Я кликнул полового.
— Есть здесь театр?
— Тиятер? Как же-с! — отвечал он почти с улыбкой о моем невежестве, — важнеющий!А. Григорьев. «Гамлет» на одном провинциальном театре
Глава первая.
Путешествие начинается
Я добрался до вокзала за 30 минут и сел на поезд, отправляющийся в город NN. Я ехал шляться по театрам: кроме этого делать в городе мне было решительно нечего. Я надеялся разузнать, почему NN, несмотря на свои размеры и славное прошлое, слывет городом нетеатральным.
Был самый разгар июня, и все нормальные мужчины сидели, вперившись в экран, — шел чемпионат мира по футболу. Оставшаяся часть потенциальных зрителей дезертировала на дачи. Актеров в такие моменты заведомо жаль. В конце се зона, даже Гамлетам хочется не на сцене стоять, а орать что-нибудь у телевизора в то самое время, когда Англия заколачивает Дании послематчевые пенальти.
«Ладно, — думал я, подъезжая к NN-щине. — Ну и пусть. Посмотрю, как закрываются театры, поговорю с Гамлетами — и домой. Как раз к полуфиналам успею».
Первые познания о городе NN я приобрел, даже не отъехав от вокзала. Я постиг, что NN делится на две неравные части — Верхнюю и Нижнюю. В Нижней части города есть метро, но нет театров. В Верхней есть театры, но нет метро. Местный городничий известен как крепкий хозяйственник и клянется в кратчайшие сроки исправить ситуацию. Смычка Низа и Верха произойдет вот-вот.
Историю с NN-ской географией мне разъяснила женщина в окошке вестибюля метро, куда я по наивности просунул голову. Она ясно дала понять, что в городе NN бессмысленно пользоваться метро, желая попасть поближе к театрам. Я в неудовольствии побрел на автобусную остановку и лишь по пути вдруг осмыслил услышанное во всей его мистической простоте. Это что же получается? Кто придумал этот дьявольский градостроительный план? Врата в NN, то бишь железнодорожный вокзал, расположились в Нижней части, заполненной роскошными подземными дворцами и адскими заводами. Верхняя же часть более всего походит на рай, веселые и богатые обитатели которого только и знают, что прогуливаются по мостовым да ходят по театрам. Низ и Верх, как водится, разделены Рекой. «Ну и ну, — волновался я, влезая в машрутку и вручая 20 рублей тому Харону, что взялся перевезти меня через Реку. — Я-то воображал, что в NN еду, а сам в Божественную комедию попал. Вперед, читатель! Мы перемещаемся в райские кущи!
Глава вторая,
в которой автор попадает то ли в рай, то ли в раёк
Теперь о рае. Именно здесь, в Верхней части NN, я стал вспоминать, что всякая театральная хоромина, поставленная посреди города, есть модель языческого рая, где рядом с Аполлоном — Мельпомена, Талия, Терпсихора и еще шесть не менее славных барышень. Именно здесь, в Верхней части NN, заходя в театральный зал, я стал поднимать глаза к райку (теперь его принято звать где галеркой, а где бельэтажем) и замечать, что он скорее пуст.
То ли правда все жители NN разъехались по дачам, то ли они круглый год не баловали его визитами? «Дачи — дачами, футбол — футболом, но на улицах-то и в ресторанах не протолкнуться», — размышлял я. А ведь билет в раёк Местного Академического Драматического стоит денег совсем смешных, сравни мы их, допустим, с московскими. Плати 80 рублей, и музы твои. Если же спектакль льготный, удовольствие обойдется вообще в 40 рублей. А это как на маршрутке до вокзала доехать и обратно.
Сам я за билет на вечерний спектакль NN-ского Драмтеатра не платил. Контрамарку с хорошим местом в восьмом ряду мне устроил знакомый актер. В партере народу было побольше, чем в райке, но тоже не густо.
Я в общих чертах представлял себе, что увижу на сцене. Меня ждал спектакль в жанре «обоссака». Виноват, если оскорбил чей-то слух, но именно так многие провинциальные артисты именуют теперь жанр, пользующийся наибольшей популярностью у российского народа. Выдь на набережную Волги в каком-нибудь областном городе и спроси первого встречного: «Где тут у вас Куни?». И встречный обязательно укажет пальцем на афишу — да вот же он, Рэй. Лично мне в этот вечер попался Слишком женатый таксист, но вообще-то это мог быть и № 13 — у NN-ского Драмтеатра много Куни в ассортименте. В ожидании забубенного веселья я прислушался к разговорам соседок, которые, как мне вначале показалось, нахваливали местный театр. Оказалось — да, хвалили. Но не спектакли, а кресла в партере.
