФАТХа вынуждены были отправить «красноармейцев» обратно в Европу за многократное нарушение правил и слишком вольное поведение. Обыватели их боялись, но европейские интеллектуалы то и дело открыто выражали им свое сочувствие (правда, после того, как пытавшийся выступать посредником в споре между заключенными и правительством Жан-Поль Сартр навестил Баадера в тюрьме, он в частной беседе назвал его «ублюдком»).
На суде, состоявшемся 2 октября 1974 года, пятерых лидеров RAF (Баадера, Энслин, Майнхоф, Распе и Хольгера Клауса Майнса) осудили на пожизненное заключение, предъявив им обвинение в 5 убийствах, 55 покушениях на жизнь, 6 взрывах, а также многочисленных поджогах и угонах автомобилей. Обвинение строилось только на полностью доказанных преступлениях. В действительности эти цифры имели мало
общего с реальным масштабом террористической деятельности RAF: считается, что «красноармейцы» первого призыва совершили более 100 покушений, приведших к 29 смертям и 70 тяжелым ранениям, а их последователи из второго (мстившего за первое) и третьего (по мнению многих, просто подсевшего на террористическую «иглу») призывов были еще более жестоки и виновны в гибели еще большего количества людей. Полная правда вряд ли когда‑нибудь станет достоянием общественности: все знаменитые члены RAF либо умерли (Майнхоф была найдена повешенной в камере 8 или 9 мая 1976 года, а полутора годами позже, в октябре 1977 года, в строго охраняемой тюрьме «Штаммхайм» погибли при таинственных обстоятельствах Энслин, Баадер и Распе), либо скрываются после выхода на свободу. Так что сегодня от «Фракции Красной армии» остались главным образом легенды, шутки (вроде широкого распространенного в Германии мема про BMW — Baader-Meinhof Wagen) и ряд произведений искусства.
Кино. Взгляд изнутри
В случае с RAF именно кинематограф оказался искусством самого быстрого, если не мгновенного реагирования. Возможно, это связано с тем, что многие немецкие кинематографисты того времени были людьми самых что ни на есть левых взглядов, они активно выступали против государственного произвола, цензуры и введенного властями ФРГ запрета на профессии для недостаточно благонадежных. Кроме того, некоторые участники RAF сами были не чужды кинематографу: фотогеничная блондинка Энслин время от времени снималась в массовке, а Ульрика Майнхоф в 1970 году сняла остросоциальную документальную ленту «Бамбуле», в которой рассказывалось о девочках-подростках из женского исправительного учреждения. Биографы считают, что в работе над фильмом о проблемах заключенных она пыталась найти успокоение, но ни кино, ни журналистика, ни общественно-политическая деятельность не помогли ей справиться с прогрессировавшей после ухода из семьи депрессией.
В числе первых к проблеме терроризма вообще и RAF в частности в 1975 году обратились выдающиеся немецкие режиссеры Фолькер Шлендорф и Маргарет фон Тротта, причем для Тротты эта лента, пусть и в соавторстве, стала первым полнометражным фильмом. Их фильм «Потерянная честь Катарины Блюм» — в другом переводе «Поруганная честь Катарины Блюм» — по одноименному роману Генриха Бёлля, лауреата Нобелевской премии, активно выступавшего против преследования террористов и посвятившего этой теме едва ли не все свои последние произведения, — сильнейшее высказывание на тему авторитаризма и свободы личности. В фильме рассказана история свободолюбивой современной девушки (ее играет выдающаяся театральная и киноактриса Ангела Винклер, звезда театра «Шаубюне» и любимица Петера Штайна), которую власти буквально толкают к убийству, и все это в атмосфере тотального недоверия, постоянной слежки и паники. Любопытно, что книга Бёлля была экранизирована еще раз — почти десятью годами позже, в 1984 году, американский режиссер Саймон Лэнгтон выпустил телевизионную ленту «Потерянная честь Кэтрин Бек» (The Lost Honor of Kathryn Beck), больше известную под названием Act Of Passion.
