В Березниковском драматическом театре вышел спектакль «Дама с собачкой в городе Б.». Он создан из «вещества того же, что наши сны», и в нём всё движется исключительно любовью. Проза Чехова трансформируется в чистую поэзию, а поскольку театр всё же искусство материальное, то, помимо действия, связанного с развитием сюжета – вполне чеховского, — все происходящее на сцене становится ещё и чарующим ритуалом преодоления материи.
Режиссёр спектакля Петр Незлученко рассадил зрителей прямо на сцене, с трёх сторон от прямоугольного неглубокого бассейна на высоких ножках. По воде ходит босая девушка в чёрном пальто. По краям резервуара установлены неоновые лампы в виде вертикальных палочек, в сочетании с водой они напоминают венецианские палины – прибрежные столбики для швартовки гондол, разве что не полосатые. И с трёх же сторон над сценой зависли три экрана – большой в центре и два поменьше по краям. К источникам света в процессе действия ещё прибавятся, кроме привычных софитов, фонарики разных размеров и цветов в руках актёров, неоновая полоска по контуру бассейна и даже камушки, накапливающие свет. Весь этот реквизит в процессе действия будет отражаться в воде, сниматься на камеру и транслироваться на экраны, играть бликами на удивительной плите-потолке, благодаря которой мир спектакля покажется замкнутой вселенной, которую от реальности отъединяет невидимая грань, подобная той, что отделяет явь от сновидений. Такой свет, бережно высвечивая фигуры и лица героев, оставляет нетронутым пространство целиком, предоставляя интимным чувствам проявляться сокровенно, в мерцающей, таинственной полутьме.
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
Честно говоря, только наутро после спектакля я смогла начать осмыслять, из чего соткан дивный мир «Дамы с собачкой» Петра Незлученко, художественного руководителя Березниковской драмы, и художника Евгения Лемешонка, пригласивших в свою постановочную команду ещё и Дмитрия Татарченко (свет), Андрея Горлачёва (видео) и Владимира Бочарова (звук). А там, в зале, вся эта ослепительная, несмотря на полумрак, красота обрушивается на тебя тотально, одновременно с тревожным гулом и невероятным потоком слов, большинство из которых срабатывает как отмычки для очень личных, глубинных кладовых памяти, и начисто отрубает способность отстраняться и анализировать. Текст создан одним из лучших, на мой вкус, драматургов современности, Викторией Костюкевич, и это Чехов, словно бы погруженный в раствор маркесовской экзистенции, полный отсылок одновременно и ко всеобщему, и к очень конкретным узнаваемым деталям. Текст словно бы пишут Гуров и Анна, уже осознавшие исключительность и невероятность постигшего их чувства, перепроживающие и переосмысляющие заново те сто лет одиночества, которые они просуществовали до встречи друг с другом.
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
В отличие от пьесы, действие спектакля и начинается с конца, с момента встречи героев в Москве, но никакой гостиницы на сцене, как уже сказано, нет, Анна – Мария Сидорова и Гуров – Денис Ярыгин просто бросаются друг к другу, «рассекая волны», и за этим объятием, превращающим две фигуры в черных пальто в одну, угадываются десятки влюбленных пар, мастерски описанных в мировой литературе, например, вот так: «Я рванул дверь и увидел Пат. Именно такой я видел её сотни раз во сне и в мечтах, и теперь она шла мне навстречу, и я обхватил её руками, как жизнь. Нет, это было больше, чем жизнь…». У Вики это звучит менее пафосно, в соответствии со временем, но ирония все же отставлена до поры, потому что создателям спектакля важно установить, а актёрам — сходу взять планку предельной эмоциональной высоты, иначе не случится разговор прежде всего об уникальном событии, о том, что полюбить по-настоящему – это примерно как попасть на платформу 9¾ и отправиться в некую параллельную реальность. «Сейчас, когда ты рядом, у меня так: стена, стена, стена, диван, окно, ты, — полубезумной скороговоркой бормочет Гуров-Ярыгин. — Лампа, окно, шкаф, тумба, диван, ты. Вот послушай, выйди на минуту из комнаты. Выйди (молодая женщина делает пару шагов назад). Тебя нет! Ты слышишь меня? Когда тебя нет, а я заперт в этом всём, я — не я. Мне не нужно, когда тебя нет в комнате». И вот это «мне не нужно» без пояснения, чего именно, выглядит тут не стилистической ошибкой, а маркером того, что в этой другой реальности всё не по правилам.
