© Jose Miguel Jimeez / Dead Centre
Корреспондент ТЕАТРА. вспоминает о спектакле «Первая пьеса Чехова» ирландского театра «Dead Centre», показанного на Новой сцене Александринки в рамках недавнего Культурного Форума.
Спектакль ирландцев Буша Мукарзеля и Бена Кидда по «Платонову» (другое название пьесы «Безотцовщина») — опыт свежего чтения текста молодого Чехова, предлагающий нам одновременно его деконструкцию и новую сборку. Зрители здесь функционируют как слушатели: у каждого есть наушники, в которых звучит онлайн-комментарий режиссера. Этот невидимый комментатор сокрушается, если артисты неточно выполняют его указания, оправдывается, когда что-то пошло не так, изумляется невероятности чеховских ситуаций и пытается понять, почему повешенное в начале ружье в финале должно обязательно выстрелить.
Благодаря этому стерео-эффекту зрители оказываются на месте тех, кто смотрит спектакль по «Безотцовщине» из будущего. И в этом будущем (или настоящем) действительно не очень понятно, кто эти герои, одетые в старинные платья, почему они хандрят, что за странные отношения между ними, почему ружье, почему все время пьют и ждут неизвестного Платонова. Мы оказываемся отделены от происходящего в пьесе толщей времени, сквозь которую дела давно минувших дней кажутся экзотикой. В итоге — и это интереснейший результат операции по деконструкции — придумав очаровательный трюк с аудио комментарием, ирландцы приближают нас к пьесе. Мы совместными усилиями решаем ее загадку, как будто бы очищая мутное стекло аквариума, в котором плавают странные, далекие от нас создания.
На сцене — посреди выгородки, изображающей двор перед домом с колоннами, напоминающий телесериальную декорацию, — артистами в приблизительно исторических костюмах разыгрываются вялые и децентрализованные (то есть как бы по Чехову) сцены из условной дачной жизни. А в наших ушах звучит полная деконструкция «буквы» давно написанного текста — через сомнение, вопросы, недоумение и, в конечном счете, любовь. Иногда голос комментатора смолкает и мы слышим фрагменты чеховских сцен: живой, естественный тон, которым их исполняют артисты, не отменяет вопроса — почему это вообще так происходит? То есть взрывается сама конвенция, в соответствии с которой зритель должен следовать за ходом истории, которой уже сто лет. И даже если эта история проинтерпретирована самым радикальным образом, как и бывает у современных режиссеров, вопрос — почему сегодня этот текст и эти герои? — остается не решенным. В спектакле «Dead Center» он прямо, простодушно, но и настойчиво ставится.
В активе дублинской театральной компании «Dead Center», образованной в 2012 году, пять спектаклей: есть «Lippy» — исследование причин коллективного самоубийства, совершенного в семейном кругу в 2000 году; есть «Hamnet» — попытка посмотреть на мир глазами 11-летнего мальчика, реального сына Шекспира, умершего в раннем возрасте; есть «Сувенир» — диалог с Прустом и на материале текстов Пруста о ревности, памяти, времени. Кажется, внимательное, пристрастное и субъективное чтение текстов и событий является творческим методом театра, отмеченного на разного рода фестивалях, а в нашу Ясную Поляну привозившего «(S)quark!» по Джеймсу Джойсу. И эффект от «Первой пьесы Чехова» тоже сродни эффекту от коллективного чтения вслух: с ответвлениями от сюжета, с юмористическими заметками на полях, с комментариями, сделанными в открытом, как бы наивном ключе. Тот факт, что голос звучит у тебя в голове, только усугубляет степень вовлечения: голос подчиняет своим обертонам, заставляет дышать и чувствовать в унисон со своими интонациями.
В какой-то момент баловство закончится, из зала на сцену выйдет парень в худи и в тихом изумлении сядет за общий стол, будто не понимая, кто эти люди, почему чужая беременная женщина называет его «Платонов» и зовет с вечеринки домой; и вообще — где он и когда это все происходит. Режиссер и «Платонов», которого все так ждали, слипаются в одном человеке — слишком живом и принципиально не-артистичном, чтобы включиться в игру. Он в нее и не включается: анемично-бесчувственно взирая на происходящее вокруг «безумие», этот вызванный из зала «Платонов» лишь наблюдает за всем, как если бы от героев пьесы Чехова его отделяло толстое мутное стекло. Актриса, играющая жену Платонова, снимает с себя надоевшую длинную юбку и прилаживает ее Платонову, говоря: «Вот так тебе лучше, так ты очень красивый». Внезапная истеричность, напавшая, как болезнь, на всех персонажей пьесы, видится глазами спокойного и уравновешенного парня — он явно недоумевает, но и очарован. Так и наследники чеховских героев, которыми в большей или меньшей степени являются все сидящие в зале зрители, вглядываются с напряжением в прошлое, которое протягивает свои цепкие руки в настоящее. Избавиться от этих депрессивных фантомов или стоит попробовать их изучить на расстоянии вытянутой руки — вот какую живую и дышащую сегодняшней тревогой игру затеял театр «Dead Center».