Саша Золотовицкий окончил режиссёрский курс Олега Кудряшова в 2023 году, но его уже полюбили московские театры и московские зрители. Рассказываем о его спектакле “Голиаф”, вышедшем недавно в театре “Шалом”.
В его спектаклях много легкости, задора и безграничного оптимизма. Как, например, в детском спектакле-путешествии «Морж, учитель и поэт» и подростковом спектакле-концерте «Соня-9» (оба – в МХТ имени Чехова) несмотря на то, что у подростков проблем и вопросов к мирозданию, порой, побольше, чем у взрослых. Его спектакли направлены сразу на несколько возрастов: для детей – умное развлечение, для подростков – возможность поговорить о своих проблемах, для взрослых зрителей они работают как комнаты психологической разгрузки.
«Голиаф» – вторая работа режиссёра в репертуаре театра «Шалом». В ноябре 2024 года театр взял к себе под крыло студенческий спектакль «Добрый властитель быков», который Золотовицкий в качестве режиссёра-педагога поставил на курсе Виктора Рыжакова. На этот раз постановка создана специально для театра. Она выросла из эскиза, появившегося в рамках лаборатории по поиску театрального языка для текстов Танаха. В основу спектакля Саша Золотовицкий взял поединок Давида и Голиафа, описанный в Книге Шмуэля I, и дал ему не только новые язык и дыхание, но и неожиданную трактовку: в ней нет ни героев, ни злодеев, но есть рок и его жертвы.
Голиаф (Иван Орлов) – великан, «богатырь», огромный филистимлянин ростом «шести локтей и пядей», который сорок дней и ночей наводил ужас на израильское войско. Режиссёр решил показать его не кровожадным монстром, а добродушным человеком, который и мухи не обидит, и жучка пересадит на траву подальше от дороги. В единоборцы его выбрал неуклюжий и непутевый капитан (Сергей Шадрин), то и дело судорожно копающийся в многочисленных карманах, набитых скомканными бумажками (война – та ещё бюрократия), выбрал, конечно, за рост. Он надеется и уверяет Голиафа, что враги испугаются одного его вида и голоса и ни за что не придут с ним сразиться. И сдадутся без борьбы (капитан знает, каков на самом деле великан: «твёрдый снаружи, мягкий внутри»). Добрую часть времени полуторачасового спектакля занимают сборы Голиафа на бой. Его переодевают из мягкого уютного кардигана в медные доспехи, водружают на него шлем, выдают копье, щит и меч, а заодно и щитоносца – шустрого мальчишку-почемучку девяти лет отроду (Александра Ахметзянова). Для этого ребёнка войны – игра – «войнушка». Он рад и горд, что получил такую важную миссию, в отличие от Галиафа – богатыря, который прекрасно понимает, что не рожден воевать. При невозможности найти общий язык Голиаф и оруженосец показывают друг другу поднятые вверх большие пальцы (своеобразный привет брату режиссёра, Алексею Золотовицкому, в недавней премьере которого – «Пустые поезда» в РАМТе, герои используют такой же жест). Ахметзянова играет маленького воина остро и трогательно. Его искреннее жаль, ведь он не видел другой жизни, в отличие от Голиафа.
Голиаф войну не признает. Он типичный эскапист. Вынужденный работать в штабе, создает в нём свой уютный мирок, который появляется перед зрителями ещё до начала спектакля. Вот он сидит за письменным столом в уютном свете настольной лампы и что-то спокойно пишет левой рукой (даже в этом он не такой, как все). Его компаньон – зеленый росток в стеклянной бутылке, которому он, по всей видимости, даровал жизнь (художница спектакля – Маруся Павлова). Закончив работу, Голиаф из Гефа, попивая из округлой кружки, ведёт немой разговор с ещё одним своим другим – золотой рыбкой, плавающей в аквариуме с искусственной волной. И все хорошо, умиротворенно, вот только рыбка ненастоящая и подвешена на леске.
Совсем скрыться от войны у Голиафа не получается. То и дело в его мир вторгается реальность. Война в спектакле – лишь в отблесках и звуках. Красный мерцающий свет кровавых лун (их две, как будто у израильтян и филистимлян не только разные боги, но и разные луны) и музыка Ильи Шарова и Димы Рессера, наполненная шумами и звуками, наводят страх. Порой в штаб забегает однополчанин (Федор Бычков), который двух слов связать не может, зато отлично иллюстрирует не только свое (а, видно, и начальства) предложение побороться с неким монстром, и устраивает на эту тему лихое лаццо. Он сражается с воображаемым противником, естественно, побеждает, после чего избавляется от воображаемого же трупа. Для солдата все однозначно: кто победитель, кто проигравший. «Мы тут подумали, может, ты тоже хочешь…» – повторяет он вновь и вновь, указывая на убитого им, но, похоже, воскресшего белого медведя, каркасом которого управляют три кукловода.
Голиаф Ивана Орлова – персонаж философского склада, он всё знает наперед. Откуда – история умалчивает. Он внимательно рассматривает гальку, с которой практически не расстается. Похоже, этот камень напоминает ему о прекрасном мирном и солнечном прошлом, и подсказывает трагический исход его собственной жизни.
Победивший великана пастух Давид защищал свои стада, в том числе, и от медведя – об этом как будто тоже знает только Голиаф. Немногословный, он внезапно разражается монологом, когда галька полетит ему в голову – точно такая же, какую он сам сжимал в руке. «Давид, я не хочу никого убивать, я хочу читать книги, пить воду из родника… но камень летит, потому что так должно быть».
К сожалению, с последних рядов невозможно разглядеть то, как произносит эти слова Орлов – актёр тонкий и нежный, созданный для подобных ролей, где трагизм заключается в несовпадении внутреннего с внешним. Хотел ли убивать Давид (Константин Фридовский)? Скорее, тоже нет. Этот юный пастух напуган, не меньше великана. Он читает молитву, сбивается, подсматривает в листок, что выглядит не столько комично, сколько беззащитно. Он тоже лишь пешка в чужой игре, рыбка, лишённая голоса и подвешенная на леске, и его победа – по божьей воле. Рок, судьба.
Саша Золотовицкий пересобрал из одной притчи другую, мастерски управляя игровой природой и не уходя в назидание и трагический пафос. Режиссёр не пытается разобраться в природе зла и войны, не делит мир на чёрное и белое. Он стремится показать, что всё намного сложнее. И при этом у него получается легкий спектакль, как будто «Голиаф» – это сказка для детей, а не библейская притча. Хоть в программке и обозначено, что она – небиблейская.