— Здесь хоть кресла мягкие, не то что в ТЮЗе, там вообще ужас,- симпатичная девушка, на которую я скосил глаза, делилась впечатлениями с подругой. Та стала в ответ рассказывать про спектакль в Театре Табакова, который она посмотрела, наведавшись недавно в Москву.
— Вот это театр, я понимаю! — восклицала девушка. — Не то что у нас в NN. Жаль только, что Миронова не увидела. Но он, говорят, у Табакова больше не играет.
по большей части то, что происходит в NN, к театру отношения не имеет
Я сразу стал вспоминать свой недавний разговор с режиссером З. , главрежем того самого ТЮЗа, где кресла неудобные. Когда мы с ним недели за две до этого пересеклись в Питере, он говорил мне:
— Запомни: главная беда NNских театров — в том, что город находится слишком близко от Москвы.
— Это почему? — недоверчиво засмеялся я.
— Ничего смешного. Видишь ли, местные привыкли гордиться тем, что NN — самый ближний к Москве город-миллионник. Всего несколько часов в поезде, и ты в столице. Можешь в любой момент съездить на московскую премьеру или спектакль иностранных гастролеров. Получается, что театралы ездят за впечатлениями в Москву, а NN-ским театрам достается публика, состоящая по преимуществу из нетеатралов. Поэтому публика в NN плохая.
«Может, он и прав», — подумал я. В зале погасили свет. Я приготовился смеяться.
Глава 3,
в которой считают деньги
Проверить мягкость кресел в ТЮЗе не получилось — сезон уже закрылся. Но не обязательно было приезжать в NN, чтобы понять: в ТЮЗе жестко. Было бы мягко — не объявляли бы тамошние актеры голодовку в прошлом сезоне, протестуя против решения чиновников-дураков. Жести было столько, что гремело на всю страну. Ту историю все, наверное, помнят. Труппе хотелось поработать с упомянутым режиссером З. , а чиновники, которым всегда виднее, говорили: «Нет, вы лучше поработайте с С.». «Ну как же так? — недоумевали актеры.- Ведь все же знают, что режиссер З. лучше режиссера С. И в NN знают, и даже в самой Москве знают».
Стали голодать… Но чиновничья мудрость все равно победила, и теперь в NN-ском ТЮЗе два главных режиссера. З. ставит хорошие спектакли, а С. — недорогие. Когда из московского Минкульта в NN приехали с проверкой, С. , как рассказывают, стал похваляться перед начальством своей рачительностью. «Ох уж этот З. ! — Качал головой он.- Деньги направо и налево кидает. А вот у меня спектакль так спектакль — всего за 25 тысяч рублей». И был удивлен, когда столичные начальники не порадовались вместе с ним его рачительности.
История про спектакль за 25 тысяч так меня поразила, что я стал все NN-ские спектакли оценивать исключительно по их себестоимости. Сколько, например, за Слишком женатого таксиста выложили? Тысяч 80, наверное, никак не меньше.
Глава 4,
в которой слово получают Гамлеты
Настало время встретиться с Гамлетами. На эту роль я назначил двоих. Выбирал почти вслепую, доверившись рекомендациям знакомого режиссера. Ехал к ним, уже зная, что оба — люди талантливые и любимые публикой. Каждому лет по 40, у каждого изрядный стаж служения местному театральному искусству. Поскольку Мельпомену в городе NN давно уже положила на лопатки Талия, чаще всего наши Гамлеты заняты в комедиях. Хотя серьезные роли тоже случаются.
Зачем мне они понадобились? Просто захотелось расспросить, так ли сильно подгнило их королевство, как это видится со стороны. Я встречался с каждым по отдельности, но — удивительное дело — текст от них слышал примерно одинаковый. Как будто они и впрямь сговорились сыграть одну и ту же роль. Роль провинциального актера в городе, где с театром дело швах.
— Движухи нет, — тосковал тот Гамлет, что из Драмы. — Нам бы хоть захудаленького главного режиссера, у нас уже много лет — вообще никого.
