2008-2012: театральные инновации в действии

В конце нулевых — начале десятых годов нынешнего века российский театр пережил настоящий расцвет: туда массово вернулся молодой зритель; возникли новые тренды и открылись новые площадки. ТЕАТр. вспоминает, чем еще были отмечены эти золотые для россий-ского театра годы

Политический курс

В годы правления Медведева прекратила свое существование милиция (превратившись в полицию), ЕГЭ стал обязательным для поступления в вуз, страна начала жить по вечному «летнему времени», в Сколково была заложена российская Силиконовая долина, к Москве присоединили новую Москву. А еще во все школы страны провели Интернет, объявили курс на борьбу с коррупцией, отстранили от должности мэра Лужкова («в связи с утратой доверия»). И создали Следственный комитет России. Медведев неоднократно выступал за десталинизацию и десоветизацию страны, много говорил о модернизации и инновациях, своей любви к электронным книгам и продукции компании Apple.

Неоднократно говорил он и о роли культуры, любил порассуждать о «загадочной русской душе». При нем завершилась начатая еще при Ельцине реставрация Большого театра, стартовал проект «Платформа», открылись 9 университетов (4 позже закрылись) и проводилась масштабная программа «Культура России», в рамках которой планировалось построить 2 миллиона объектов культуры и просвещения, а также отреставрировать исторические объекты по всей стране. Дмитрий Медведев и сам нередко наведывался в театр с супругой, хотя обычно, говоря о свoих эстетических пристрастиях, признавался в любви к хард-року и группам Deep Purple, Linkin Park, «Чайф».

Законодательная база

Вместе с тем именно в 2008–2012 годах было принято несколько важных законов, которые и определили будущее устройство российского театра. Появился Федеральный закон № 83 от 08.05.2010 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений», который поделил все бюджетные учреждения на автономные, казенные и нового типа, а порядок финансирования изменил со сметного на целевой, согласно государственному заданию. Этот же закон сократил субсиди-арную ответственность учредителя и увеличил ответственность руководителей учреждений. Конечно, 83-й ФЗ был подготовлен всей логикой развития начатой прежде бюджетной реформы, но все же принят он был именно в эпоху правления Дмитрия Медведева. И именно он поставил финансирование театров в прямую зависимость от количества новых постановок и числа показов, а государству позволил ужесточить контроль за расходованием бюджетных средств. Благодаря этому закону нормальное функционирование театров, которые в первую очередь являются творческими, а уж потом административными структурами, стало практически невозможно.

Ситуацию еще более усугубили Федеральный закон № 223 от 18.07.2011 «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» и принятый позже, в 2013-м, 44-й ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». Формально они оба нужны были для оптимизации расходования бюджетных средств, но в реальности только осложнили жизнь юристам, бухгалтерам и руководителям, а государство превратили в строгого инвестора, диктующего свои правила и выделяющего средства лишь тем, кто его устраивает.

Помимо чисто организационных проблем принятые в период правления Медведева законы породили и дефи-цит театральных площадок. Театрам стало невыгодно сдавать свои помещения в аренду из-за привязанного к количеству собственных мероприятий госзадания, и вновь созданные коллективы один за другим оказывались без крыши над головой. Спрос на площадки в 2010-е существенно превысил предложение, что усугубило рост цен на аренду любых пригодных для спектаклей помещений (а косвенным образом и выгнало театр за пределы театральных пространств, спровоцировав моду на иммерсивные спектакли-бродилки). В результате театр стал искать приют в музеях классического и современного искусства (от театральных — им. Ермоловой и Щепкина — до «Эрарты» и «Гаража»), арт-кластерах, лофтах и т. д. Чтобы покрыть расходы на аренду, независимые театры вынуждены были повышать цены на билеты, которые начали сильно дорожать именно во времена Медведева.

Идеологическая подоплека

В 2011 году правительством РФ была утверждена «Концепция долгосрочного развития театрального дела в Российской Федерации на период до 2020 года». Концепцию разрабатывали ведущие практики и теоретики российского театра, она была не только четкой и емкой, но и на удивление либеральной. В ней оказались отражены все самые острые вопросы времени — от недоступности театральных услуг существенной части населения страны (35 %) до законодательной поддержки частных театров и поощрения меценатства. Особое внимание уделялось формированию зрительского спроса и работе с детской аудиторией. Много говорилось и о социальных гарантиях для работников театра, поддержке новорожденного института продюсеров и международных стажировках для театральных критиков.