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
При упоминании комнаты возникнет ещё одна ассоциация – с шедевром короткого рассказа, текстом того же Маркеса «Глаза голубой собаки», но там герои встречались только во сне, и не могли встретиться наяву, потому что она во сне не помнила название города, в котором живет в реальности, а он и вовсе всегда забывал свои сны. А Гуров и Аня, встретившись, начинают отныне существовать вместе в параллельном, чрезвычайно похожем на сон, мире-коконе, где бы они по сюжету не находились. А весь спектакль «Дама с собачкой в городе Б.» превращается в полуторачасовой флешбэк-воспоминание, которое нужно каждому из героев, чтобы поверить прошлую свою жизнь – мысли, поступки, людей – этой новой оптикой неведомой им доселе ясности и чистоты. И вот тут начинается самое интересное, потому что герои словно бы сдают экзамен на честность по отношению к себе, на способность увидеть, осознать, а иногда и назвать своими именами всё (в том числе, и вполне ничтожное), с чем им пришлось столкнуться от рождения и до знаменательного события в городе Б.
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
Тут стоит сказать, что наша оптика по поводу «Дамы с собачкой» сильно сбита кастингом легендарного фильма Иосифа Хейфица. Ну кому бы пришло в голову упрекать в пошлости и внутреннем рабстве умопомрачительного и безупречного Баталова. А между тем, именно в этой небольшой повести Чехов более, чем где-либо ещё, выводит героя уже пропитанным насквозь неотразимо пошлым влиянием сытой столичной жизни, и единственная мысль, которая возникает в его голове при виде дамы с собачкой – это «соблазнительная мысль о скорой мимолетной связи». Тем разительнее чудо, которое обрушивается на героев после. Так вот, когда дело доходит до бэкграунда героев, артист Денис Ярыгин, у которого мужской харизмы более чем достаточно, играет своего Гурова по-чеховски и весьма безжалостно. Марии Сидоровой со своей Аней проще, её опыт и круг размышлений, по чеховскому счету, менее уязвимы, но и ей есть, от чего бежать и чего стыдиться. На этом этапе в действие вклиниваются семеро занятных персонажей, тоже в чёрных пальто, которые до поры казались просто «слугами просцениума» – управлялись с неоновым палочками, баламутили воду в бассейне, дистанционно управляли корабликом, сопровождаемым режущей слух музыкальной попсой. Но постепенно выясняется, что у каждого из них есть отдельная роль с характерным текстом, хотя работают они как слаженная компания, отдаленно напоминающая свиту загадочного консультанта из «Мастера и Маргариты». Особенно с учетом того, что один из них – персонаж в круглых розовых очках (хотя его взгляд на людей максимально лишен иллюзий), в программке назван Всезнающим, и никогда ещё замечательный артист Дмитрий Плохов не выглядел таким инфернальным.