— По большей части то, что происходит в NN, к театру отношения не имеет,- мрачно рефлектировал другой, сбежавший семь лет назад из местного Драмтеатра и основавший собственное дело, которое называ ется ZOOпарк. Его ZOOпарк, кстати, очень даже имеет отношение к театру, в чем я убедился, сходив на спектакль Академия смеха. Это тоже была комедия, но иного, более интеллигентного пошиба, чем Куни. И актеры на сцене были хорошие. И зрители там были другие. Правда, их было мало. «В филармонии биток, не попасть, вся мыслящая публика переселилась туда, — объяснял мне ZOOпарковский Гамлет, — а в театры не ходят».
Оба Гамлета хотя и получают какие-то деньги за работу в театре, но кормятся не ими. Главный источник дохода для сегодняшнего Гамлета — корпоративы, свадьбы и юбилеи.
— Скажите, — спрашивал я их, — а молодые актеры у вас есть?
— Есть, конечно, — отвечали мне. — Некоторые попадают в театры сразу после окончания NN-ского театрального училища.
— А училище у вас хорошее?
— Нет, плохое.
— Тогда объясните мне, зачем туда идут молодые люди, зная, что их ничему путному не научат, а после окончания училища они станут получать зарплату в 5 тысяч рублей?
Жмут плечами, смеются.
— Вы не понимаете. Многие поступают в местное училище только для того, чтобы потом перевестись в Москву. По крайней мере, все надеются на это.
Удивительный все-таки город NN.
Глава последняя,
в которой настает Судный день
Продвигаясь по NN-ским эмпиреям, я в последний день своих странствий достиг театра Комедии, у входа в который меня подкарауливала одноименная муза. На скульптурную Талию, торчащую у театрального подъезда, я поглядел с откровенной неприязнью — что-то девушка в последнее время много на себя берет. Судите сами: я приехал в NN всего на три дня, и за это время развеселая муза умудрилась впарить мне три комедии (и, разумеется, ни одной Божественной).
Хотя нет, не совсем так. Как раз в Театре комедии меня ждало представление, по иронии судьбы вдруг напомнившее о Дантовых кругах ада. Это был спектакль о еврейском Судном дне и о черте по имени Хапун. В своем рассказе Судный день (1890) Владимир Короленко переложил малороссийскую легенду об одном еврейском черте-охотнике. Сезон охоты на грешников у него короткий — один день в году на Йом-Кипур, когда евреи отправляются в синагогу отчитаться перед Богом во всех добрых и дурных делах. Тут-то Хапун и выбирает самого никудышного, самого нашкодившего еврея. Хап — и тащит его ко всем чертям.
Едва начался спектакль, я подумал: «Какой же был все-таки умница Короленко, запрещавший театрам переделывать Судный день для сцены!». «Тут встречаются огромные затруднения,- писал он.- Главное из них — чрезвычайная трудность избежать балаганщины». В театрах города NN балаганщины не избегают, а напротив, всячес ки ее приветствуют, и над интеллигентскими сомнениями Влади мира Галактионовича здесь бы лишь снисходительно посмеялись.
По сцене прыгал жалкий черт с пыльным хвостом, на который кто-то все время наступал, а карикатурный Янкель, захапанный им, говорил что-то вроде: «Азохен вей, где ви видели так возить?». Эта парочка, к счастью, быстро исчезла со сцены, но их место заняла такая этническая похабель с песнями и плясками, какой я давно не видывал. Великоросские фигляры фальшиво изображали малоросскую мову, парубки имитировали молодецкую удаль, дивчины лениво повизгивали. В результате всех этих прыжков и ужимок сама собой выводилась мораль, мягко говоря, не короленковская: мол, встречаются среди нас, православных, такие сукины дети, которые даже хуже евреев… Народ сочувственно кивал и с удовольствием хлопал в ладошки.
Не дождавшись финальных аплодисментов, которые должны были ознаменовать закрытие сезона, я стремглав выбежал из зала. На меня смотрели с осуждением, но было плевать. Мне нужно было успеть на поезд. Покидая NN-ский рай, в котором я встретил беса, я вспоминал того грешника, что отдали на растерзание Хапуну. В чем состояли его провинности? В том, что спаивал народ горилкой. В том, что разбавлял ее водой. Но разве не тем же самым занимается театр города NN? Дарованный ему рай он превратил в жалкое раёшничество, народ потчует суррогатным продуктом.
«Черт возьми такой театр! — твердил я, подбегая к поезду.- Когда-нибудь настанет Судный день, и его утащит к себе Хапун».