Разговоры о том, как театры будут выходить из кризиса, вызванного пандемией и карантином, начались в конце апреля. Директора театров делятся с нами своими соображениями по этому поводу.
Директор Театра им. Вахтангова Кирилл Крок рассказывает журналу ТЕАТР. о репертуарной политике и финансировании после карантина: «Я не понимаю, почему все так набросились на слова руководителя Департамента Минкульта Оксаны Косаревой о развлекательном репертуаре. Уверен, что видеть в театре больше позитивного, простого, понятного – это сейчас абсолютный запрос публики, и игнорировать его, делать вид, что мы его не замечаем, – это не совсем правильная позиция. Карантин окажет мощнейшее влияние на репертуар театров, хотим мы этого или нет. Мы должны будем в какой-то мере корректировать нашу репертуарную политику, особенно в сентябре-октябре – то есть, в те месяцы, когда нам придётся начинать жить в новых экономических условиях. Я уж не говорю о корректировке цен на билеты, их, безусловно, придётся делать ниже. Для зрителей в сентябре семь тысяч за билет даже на сверхпопулярного “Евгения Онегина” – это неподъёмная сумма.
Я уже обсуждал с сотрудниками нашего театра, что мы будем играть далеко не все спектакли и не в таком количестве, как обычно. По той простой причине, что экономика в стране должна заработать, мы должны хотя бы вернуться к докризисному уровню. Мы же все пониманием, что после борьбы с эпидемией придёт мощнейший экономический кризис, будет стагнация экономики. Поход в театр, как и приобщение к арт-индустрии в целом – это не первая необходимость для любого, даже прилично зарабатывающего человека. Нужно понимать, какие потери сейчас понесёт малый, средний и даже большой бизнес. У людей реально будет меньше денег, поэтому надо серьёзно корректировать репертуар: думать, что играть, в каком количестве и по какой цене.
Это не значит, что надо бежать сломя голову и ставить только комедии. Но не учитывать эту тенденцию нельзя. В репертуаре важно соблюсти сочетание хорошего и разного – где поплакать, где посмеяться… Если театр на эти запросы не реагирует, мне кажется, такой театр проигрывает в плане зрительского интереса и своей экономики. В этом смысле, воспринимать слова Оксаны Косаревой о так называемом развлекательном репертуаре как угрозу, я бы не стал.
Так же, как и предложение играть больше спектаклей. Потому что, по моему мнению, если мы играем много спектаклей, значит, жизнь в театре кипит, если мы много репетируем, готовим премьеры, значит, жизнь в театре продолжается. Этот театр не становится болотом. Так что, не вижу ничего плохого в том, что надо играть много спектаклей. Я радовался, когда Театр Вахтангова до карантина играл по 6-7 спектаклей в выходные дни, а в рабочие по три. Это радость для директора, для театра, для актёров, которые почти каждый день выходят на сцену, тренируют актёрское мастерство, дарят свой талант зрителям. Не понимаю, почему все так боятся большого количества спектаклей, говорят, что театр не об этом. А о чём театр? О том, как мы сидим в пустых помещениях? Театр – это тогда, когда каждый день на всех сценах что-то происходит, и приходит публика, которая купила билеты. Вы мне скажете: не у всех, есть столько сценических площадок, сколько есть у Вахтанговского театра. Но, во-первых, эти наши площадки – тоже результат серьезной работы и даже борьбы. А во-вторых, я уверен: кто хочет играть, тот найдет где. Вот в РАМТе у Софьи Апфельбаум спектакли идут не только на сценах, но и в белой комнате, и в других камерных пространствах, переоборудованных под игровые. Так что истерия о том, что нам не нужны количественные показатели, меня тоже удивляет.
Что касается модели финансирования, – это вообще глобальный вопрос. Надо в первую очередь понять, чего мы хотим добиться. Чтобы мы свистнули, и нам дали деньги? Такой экономической модели не существует ни в одной стране мира. Мы сейчас общались с несколькими благотворительными фондами, которые в преддверии столетия нас поддержали. Даже частные деньги от очень богатого человека, который создал свой фонд, невероятно трудно получить: нам приходилось составлять огромное количество заявок, планов, графиков, прикладывать массу документов, в том числе, договоров и прессы о каждом проекте, на который мы просили поддержки. Я даже думаю, что иногда деньги проще выпросить в Минкульте. Что значит менять модель финансирования? Если государство перестанет финансировать нашу отрасль, мы все тут же умрём, ни один театр в России не может позволить себе полное содержание. Другое дело, что подчас от этих чиновничьих недоразумений и повышенных требований с души воротит. И у меня тоже такое случается, хотя я человек очень терпеливый. Но в то же время я понимаю, что вопрос о том, как менять модель финансирования – это очень сложный вопрос. Я считаю, что надо выстраивать какую-то независимую оценку деятельности театра. И первый критерий такой оценки – это табличка в кассе театра “Все билеты проданы”. Если это есть, то этот театр достоин получать государственную поддержку. Второй критерий – это, безусловно, национальные театральные премии, участие в фестивалях, гастролях и иных мероприятиях…. Ну и так далее. Но не может приниматься во внимание только одна оценка театральных критиков. Поскольку порой, и нередко, экспертное мнение не соответствует тому, как этот спектакль живёт дальше в репертуаре. Не хочу здесь называть спектакли, которые получили наивысшую оценку у экспертного сообщества, но провалились в прокате. Мне кажется, что хорошо – это когда экспертное мнение и зрительская оценка совпадают или находятся где-то в одной области приятия. Но если у театра только касса или только эксперты – это неправильно. Необходимо аккуратное, компромиссное оценочное мнение, не только критиков. А система финансирования должна зависеть от результата такой оценки. И на мой взгляд, повторю, для театра всё же главный результат – это зритель в зале. Я не говорю о том, что не надо экспериментировать, но важно не ошибиться, не промахнуться. Любой спектакль – это эксперимент, любая новая постановка – это поиск нового театрального языка, но помнить о зрителе, о дальнейшей жизни спектакля, об его эксплуатации в текущем репертуаре необходимо всегда. Я не говорю о том, что театр должен вернуть себе те средства, которые он потратил на выпуск нового спектакля, а это возможно сделать, только если спектакль имеет счастливую зрительскую судьбу, и долгие годы идет в репертуаре театра. Безусловно, не все спектакли становиться «локомотивами» репертуара, как это спрогнозировать, как к этому прийти – очень важный и сложный вопрос ответственности руководителя театра».
Напомним, что сайт журнала ТЕАТР. инициировал обсуждение проблем, связанных с выходом театров из режима самоизоляции, с директорами и менеджерами российских театров. По ссылкам можно найти мнения Виктора Минкова, Марии Ревякиной, Софьи Апфельбаум и Антониды Гореявчевой.
Журнал ТЕАТР. продолжает публиковать комментарии руководителей театров. Ищите их мнения на нашем сайте по тэгу жизнь после карантина.