Но самое главное, что, отдав должное национальной театральной традиции, авторы концепции считали «в предстоящем десятилетии необходимым обеспечить не только сохранение достижений отечественной сцены, но и дать новые импульсы развитию театра и как виду искусства, и как социальному институту, отвечающему духовным запросам россиян». Для этого они предлагали активнее интегрироваться в международный театральный ландшафт, изучать иностранный опыт, организовывать обменные гастроли и переводить театроведческие работы. К концепции прилагался план мероприятий, многие из которых так и не осуществили.

Между тем, если бы хотя бы десятая доля этих идей была реализована, наш театр имел бы совсем иное настоящее и будущее. Увы, уже в конце 2014 года были приняты долго (и не слишком плодотворно) обсуждавшиеся в публичном поле «Основы государственной культурной политики», фактически перечеркнувшие все завоевания предшествующего времени.

Двенадцать ступеней модернизация театра

Но это все было позже, а пока, в 2008–2012 годах в театр тоже пришли столь любимые президентом Медведевым инновации. Началось все, как и полагается, со школы. В 2012-м в Москве открылась Школа театрального лидера, где молодые режиссеры, драматурги, художники, актеры, сценографы, продюсеры и критики на практике знакомились с новыми театральными реалиями. Режиссеры считали бюджеты, продюсеры писали пьесы, а потом объединялись в команды и создавали проекты для находившихся в кризисе театров Москвы. Занятия проводились по модульной системе, блоками по десять дней. Школа просуществовала три года, выпустив около ста пятидесяти специалистов и сплотив не одну творческую группу. К сожалению, реализовать большинство из задуманного выпускникам не удалось, хотя, например, «Группа юбилейного года» (пытавшаяся реформировать Театр на Таганке) прозвучала достаточно громко. Теперь ШТЛ проводится летом, в экспресс-режиме, но нацелена она скорее на повышение индивидуального профессионального уровня каждого слушателя, чем на создание творческих тандемов и реорганизацию отдельно взятых столичных площадок.

Вообще, история с ШТЛ стала возможна благодаря важнейшей кадровой перестановке позднемедведевской эпохи — назначению молодого и амбициозного Сергея Капкова, недолго пробывшего директором Парка Горького, руководителем Департамента культуры города Москвы. Именно при нем в Москве стали регулярно проводить городские праздники и фестивали (в 2013 году акция «Ночь музеев» стала самой масштабной в Европе, в ней приняли участие 246 учреждений культуры и более 1 200 000 человек). Капков оказался и инициатором ряда громких назначений — Олег Меньшиков стал художественным руководителем Театра им. Ермоловой, Григорий Папиш — директором Московского театра кукол, Кирилл Серебренников — художественным руководителем театра им. Гоголя, Ирина Апексимова — директором Театра Романа Виктюка, Борис Юхананов — Театра им. Станиславского. Чуть позже, в 2013-м, Андрей Могучий, которого прочили в руководители Новой сцены Александринского театра, возглавил БДТ имени Г. А. Товстоногова. Благодаря этим порой сенсационным кадровым изменениям, проведению ремонта площадок и обновлению репертуара в начале 2010-х существенно увеличилась посещаемость театров, их популярность среди молодежи и людей среднего возраста. Для сравнения: если в 2007 году 308 государственных театров провели 64300 мероприятий для 145 575 000 зрителей, заработав при этом 2 622 325 000 рублей и получив 9 307 200 000 бюджетных денег, то уже в 2011-м театров стало на 20 больше, а количество мероприятий возросло больше, чем на десять тысяч (75100). Число зрителей также увеличилось до 168 394 000, да и заработали театры намного больше (5 109 456 000). В 2011 году по стране выпустили на 230 новых постановок больше, правда, и средняя цена билета возросла со 180 до 303 рублей.

Но самое главное произошло даже не в театральной экономике, а в идеологии. Театр из храма и школы стал постепенно превращаться в открытое и лояльное пространство. Сначала экспериментальная «Практика» Эдуарда Боякова стала участвовать в городской жизни, взаимодействуя с институтом дизайна «Стрелка»: летом 2010 года спектакли театра шли на огромной (по сравнению с камерным залом театра) концертной площадке «Стрелки», а во внутреннем дворике самой «Практики» установили столики, за которыми можно было перекусить, выпить и встретиться с друзьями. Вслед за модной «Практикой» и другие театры принялись осваивать городские пространства, устраивая спектакли на свежем воздухе и т. д. А в самих театрах помимо вечерних мероприятий начали проводить дневные и утренние, от уроков йоги до лекций и экскурсий.

