Журнал ТЕАТР. о моноспектакле «Ночные дневники», показанном на фестивале «Соло», прошедшем при поддержке СТД РФ.
Ян Фабр поставил спектакль по своим дневниковым текстам, единственную роль отдал итальянскому актеру Лино Музелле: то ли от скромности, перетекающей в тщеславие, то ли от чрезмерной занятости, то ли по другим соображениям. В этом спектакле вообще много неопределенности. Недаром автор не только режиссер, но и скульптор, драматург, сценарист. Музелла, впрочем, играет не Фабра, а художника вообще. Или человека вообще. На нем черная водолазка, черные штаны, очки в черной оправе. За ним туго натянуто белое полотно, перед ним – стол из стеклянной столешницы и двух деревянных стремянок по бокам. Рабочий верстак и одновременно дорогой дизайнерский экземпляр. Маленькая видеопроекция показывает сидящего за столом актера сверху. Прожекторы – сбоку.
Двойственность спектакля обусловлена самой фигурой режиссера. Смелый экспериментатор, но не яростный и безоглядный разрушитель, он манифестирует интернациональность (в дневниковых записях заголовками мелькают Антверпен, Брюгге, Берлин, Париж, Нью-Йорк), при этом всегда и везде воспевая родную Фландрию. Казалось бы, в постмодернистском пространстве патриотическая любовь выглядит как местечковость. Сколько тысяч человек вообще говорит по-фламандски? Но Фабр только улыбается, иронизируя сразу над всем и всеми. Он провоцирует – и как бы осекается, откровенничает – и тут же подшучивает над собственной чувствительностью. Громко спев синатровский “My way”, Музелла смущенно смотрит в зал. Хочется верить, что и яркая эмоциональность актера (временами кажется, будто он играет в пьесе Эдуардо де Филиппо или в клишированном спагетти-вестерне) – часть режиссерского замысла. А необязательная музыка, звучащая фоном, и буквальное иллюстрирование текста жестами – шутка над современным театром, слишком серьезным и слишком продуманным.
Остроумный, меткий на слово Фабр, судя по текстам, с годами изменился незначительно. Удивительно, что в таком неподдельно искреннем материале, как дневник, Фабр умудряется больше умалчивать, чем открывать. Точно сказать можно лишь вот что: он знает себе цену.
На белом полотне то и дело возникает черно-белая видео-панорама набережной Антверпена, возникает и обрывается, чтобы в финале закончится полной версией давнего, снятого на 35-миллиметровую пленку, перфоманса. На ней стильный молодой Фабр аккуратно спускает в быстротекущую реку синие фламандские слова и стеклянную синюю сову. Вода стремительно их уносит. И здесь можно считать многое: и принципиальную для Фабра преходящесть искусства, и оммаж синей птице его соотечественника Метерлинка, и сову как символ ночной жизни.
Спектакль “Ночные дневники” идет восемьдесят минут. А мог бы идти сто двенадцать или двадцать шесть – этот материал можно растягивать и сжимать, ничего не потеряется. Впрочем, и не найдется. Не потому, что сказать не о чем, а потому, что эти дневниковые записи подобны реке – текут из молодости и по сей день, сливаясь в один поток. А сам Ян Фабр иногда кажется той самой синей совой, погруженной, но не тонущей в волнах родного провинциального города.