Своеобразным продолжением начатого еще во время процесса над группой «Баадера — Майнхоф» разговора стали два других фильма фон Тротты. «Второе пробуждение Кристы Клагес» (1978) рассказывало печальную историю ограбившей банк воспитательницы детского сада и ее заложницы, в итоге свидетельствующей в пользу «преступницы-террористки» (заложницу сыграла Катарина Тальбах, звезда «Берлинер ансамбля» и «Фольксбюне»). «Свинцовые времена» (1981) — беллетризованная, не без авторских допущений, но тем не менее основанная на реальных событиях история взаимоотношений двух сестер, прототипами которых были Гудрун и Христиана Энслин. В фильме фон Тротты первая скорее хорошая девочка, которая верит в справедливость и берется за оружие, лишь разочаровавшись в мирных методах борьбы, а вторая бунтарка и революционерка, которая предпочитает воевать посредством слов (она журналистка), но не дел. Правда, после смерти Марианны (так в фильме зовут Гудрун, которую сыграла выдающаяся актриса Барбара Зукова, на долгие годы ставшая музой и соавтором режиссера), ее интеллигентная сестра Юлиана начинает сомневаться в верности выбранного способа взаимоотношений с социумом и властью и предпринимает альтернативное расследование внезапной гибели сестры. В финале она берет на воспитание оставшегося сиротой после смерти обоих родителей племянника.
«Свинцовые времена» пронизаны глубочайшим человеколюбием, свойственным почти всем последующим фильмам фон Тротты. В картине сыграли звезды немецкого театра и кино Ютта Лямпе, Рюдигер Фоглер, Дорис Шаде, а роль покончившего с собой в самом начале картины бывшего мужа Марианны исполнил знаменитый режиссер Люк Бонди. Эпизод у фон Тротты стал его первым появлением на большом экране. Сам же фильм, высоко оцененный Ингмаром Бергманом, получил «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля.
Много думал о природе левого террора и другой знаменитый немецкий режиссер Райнер Вернер Фассбиндер. В театре увековечить RAF он так и не успел, но в кино посвятил ей отдельный фильм — политический фарс в духе Бертольта Брехта «Третье поколение» (1979), которому предпослан иронический подзаголовок «Комедия в шести частях об общественных играх, полная напряжения, возбуждения и логики, жестокости и безумия, похожая на сказки, которые рассказывают детям, чтобы помочь им вынести жизнь до самой смерти». Каждая из шести частей фильма начинается с провокационного эпиграфа, позаимствованного в одном из общественных туалетов Берлина. Сам же фильм, в котором снимались любимицы Фассбиндера Ханна Шигулла и Маргит Карстенсен, более всего походит на остросоциальную сатиру, объектом которой становятся и сами террористы, и все немецкое общество. Травестия, переодевания, алкоголь, наркотики и бесконечный секс никак не могут излечить тотальную пустоту нынешнего поколения — то ли третьего по счету после Веймарской республики, то ли наследующего Третьему рейху. Впрочем, в другой трактовке речь тут скорее про третье поколение самой «Фракции Красной армии», которое действовало в то же время, когда снимался фильм (с ноября 1978‑го по январь 1979 года) и, по большому счету, предало изначальные идеалы RAF, превратившись в обычных бюргеров от революции — никчемных, бессмысленных, лишенных надежд на изменение общественного устройства.
Фассбиндер, Шлендорф, Александр Клюге и другие немецкие режиссеры участвовали и в съемках фильма «Германия осенью», давшего название кровавому и тревожному концу 1977 года, когда в ответ на смерть Энслин, Распе и Баадера был казнен взятый террористами в заложники бывший эсэсовец, а на тот момент глава немецких промышленников Ханс Мартин Шляйер и захвачен пассажирский самолет (в аэропорту Могадишо он вскоре был практически без жертв освобожден немецкими спецслужбами). Фактически «Германия осенью» — это еще один пример сверхскоростного реагирования: фильм снят по горячим следам событий 1977 года.
Почти все эпизоды, начиная с предельно откровенного, эксгибиционистского фрагмента, где Фассбиндер постоянно появляется в кадре — то нюхая кокаин, то ругаясь с любовником, — и заканчивая пронзительной новеллой Шлендорфа по сценарию Бёлля, в которой современную трактовку «Антигоны» Софокла с великолепной Ангелой Винклер в заглавной роли худсовет запрещает из страха, что создателей заподозрят в пропаганде терроризма, полны беспросветной тоски и отнюдь не экзистенциального ужаса.