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
Эти странные существа задают вопросы, подсказывают, перебивают, насмехаются, провоцируют героев на исчерпывающие рассказы о себе, разрушая их привычно-стабильную картину мира – словом, ведут себя одновременно как проводники и экзаменаторы, чьи лица, наравне с лицами героев, выводятся на экраны. Эффектная брюнетка с синими сверкающими губами, Вода (Мария Шлейхер), вдруг сообщит, например, что световая чаща над землёй – голова бога, а земля находится на уровне его паха, а потом предоставит паузу на осмысления того факта, что «все мы живем в паху его». Ещё у одного спеца по постмодернистской иронии – Дерева (Дмитрий Поддубный), цветущая ветвь в кармане и харизма эксцентричного представителя совриска. Героя, названного мужем Ани, Александр Зубенин играет не просто лакеем, а ещё и клоуном по найму (буквально с красным носом на веревочке), работающим аниматором и катающим детей на пони. Реванш за обрыдшую работу он берёт весьма гнусным способом, о котором рассказывает со смачным хохотом: «Один ребёнок так долго на меня смотрел, что я к нему подошёл и тихо на ухо спросил: чего смотришь, жабёныш? Он так смешно заныл». В этот момент Аня, сидя у края бассейна, пьёт чай из белой фарфоровой чашки, а вокруг стола с такими же чашками сидят все остальные герои, точно время остановилось на 5 o`clock, как в известной философской сказке. И это точная метафора: как только в жизни воцаряется гнусность, а ты не хочешь себе в этом признаваться, потому что перемены требуют слишком больших усилий, время обычно останавливается, замечали?
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
У Гурова с семейной жизнью дела обстоят не лучше. «Как я смотрю на мужа?» — спрашивает героиня Ольги Кирилочкиной, снимая героя на камеру перед его отъездом по путевке из Москвы в Березники (тут название города звучит впервые). «Со скрытым желанием взять» — подкидывает Всезнающий правильный ответ. Ну да, именно так и смотрит. А обнимает на прощание «манерно, с плохо скрытой истерией». Всё это нисколько не оправдывает реплик Гурова из серии «женщины – существа низшего сорта», которые в пьесе прописаны как онтология мужских банальностей, — но объясняет их происхождение. Источники несвободы любого человека вообще тоже прописаны вполне внятно и универсально: в начальном, зависимом периоде жизни это стремление близких планировать за тебя твою жизнь и пенять тебе на то, что ты не оправдываешь ожидания, при этом сравнивая тебя со сверстниками (недопустимый с точки зрения психологов прием, посягающий на индивидуальность), а в последующем, вроде бы самостоятельном, но по-прежнему несвободном — «иррациональное, бьющее из всех щелей желание окружающих судить». Словом, ко времени, когда персонаж Алексея Наволокова, поименованный «Один из», выкрикнет Гурову в ответ на его «Если бы вы знали, какую очаровательную женщину я встретил в Березниках!», известное: «А давеча вы были правы: осетрина-то с душком!», этот самый «душок», по логике вещей, должен бы уже проникнуть всюду, но нет. И дело – в том законе, по которому живет спектакль.
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
Продираясь сквозь текст, который, хоть и петляет, как Кама в районе Березников, но написан практически белым стихом и сам по себе приподнимает над обыденностью Анну и Гурова (и вместе с ними публику), герои ни на мгновение не теряют друг друга из виду, даже когда Гуров наворачивает круги по периметру бассейна, а Анна бродит по воде из угла в угол, как дикая лань в клетке. Объединившее их в прологе электричество помогает им, не увязнув в рутине, преодолеть эпизоды «Так себе люди», «Он и она поют о себе», «То, откуда он вышел», «То, откуда она вышла» (названия выводятся на экраны), а дальше становится легче: «Знакомство», «Вдвоем», «Связь». Связью, что показательно, в этой системе координат называется вовсе не то, что этим словом определял Чехов, а способность читать мысли и, специально не сговариваясь, просто выйдя каждый из своей гостиницы, встречаться «на узких перекрестках мирозданья».
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
А Березники постепенно и в самом деле становятся космосом для двоих, и названия «Рябиновый парк», «Целующиеся бабочки», «Белое море» (народное название гигантского отстойника неопасных отходов производства местного содового завода, карбоната кальция, мела), «Авангард» (погуглила: полуразрушенное конструктивистское здание бывшего кинотеатра) начинают звучать как заклинания, не говоря об «аллее, где деревья стоят кривые, будто их ломает от любви друг к другу» и водонапорной башне, похожей на древнюю руну. Да что там башня или «море» — «корявые скелеты домов» (есть в Березниках и такие «достопримечательности» и предостаточно) с «арматуринами, которые тянут в небо свои ржавые толстые пальцы-железки» – и те выглядят для героев источником красоты, пока они, взявшись за руки, шагают по воде, заряжают светом фонариков разноцветные камешки и кидают их «блинчиками» или с помощью света тех же фонариков превращают простые стекляшки в руках в магические кристаллы (просто невозможно тут не посоветовать театру выпустить в качестве мерча, расширяющего пространство спектакля, карту с указанием всех упомянутых геолокаций).
