В эстафету #помогиврачам, инициированную БДТ им. Г.А. Товстоногова и журналом ТЕАТР., включился Александринский театр. Вступительное слово и первый монолог сегодня, 29 мая, читает Николай Мартон.
В течение недели, начиная с сегодняшнего дня, Александринский театр будет публиковать видео, на которых артисты театра читают реальные монологи реальных российских врачей, прямо сейчас сражающихся с COVID-19. Деньги, которые будут собраны в результате акции, фонд “Не напрасно” передаст на приобретение средств индивидуальной защиты для врачей петербургской Мариинской больницы.
Николай Мартон не только открыл видеомарафон монологов, но и произнёс вступительное слово от лица театра, рассказав об акции и о Мариинской больнице:
“Дорогие друзья!
Сегодня Александринский театр присоединяется к благотворительной акции #помогиврачам. Это начинание наших коллег из Большого драматического театра имени Товстоногова и журнала ТЕАТР. выросло во всероссийскую эстафету помощи тем, кто в ней действительно сегодня очень и очень нуждается. В этом марафоне мы совместно с благотворительным фондом “Не напрасно” помогаем Мариинской больнице. Это старейшая, очень большая клиника, она занимает целый квартал – пятнадцать зданий – в самом центре Петербурга. В ней работали и работают замечательные учёные, врачи, медсёстры, санитары. Как и наш театр, она была учреждена императорской семьёй. В ней сейчас работает более тысячи человек. Это очень многофункциональная и очень современная клиника. Им нужна наша помощь”.
Николай Мартон: врач-отоларинголог Леонид из петербургской Мариинской больницы, 28 лет, о том, как приходит 1941 год
“Сегодня ночью мы втроём стояли на улице после шести часов смены и тихо пели “Тёмную ночь”, глядя пустыми глазами в небо”.
Сергей Кузнецов: врач анестезиолог-реаниматолог, заведующий отделением в Национальном медико-хирургическом Центре им. Н.И. Пирогова Борис Теплых о жизни “от мазка до мазка”
“Это в чьей же волшебной голове родилась такая идея, что пациенты с COVID должны лечиться в палатах без вентиляции? А в дома к заболевшим они тоже приходят с требованием всю вентиляцию заклеить?..”.
Елена Вожакина: медсестра из московского Национального медицинского исследовательского центра травматологии и ортопедии им. Н.Н. Приорова Елена Мартон, 31 год, о “пазле большого дела”
“Когда я надевала СИЗ, у меня началась паника в прямом смысле этого слова, мне не хватало воздуха, у меня тряслись руки и дрожали колени”.
Пётр Семак: медсестра реанимации санкт-петербургской Больницы им. К.А. Раухфуса, 26 лет, о дьяволиаде
“У нас не было защиты и зонирования. Точнее, СИЗы существовали, целый шкаф, но это «на крайний случай». И никто до сих пор так и не понял, что этот пресловутый случай уже тут, он уже случился… Руководство приняло решение о полумерах, поэтому иногда мы играли в обсервацию: закрывали «подозрительного» пациента в палате, и ходили к нему в маске-перчатках-халате-щитке. А потом выходили, снимали это облачение и шли к другим. Мы не могли выделить отдельный персонал для обсервации – нас слишком мало. А руководство продолжало кичиться и заявлять: мы единственный чистый стационар в городе”.
Александра Большакова: медсестра, 26 лет, о чувстве вины
“И я, и мои коллеги – те, кто чувствует себя немного получше, – так и продолжаем работать”.
Валентин Захаров: врач из Петербурга, 40 лет, о культурном шоке и его цене
“И главный вопрос: а кто-то вообще задумывался, как надо пользоваться этим инструментом – установлением карантина?”.
Светлана Смирнова: терапевт в поликлинике Красносельского района Санкт-Петербурга, 59 лет, о единственной медицинской маске в сумке на дюжину вызовов
“Вообще, говорят, не берите мазков – только у тех, у кого пневмония и высокая температура, а остальных не надо. Ну как же не надо?..”.
Виктор Шуралёв: медбрат “скорой помощи” из Москвы, 23 года, о смерти от нехватки воздуха во время вызова и её причинах
“Сидит в кислородной маске, собираясь с силами, и в какой-то момент говорит: “Чего-то мне нехорошо стало в вашей маске”, – снимает её и, захрипев, падает на диван”.
Тихон Жизневский: врач-гематолог Михаил Фоминых из Петербурга, 34 года, о первом “выходе в открытый космос”
“Впереди ещё восемь дней в вакууме моего отделения, но я об этом пока не знаю”.
Олеся Соколова: врач анестезиолог-реаниматолог, 35 лет, о роли внешнего мира в утомительных буднях
“Никто уже не заводит разговора о предстоящем лете”.
Янина Лакоба: врач “скорой помощи”, 40 лет, о всё ближе ложащихся снарядах и пулемётной очереди в спину
“Во сне продолжаю работать, только с бонусом из кошмаров”.
КАК ПОМОЧЬ: оставить любое пожертвование на сайте проекта “Что делать”, нажав кнопку “Помочь” и выбрав сумму, или отправить на короткий номер 3434 SMS с текстом “НЕНАПРАСНО (пробел) (сумма пожертвования цифрами)”. Например: НЕНАПРАСНО 1000. Сумма пожертвования по SMS может составлять от 10 до 15000 рублей; если сумма будет написана прописью или не указана, система автоматически спишет 100 рублей.