Документальное в фильме искусно перемешано с художественным, вымысел с хроникой: вот учительница истории, которая больше не знает, что рассказывать ученикам, а вот участница леворадикальной группировки помогает женщине, которую избивают на улице; кадры похорон Шляйера чередуются с кадрами похорон Энслин, Баадера и Распе, которые бесстрашно разрешил провести бургомистр Штутгарта, сын знаменитого «лиса пустыни» генерала Роммеля; за интервью одиозного адвоката Хорста Малера следует съемка политического фильма в духе Пискатора. Все это сопровождается национальной музыкальной классикой — Бахом и Шубертом, облагораживается видами немецкой природы и перебивками из средневековой живописи. За этот якобы симпатизирующий террористам фильм его создателей огульно объявили «симпатизантами».
Шлендорф, как и другие левацки настроенные представители его поколения, похоже, не переставал думать о «Красной армии» и в последующие годы. По крайней мере, его главный фильм на эту тему — чрезвычайно эмоционально сильные и психологически достоверные «Легенды Риты» с замечательной театральной и киноактрисой Бибианой Беглау — вышел в 2000 году, когда RAF формально уже не существовала. Лента рассказывает о бывшей террористке, которая находится под покровительством «Штази» и скрывается на территории ГДР, но так как террористы бывшими не бывают, она по‑прежнему постоянно в бегах и не имеет возможности жить полноценной жизнью. В итоге накануне объединения Германии у нее не остается иного выхода, чем верная смерть при незаконном пересечении границы, которая совсем скоро перестанет существовать и делить страну на Восток и Запад.
Кино. Взгляд со стороны и из другого времени
В 1980 году американская хореограф и перформер Ивонн Райнер, окончательно ушедшая в кино, выпустила свой четвертый по счету фильм, который называется «Путешествия из Берлина/1971». Почти двухчасовая экспериментальная лента, состоящая из снятых одним дублем лекций и интервью, документальной хроники и цитат, рассказывает историю современной Германии через призму левых идей: социалистических течений конца XIX столетия, феминистского движения начала XX века, коммунизма на Востоке и его запрета на Западе и, наконец, терроризма, символом которого для Райнер становится «Фракция Красной армии». Особенно ее — феминистку и революционерку от искусства — интересует судьба Ульрики Майнхоф, матери двоих детей, закончившей свои дни в одиночной камере. В Майнхоф Райнер видит не столько идеолога радикальной террористической группировки и ушедшую в подполье бывшую телезвезду, сколько угнетенную женщину, вторую скрипку при куда менее образованном мужлане Баадере, жертву несправедливого социального устройства. Цитируя письма Майнхоф, Райнер обращает внимание на их унылую тональность и рифмует выбранные строчки с рассказанными тут же личными историями пламенных русских анархисток вроде Веры Засулич. Для Ивонн Райнер Ульрика Майнхоф обречена с самого начала, но тем ценнее ее борьба с непобедимой (пока) государственной машиной.
Зимой 1986 года на экраны вышел фильм «Штаммхайм» Райнхарда Хауффа, который, будучи художественным по форме, досконально воспроизводил процесс над террористами и максимально точно повторял известные факты последних лет жизни Майнхоф (ее сыграла Тереза Аффольтер), Баадера (Ульрих Тукур), Энслин (Сабина Вегнер) и умершего в один день с двумя последними Распе (Ганс Кремер). Фильм был показан на Берлинском фестивале, где получил приз ФИПРЕССИ и одновременно вызвал бурное негодование председателя жюри — итальянской актрисы Джины Лоллобриджиды. Любопытно, что это художественное расследование было снято совместно с гамбургским театром «Талия»: формально драматический театр Германии по‑прежнему не брался за острую тему, но косвенным образом в разговоре о «Фракции Красной армии» все‑таки участвовал.
В новом веке внимание кинематографа к RAF не ослабло, но вдумчивая рефлексия уступила место байопикам. Одним из первых в этом ряду стал фильм «Баадер» Кристофера Рота (2002) по его же сценарию (в российском переводе он более известен под названием «Красный террор»). Вялый и не всегда достоверный пересказ событий, предшествовавших попаданию террористов в тюрьму Штаммхайм, снабжен здесь изрядной долей «секса, наркотиков и рок-н-ролла» и ровным счетом ничего не прибавляет к уже существующим кинотрактовкам. Франк Геринг в роли заглавного героя туп и тщеславен, Лаура Тонке (Энслин) — ревнивая стерва, а Бирге Шаде (Майнхоф) пуглива и закомплексована.
