Иллюстрация Елены Мурзиной
А приехал к В поздравить ее с днем рождения, а она не одна. Десять лет подряд В любила А, он снисходительно принимал ее любовь, но понял, что и сам любит, только когда потерял ее. Он пытался утопиться, но был спасен прохожей Л, которая влюбилась в него с первого взгляда. Потом они встретили воров, вместе с ними выпивали в кафе, благородный грузин пел им романсы, молодая грузинка пела «Сулико», вместе они пели дуэт из оперы, было хорошо, но А вспоминал свою В.
Есть еще одна линия в спектакле — про отца вундеркинда-пианиста, придушившего мальчика своей любовью. Как и в первой истории, в этой тоже много музыки и поэзии. Слово к слову, сцена к сцене, «Август» складывается в песню с воспоминанием в припеве:
— Вот эту юбку и зеленые туфли или короткое синее платье и тогда шарф?
— И так и так красиво.
— Все, платок с птицами и клетчатые туфли. Вот так.
— Красиво, когда босиком.
«Август» — спектакль Алексея Паперного, студийца в театре Олега Табакова, актера из Театра у Никитских ворот, создателя нашумевшего в перестройку спектакля «Твербуль», группы «Паперный Т. А. М.», клубов «Китайский летчик Джао Да» и «Мастерская». В список лучшего из сделанного Паперным надо включить и нынешний «Август» — спектакль особенный, свободный, счастливо промахивающий мимо всех театральных трендов — и мейнстрима с его «возвышающим обманом», и новой драмы с ее социальной повесткой и маргинальными героями. «Август» не «Июль». В «Августе» действуют молодые, образованные герои, здоровые, успешные, таких можно встретить и в зрительном зале; в реальности они переживают разное, но в «Августе» страдают только от любви и собственной сложности. «Август» — вещь принципиально лирического свойства. Редкий рецензент обходится без того, чтобы, рассказывая про спектакль, не ввернуть что-нибудь рифмованное.
Сам же Паперный рифмует сегодняшний день со вчерашним днем нашей культуры.
Гие Зурабовичу он приписал в бабки Нину Чавчавадзе, грибоедовскую вдову.
У человека в черном пальто, который, как судьба, преследует героев, за пазухой скулит норштейновский Волчок. «Кто же это воет? Может, и правда ветер?»
Еще этот ветер. Постоянный ветер. Он уносит у героев шарфы и зонты. Мало того. Как и во все времена, он гонит людей прочь из столицы в мифические степи хлебнуть простой жизни. Там, в степи, доят коз да делают сыр. В столице иное дело. Тут (и я не удержусь) «мы живем торжественно и трудно и чтим обеты наших горьких встреч, когда порывом ветер безрассудный едва начавшуюся обрывает речь».
Столица в «Августе» тоже баснословная, мифическая. В ней воры, только что снявшие последнюю рубашку с неприятного человека, отдают ее человеку приятному и голому. Таксист, везущий голого хорошего человека, наказывает себя за проезд на красный свет стоянием на зеленый. А в парке рядом с каруселями всю ночь работает грузинское кафе, и повар Гия Зурабович, когда не жарит шашлыки, сочиняет оперу.
Герои «Августа» идут, шагают по Москве — чудесной, как небесный Иерусалим, и невидимой, как Китеж-град, открывающейся только своим.
Знает Москву такой и Нана Абдрашитова. Художница построила на сцене павильон, похожий на парковую эстраду из прошлой жизни, и собрала дюжину разномастных стульев. Сцены играют на эстраде, перед ней, сбоку от нее; две истории развиваются параллельно, линейную последовательность сцен нарушают флешбэки и рефрены.
Паперный сам поставил пьесу, привнеся в спектакль еще одно редкостное качество. Я бы назвала его свидетельской правдой. У кого-то повернется язык назвать это свойство самодеятельностью, то есть непрофессионализмом. Под профессионализмом понимается обычно что? Не то, что человек получает за свою работу деньги, а то, что у человека есть диплом и богатая палитра навыков, то есть штампов. У Паперного нет ни диплома, ни постановочной удали, но и этой самой палитры штампов тоже нет. Как нет их и у его артистов. У одних нет в силу их особенностей: таков Михаил Горский в роли главного героя или Андрей Кочетков из театра «Около» в роли отца вундеркинда. У других артистов нет штампов, поскольку они никакие не артисты. Среди них Варвара Турова — общественная деятельница, соратница Паперного, совместно с ним управляющая «Мастерской». Варя Турова в пьесе Паперного — и камертон, и аутентичный инструмент. В ее существовании на сцене есть то же, что есть и в режиссуре Паперного, — большая свобода и настоящая причина выходить на сцену. Они делают это потому, что им есть что сказать и они хотят это сделать, а не потому, что они таким макаром день за днем зарабатывают себе на хлеб. В театре, который делается на таких основаниях, актриса с палитрой не сыграет лучше Варвары Туровой. И лучшим грузином на роль Гии Зурабовича может быть только другой никому не известный московский грузин. Мифическую Москву из этого «Августа» бессмысленно играть. Об этой Москве можно только свидетельствовать — если ты ее видел.