«Театральный проект для одного ведущего и трёх перформеров» под названием «Умаление мира» станет первой премьерой театрального критика и режиссёра Марины Давыдовой на российской сцене. «Умаление мира» сыграют на новой казанской площадке MOÑ 5, 6 и 11 декабря.
Известная в России прежде всего как театральный критик и куратор, главный редактор журнала ТЕАТР. и арт-директор фестиваля «NET — Новый европейский театр», Марина Давыдова выпустила в Германии уже две театральные работы — авторские спектакли «Eternal Russia» и «Checkpoint Woodstock». Однако эскиз «Умаления мира», который был представлен на казанской сайт-специфик-лаборатории «Свияжск АРТель» этим летом, стал первым режиссёрским опытом Давыдовой в России.
После окончания «АРТели» проект «Умаление мира» было решено ввести в репертуар лаборатории «Угол». «Как известно, на лаборатории в Свияжске показываются не спектакли, а эскизы проектов. Эскиз „Умаление мира“ был сделан буквально за два дня, влёт, в чём-то импровизационно, но я с самого начала задала ему очень жёсткую структуру. И после того, как мы сыграли его в рамках лаборатории, всем (и мне в том числе) стало ясно, что это законченный спектакль, к которому, по большому счёту, уже ничего ни прибавить. И не убавить тоже», — объясняет Марина Давыдова «смену статуса» «Умаления мира».
Премьеру «Умаления мира» в обновлённом статусе сыграют также в Казани, но уже не на территории острова-града Свияжска, а на новой театральной площадке MOÑ — резиденции Фонда поддержки современного искусства «Живой город» (организатора «Свияжск АРТели»). MOÑ находится в здании Национальной библиотеки Республики Татарстан, что в случае с предстоящей премьерой создаёт дополнительные любопытные контексты: содержание «Умаления мира» организаторы кратко определяют формулой «как мы строим и разрушаем мир при помощи слов».
Создавали «Умаление мира» вместе с Давыдовой композитор Александр Маноцков, хореограф Анна Хлёсткина и художница Ксения Шачнева. На стадии эскиза все трое соавторов Давыдовой были одновременно и перформерами. Для репертуарного формата появилась необходимость в новых, «местных» участниках — ими стали вокалист Иван Балашов и танцовщица Асель Багаутдинова. Кроме того, роль Ведущего, которую в эскизе исполнял директор Музея-заповедника «Остров-град Свияжск» Артём Силкин, перешла к актёру Искандеру Нуризянову.
«Если говорить коротко, то „Умаление мира“ — это спектакль не про буквы или азбуки (именно так была заявлена тема лаборатории в Свияжске), а про слова, — рассказывает Марина Давыдова. — Он про силу слов, которые, даже будучи вырванными из контекста (а может быть — именно благодаря этому), обретают особую мощь и особое значение. „Красота спасёт мир“ — это некое утверждение, а „мысль изречённая есть ложь“. Но слово само по себе не может лгать. Слово „красота“ или слово „мир“ равны сами себе. Они сами выстраивают свое смысловое поле. Оставшись наедине с самими собой, они обретают особую силу. В эпоху кризиса логоцентризма я хотела подчеркнуть важность логоса. Я хотела вернуть слово в театр, но в каком-то новом совершенно смысле. Надеюсь, нам это удалось».
А о том, что получилось у Давыдовой и её команды во время «Свияжск АРТели», в статье-отчёте о лаборатории, опубликованной в блоге журнала ТЕАТР., подробно рассказывал Нияз Игламов. «При всей простоте художественного решения и сценического языка задействованными оказываются все аристотелевские части трагедии, — писал Игламов. — Эскиз поделён на три символических акта, во время первого из которых Маноцков пропевает алфавиты <…> Во второй части в дело вступает Ведущий <…> В третьей части на сцену приглашаются три добровольца, и мир из слов, построенный в двух предыдущих частях, оказывается в их руках. <…> После, в финале, мы все вместе — перформеры, добровольцы и Ведущий пропели эти три слова под руководством Маноцкова. Поучительно, забавно, странно, но логично. Судьба языка — судьба народа, отражённая в языке и не более. Язык живой, ему страшно, ему больно, он тоже может надеяться и может утратить надежду. Он даже может погибнуть, как и человек. Точнее, как герой античной трагедии. Эскиз Давыдовой сотоварищи графически строг, внятен и в чем-то пугающе страшен, но щедро дарит надежду: ведь с этим языком чего только не случалось. Снесёт он и нашу эпоху, оставив после нас слова, слова, слова».