В другом нашумевшем фильме — «Комплексе Баадера — Майнхоф» (2008), который снял специалист по громким экранизациям Ули Эдель, роль Баадера убедительно исполнил Мориц Бляйбтрой, а Энслин и Майнхоф сыграли популярные немецкие театральные и киноактрисы Йоханна Вокалек и Мартина Гедек. В этой ленте вообще собраны чуть ли не все звезды современного немецкого кино: потрясающе хладнокровная Надя Уль, брутальный Хайно Ферх, нежная Александра Мария Лара и гениальный Бруно Ганц. Собственно, тонко сделанными актерскими работами картина и интересна, в остальном она просто пересказывает хрестоматийные сюжеты из жизни «красноармейцев». Однако важную роль в популяризации недавней истории этот фильм, вышедший через десять лет после самороспуска RAF в 1998 году, все‑таки сыграл: теперь о «Фракции Красной армии» знает каждый школьник, который смотрит блокбастеры.
Снятая несколькими годами позже во всех смыслах странная лента известного театрального режиссера Андреса Файеля «Кто, если не мы» (2011) рассказывает историю совсем с другой стороны — с точки зрения мужа Энслин Бернварда Веспера. По фильму, он в буквальном (генетически) и метафизическом смысле сын Гитлера, который никак не может пережить ни нацистское прошлое своих родителей, ни собственную воображаемую никчемность. Если художественная часть этого фильма, несмотря на наличие прекрасных актеров Аугуста Диля и Александра Фелинга, получилась малоинтересной, то нарезка из документальной хроники сделана умно, добротно и чрезвычайно информативно (впрочем, оно и неудивительно: все‑таки Файель прежде всего документалист, который в 2001 году уже обращался к теме RAF в фильме Black Box BRD).
Итоги деятельности террористов попыталась в 2009 году подвести актриса и режиссер Николетт Кребиц в фильме Deutschland’09, снятом по принципу «Германии осенью»: он состоит из 13 небольших новелл, осмысляющих современную действительность. В рассказанной Кребиц истории девочка-подросток заставляет встретиться в одной квартире Ульрику Майнхоф (ее играет Сандра Хюллер) и Сьюзен Зонтаг (Ясмин Табатабай), которых она умоляет поменяться ролями, чтобы изменить ход истории, но женщины отвечают ей отказом и, немного потанцевав и порассуждав на философские темы, растворяются в прошлом, не дав ни рецептов, ни ответов. И хотя остальные новеллы сборника посвящены в основном более современным проблемам, эхо начатого «Фракцией Красной армии» разговора о допустимости насилия и вооруженного протеста более или менее явственно слышится практически в каждой из них.
Сегодня внимание кинематографа перехватили другие актуальные темы, но документалисты продолжают всесторонне изучать феномен самой знаменитой террористической группировки ХХ века (например, в 2010 году на экраны вышел фильм «Дети революции», одной из героинь которого стала дочь Ульрики Майнхоф Беттина), а знаменитые на всю страну актеры считают своим долгом непременно сыграть одного из «красноармейцев»: в телефильме «Смертельная игра» роль Баадера исполнил Себастьян Кох, а в артхаусной ленте «Увидимся у Режи Дебре»[2] — Ларс Айдингер.
Популярная музыка
Словно иллюстрируя русскую присказку «утром в газете, вечером в куплете», некоторые немецкие музыканты реагировали на происходящее в стране даже быстрее кинематографистов. Так, известный бард Ханнес Вадер помимо того, что сочинял песни против угнетения пролетариата и пел песни Эрнста Буша, еще и напрямую помогал знакомым «красноармейцам». Более того, в 1977—1991 годах он был членом Германской коммунистической партии, официально запрещенной в ФРГ и прекратившей свое существование только после падения Стены и объединения Германии.
За это его объявили сочувствующим («симпатизантом»), а после того, как выяснилось, что в октябре 1971 года в его гамбургской квартире в районе Поппенбюттеля несколько месяцев жила «Хелла Утеш», то есть Гудрун Энслин, против него возбудили уголовное дело. Он долгое время находился под наблюдением, а все его разговоры прослушивались. В конце концов Вадеру пришлось бежать из Гамбурга: в 1973 году он переехал в Северную Фрисландию, на отремонтированную ветряную мельницу, где продолжал активно заниматься музыкой и записал несколько альбомов.