Образование при Дмитрии Медведеве вообще вошло в моду. Учились всему — в том числе актерской игре, написанию рецензий и пьес. Появились школы актерского мастерства для непрофессионалов, драматургические и сценарные курсы для тех, кто ручку никогда и в руки не брал. Уровень преподавания был очень разный, но, с одной стороны, театральные профи получали возможность дополнительного заработка, сами театры — прирост аудитории, а учащиеся — новые знания и опыт, даже если не меняли коренным образом свою жизнь (что тоже случалось). Любопытно, что такие школы и курсы создавались как на частной территории, так и на собственно театральных площадках, особенно после 2012 года, когда появились театры нового типа.

В Москве это были открывшиеся после тотального ребрендинга Гоголь-центр и Электротеатр «Станиславский», в Петербурге — Новая сцена Александринки (изначально обновленный БДТ планировалось построить по тому же принципу, но в итоге там осталась только образовательная составляющая в виде «Педагогической лаборатории» для школьных учителей и открытых лекций для всех остальных). Все эти театральные пространства были организованы по распространенной европейской модели (кинопоказы, концерты, презентации книг) с обязательной «просветительской зоной» (книжный магазин, место для лекций, дискуссий и т. д.). Новым было и то, что туда можно было прийти не только перед спектаклем, но и в течение всего дня.

Естественно, благодаря этому в театр косяками пошел молодой зритель — студенты, фрилансеры, люди, не работающие от звонка до звонка. Постепенно стал меняться и театральный контент: именно в эти годы молодежь появилась не только в залах, но и на сцене — причем как в лице режиссеров, так и драматургов. Буквально во всех театрах страны проводились режиссерские лаборатории, ставшие своеобразным трамплином для сидевших без работы и каких бы то ни было перспектив выпускников театральных вузов. Для многих из них Олег Лоевский и Павел Руднев (постоянные организаторы наиболее масштабных и интересных лабораторий) стали чуть ли не крестными отцами в профессии, сделавшими для их профессионального развития больше, чем мастера курсов. Стремительно развивалась и современная драматургия: уже к 2014 году 22 % всех постановок в стране были сделаны по пьесам современных российских авторов; драматургические конкурсы («Любимовка» и «Ремарка») приобретали все больший вес. В результате открытости конкурсов и появления дополнительного театрального образования театр в какой-то момент перестал быть тем закрытым на все замки учреждением культуры, которым оставался с советских времен.

Общая открытость сказалась и на приглашении на постановки знаменитых иностранных режиссеров: именно в описываемую эпоху в российских театрах (по преимуществу, конечно, столичных) вышли спектакли Хайнера Гёббельса, Робера Лепажа, Кристиана Люпы, Ромео Кастеллуччи, Оскараса Коршуноваса, Томаса Остермайера, Теодороса Терзопулоса, Роберта Уилсона, Алвиса Херманиса.

Мобильность, инновационность и открытость, к которой в своих речах призывал президент Медведев, сказалась не только на новом режиме работы театральных зданий, развитии молодой драматургии и допущении в театр прежде чужих и чуждых элементов (smm-специалистов, бизнес-стратегов, маркетологов и даже саунд-дизайнеров), но и на самой театральной публике. Во-первых, она перестала ждать от театра собственно спектакля, пристрастившись к представлениям импровизационного характера и новым формам (стендап, сторителлинг, перформанс и т. д.). А, во-вторых, театр неожиданно снова стал интересен: в 2011–2012 годах туда пришло почти на миллион человек больше, чем в предыдущие годы. Фактически в это время и была создана почва для появления современных репертуарных театров, целиком ориентированных на эксперимент.

К сожалению, последовавшее за этим ужесточение цензуры и еще большее закручивание финансовых гаек привело к тому, что количество очагов современной театральной культуры так и не увеличилось. Постепенно сошло на нет и альтернативное театральное образование для непрофессионалов, и идея превратить старые Дома культуры в многофункциональные междисциплинарные площадки открытого типа. Из всех театральных инноваций 2008–2012 годов сегодня остались лишь прижившиеся лекции на околотеатральные темы, режиссерские лаборатории в провинции (правда, в несколько усеченном виде) да печально знаменитые федеральные законы, осложняющие всем нам жизнь.

Комментарии
Предыдущая статья
Беги, Руди, беги! 12.12.2017
Следующая статья
Как строили «Платформу» 12.12.2017
материалы по теме
Архив
Алексей Малобродский. Сильное звено
© Михаил Почуев / ТАСС Выступления адвоката Ксении Карпинской и Алексея Малобродского на рассмотрении апелляционной жалобы 6 сентября 2017 года
Архив
«Платформа» и бесстрастные цифры
ТЕАТР. Решил разобраться, можно ли было даже теоретически украсть на проекте «Платформа» десятки миллионов рублей