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
Музыка то погружает в медитацию, а то оглушает неожиданно и жутко — когда герои пытаются представить мир без них (мысль, которая у Набокова, если помните, вызвала желание кричать), или когда Анна решает ехать на «Белое море» отдохнуть, просто чтобы сбежать из дома, и лопает собачку, которую только что соорудил из длинного воздушного шарика и вручил героине ее юродствующий муж. В такие моменты пространство еще и освещается красным, словно предупреждающим об опасности, светом, но героев ничто не останавливает и не смущает. Даже похожий на допрос разговор со Всезнающим и Деревом в сцене, где нужно вспомнить первую близость, а роль запретного плода играют ломти спелого арбуза в стеклянной банке, Гуров и Анна выдержат. Аня, ставшая вдруг изумительно красивой, расскажет: «Я стояла вот так и глаза у меня были туда, и рот полуоткрыт, и крылья вот так кверху». А Гуров, после слов Анны о том, что женщина в таких ситуациях всегда виновата, поведает об удивительном противоречивом чувстве, «нежном раздражении», которого никогда прежде не испытывал. Денис Ярыгин и Мария Сидорова превращают существование на сцене практически в свидетельский театр, транслируя как откровение приметы подлинного чувства: например, тот факт, что любить – значит, во взрослом возрасте, когда картина мира кажется надежно сверстанной, вдруг начать совершать непрерывные открытия. Ощущение в целом складывается такое, точно артисты идут по канату над пропастью, и стоит им однажды сфальшивить, вся конструкция сложится, как карточный домик, утратив всякий смысл, но этого не случается.
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
Испытания героев на подлинность чувства, а актёров на мастерство продолжаются до самого финала. Отвязная команда Всезнающего трудится усердно. Дважды за спектакль героям завязывают глаза, но на этот случай у них есть заклинание, которое они произносят, точно как маркесовская героиня твердила «Глаза голубой собаки», только здесь слова другие и их твердят оба, и они работают. Так же, как работает реплика Дерева: «Люди, которым выпало счастье встретить еще одно лето….», отзываясь одновременно радостью и мучительной болью от осознания того, скольким за минувшие три года это счастье не выпало.
На фото – сцена из спектакля «Дама с собачкой в городе Б.» / фото предоставлено пресс-службой театра
Зима после лета – ещё один экзамен. Стоит Гурову снова подняться к воде и ступить в нее (принять решение о поезде в Б. и отправиться на вокзал) перед ним возникает Сумасшедшая и рассказывает свою историю неземной любви. Анастасия Козьменко играет этот эпизод замечательно остроумно, но выставить путешествие героя зимой в Березники обыкновенным безумием её героине не удается. Как не получается у Всезнающего убедить Гурова и Аню, что на самом деле, вдали друг от друга, они чувствуют облегчение оттого, что всё закончилось. Приходится ему, доедая в утешение арбуз, признать, что на самом деле он далеко не всё знает о людях. Иногда случаются и открытия. А судя по тому, как бережно Сумасшедшая и Один из укладывают влюбленных в воду, чтобы голова Ани лежала на плече Гурова и наоборот, ясно, что экзамен на бессрочный допуск «к другим берегам» – в одно на двоих чрево кита, защитную капсулу, куда в любой момент можно нырнуть и перевести дух, «город влюбленных людей», о котором каким-то не по-здешнему прекрасным голосом пела Анна Герман в нашем детстве, – герои сдали. И если они и не заслужили рая на земле, то уж точно заслужили покой.