Современные лидеры немецкой музыкальной сцены тоже не остались равнодушны к теме RAF. Так, в клипе самой популярной немецкой «металлической» группы Rammstein «Германия» фигурирует эпизод с захватом заложников, а Тилль Линдеманн «играет» условную Гудрун Энслин, сексапильную террористку с оружием в руках, нацеленным то ли на воображаемого буржуазного врага, то ли на зрителя. Любопытно, что скандал, разгоревшийся после выхода этого провокационного видео, имел отношение в основном к затронутой в нем теме Холокоста, тогда как эпизод с RAF никого особо не возбудил, хотя его вполне можно было расценить как пропаганду насилия.
Но если музыканты из Rammstein вспомнили о «Фракции Красной армии» лишь как о коротком эпизоде из недавней истории, то панк-рокеры из немецкой группы WIZO целиком посвятили ей одну из своих песен, которая так и называется — «RAF». Речь там идет о том, что полицейским быть стыдно, а террористом не очень, что те, кто по малолетству не успели вступить в ряды RAF, помнят и ценят подвиг старших товарищей, что теория их была чересчур интеллектуальной для маленького человека, но зато действия простыми и понятными.
Экспериментальная музыка и музыкальный театр
Академические музыканты тоже не оставались в стороне от разговора о RAF. Одно из главных произведений немецкой музыки XX века — это не просто обращение к «Фракции Красной армии», а в каком‑то смысле посвящение ей. Именно образ Гудрун Энслин вдохновил композитора Хельмута Лахенмана на написание «Девочки со спичками», ставшей классикой современной экспериментальной оперы. Сам композитор рассказывает, что не просто использовал тексты писем Энслин, но изначально видел сходство между ней и своей героиней, потерянным ребенком, который страдает от равнодушия окружающих и умирает, потому что просто не в состоянии ему противостоять.
Лахенман знает, о чем говорит: Гудрун была подругой его юности, и так же, как и он, училась в религиозной школе, а потом разочаровалась в преподаваемых там истинах. Впрочем, в основе оперы — не только личная история и пространная цитата из ее письма, но и хрестоматийный рождественский сюжет в трактовке Ганса Христиана Андерсена, а также фрагменты текстов Леонардо да Винчи и Фридриха Ницше.
Лахенман никогда не скрывал связь своей «Девочки» с той, что «подожгла супермаркет в 1968 году». Для него это не детская сказочка, а внятная антибуржуазная критика[3]. Шел он к ней довольно долго, начиная с 1975 года, когда впервые сообщил своему издателю о намерении написать произведение. Затем он использовал этот сюжет в качестве текстовой основы для кантаты Les consolations, премьера которой состоялась в 1978 году. Наконец, в 1988 году он получил официальный заказ от тогдашнего директора Гамбургской государственной оперы Питера Ружички, которому в итоге и посвятил партитуру.
Премьера оперы (в «Девочке со спичками» нет персонажей в классическом смысле слова, а есть только голоса и тембры, они же имена героев) состоялась в Гамбурге в январе 1997 года. Дирижировал Лотар Загрошек, а режиссером стал Ахим Фрайер. Спектакль, как и положено у Фрайера, был сделан в жанре «театра художника»: наклонная сцена, музыканты в серых костюмах, холод изо всех щелей. Постановка оказалась настоящей удачей: по результатам опроса журнала «Мир оперы» она была названа «премьерой года» и «лучшим спектаклем» — вероятно, это способствовало победоносному шествию не самого сценичного произведения Лахенмана по мировым оперным подмосткам.
С тех пор полную скрипов и стонов, звука «огня» и «инструментальной дрожи» историю про «маленькую террористку», которая тщетно надеется побороть систему, исполняли в Штутгарте (2001, дирижер Лотар Загрошек, режиссер Петер Муссбах) и Зальцбурге (2002, дирижер Сильвен Камбрелен), Вене (2003, дирижер Вальтер Кобера, режиссер Альфред Кирхнер) и Мадриде (2008, дирижер Маттиас Херманн), Берлине (2012, дирижер Лотар Загрошек, режиссер Давид Херманн) и Буэнос-Айресе (2014, дирижер Балдур Бронниманн), Франкфурте (2015, дирижер Эрик Нильсен, режиссер Бенедикт фон Петер) и Сполето (2016, дирижер Джон Кеннеди, режиссеры Марк Даун и Фелим МакДермотт). Наконец, в 2019 году «Девочку со спичками» и вовсе станцевали — в Цюрихской опере Кристиан Шпук поставил балет по ее мотивам с полным сохранением оригинальной музыки.
Но все‑таки наиболее значимой из постановок оперы Лахенмана (как правило, он принимает участие в спектаклях в качестве рассказчика) стала «Девочка со спичками» Роберта Уилсона и дирижера Эмилио Помарико, представленная в 2013 году на Рурской триеннале. Лейтмотив оперы — «попытка разжечь огонь утопии из крошечной искры надежды посреди холодной и безразличной вселенной» — на сей раз прозвучал явственно и отчетливо. К тому же у Уилсона, работавшего в заведомо нетеатральном пространстве, появилась возможность рассадить зрителей так, как этого изначально хотел композитор, — по кругу, вместе с вокалистами и музыкантами, что создало ощущение большего присутствия и вовлеченности. «Эстетика черно-белого кино, резкие световые эффекты, замедленные движения, минимализм, пантомима — весь инструментарий Уилсона был на месте и на сей раз. С той лишь разницей, что уроженец Техаса и сам принял участие в двухчасовом спектакле в амплуа смерти, кружащей вокруг Девочки (Aнгела Винклер)»[4].
Любопытно, что спектакль на Рурской триеннале состоялся благодаря личной поддержке ее тогдашнего художественного руководителя Хайнера Гёббельса, который когда‑то и сам принимал весьма активное участие в левом движении. Правда, молодого художника волновала не столько политическая повестка, сколько вообще подрыв консервативных устоев. В начале 1970‑х он принадлежал к франкфуртской группе «спонтанных», называвших себя Spassguerilla («веселая герилья»). Их акции и шутки были довольно эффективными и далеко не всегда безопасными: на кидавших торты в известных политиков «герильеро» нередко заводили уголовные дела. К счастью, Гёббельсу удалось обойтись без судебных преследований.
Примерно в то же время состоялась премьера еще одного музыкального спектакля о другом деятеле RAF Андреасе Баадере. Ему посвятил полудокументальный перформанс немецкий хореограф Кристоф Винклер, выпускник Берлинской национальной школы балета и актерской школы им. Эрнста Буша, известный своей любовью к экспериментам с телесной выразительностью. Его почти часовая работа «Баадер — хореография радикализма», рассчитанная на солиста-мужчину, была второй частью танцевальной трилогии, в которой хореограф изучал психологию «плохих парней». Перформанс был в 2012 году показан в Москве на фестивале театров танца «Цех».
Баадер у Винклера — не столько провокатор и убийца, сколько ищущий себя избалованный малый. В начале перформанса он то миловидный малыш, то болезненно ищущий внимания неуклюжий подросток. Больше всего этому Баадеру хочется не взрывать и убивать, а нравиться, и он готов пойти на что угодно, чтобы добиться внимания. В каком‑то смысле он типичная нарциссическая личность, очередная жертва неправильного воспитания и тяжелой немецкой истории. Как писали в анонсе к спектаклю организаторы фестиваля: «Баадер рассматривал собственное тело как «святое орудие» революции. Такая «инструментализация» телесной
сущности делает его идеальным объектом для изучения в танце»[5].
Разумеется, российские зрители в то время по большей части не слышали ни о каком Баадере. Именно благодаря фестивалю «Цех» с российской сцены впервые прозвучало его имя и вообще название «Фракция Красной армии».
[1] Хотя некоторые из членов организации участвовали в апрельских терактах 1968 года, официально датой первой «боевой операции» RAF считается 14 мая 1970‑го.
[2] По имени французского левого философа, гевариста, помогавшего Энслин и Баадеру в Париже.
[3] Цитата по: https://www.youtube.com/watch?v=-yTlN807E2w
[4] https://p.dw.com/p/19mfT
[5] ttps://www.tsekh.ru/old/site/archive/tsekh.ru/detail/posts/12552.html