Журнал ТЕАТР. о “Комнате Герды” в программе основного конкурса.
На фестивале «Золотая Маска» в рамках программы «Детский Weekend» показали «Комнату Герды» – спектакль по мотивам «Снежной королевы» в жанре лирического хоррора.
Яна Тумина два года подряд уезжала из Москвы с «Золотой Маской»: один раз – за «Колино сочинение», победившее в номинации театра кукол, другой – за пластический спектакль Упсала-цирка «Я – Басе» в категории «эксперимент». И вот снова куклы, и велики шансы на продолжение этой традиции. «Комната Герды» петербургского театра «Особняк» и Театральной лаборатории Яны Туминой, на мой взгляд, не только лучшая постановка режиссера, но и один из самых интересных образцов жанра, выходящий за пределы собственно театра кукол. Это отчасти предметный, визуальный и визионерский театр в духе, скажем, Филиппа Жанти. Куклы тут существуют на равных с единственной актрисой (великолепная работа Алисы Олейник) и… комнатой, которая тоже является отдельным действующим лицом, так что исполнитель этой технической роли Дмитрий Чупахин тоже выдвинут в отдельной актерской номинации.
Сценография художника Киры Камалидиновой – это волшебная шкатулка, но все ее потайные пружинки и шестеренки спрятаны не внутри, а снаружи. Зрители же видят герметичную, замкнутую в перспективе комнату, живущую своей собственной, непонятной и непредсказуемой жизнью. Время здесь сломалось (мертвая кукушка выпала из часов с маятником), пространство разладилось (столы и стулья разъезжаются в разные стороны, не давая героине выпить кофе). Зеркала отражают совсем не того, кто в них смотрится, портреты на стенах оживают и начинают не только разговаривать, но и болтать ножками, висящее на стене пальто протягивает к Герде настоящую мужскую руку.
По комнате семенит сгорбленная старушка в чепце и морщинистой маске, смахивает пыль с мебели, ругается с воронами, стащившими ее завтрак. Но оживающие предметы упорно напоминают ей о давней истории – девочке и мальчике, красных розах, новеньких санках. О том, как мальчик Кай ушел гулять во двор, да так и не вернулся. И вот уже, стянув маску старушки, юная Герда проживает заново все эти кровоточащие болью события. Она вспоминает, как Кая искали всем городом (и тут перед глазами встают уже совсем не сказочные истории из хроники Лизы Алерт), как год спустя соседский мальчишка попросил отдать ему те самые санки – ведь Кай больше не вернется.
Здесь, наверное, не обойтись без спойлеров: в этой версии Герда так и не найдет, не спасет своего названного брата. В отличие от сказки в жизни не всегда случаются хеппи-энды, да и у самого Андерсена тоже. В спектакле нет ни строчки авторского текста. По большей части он вообще обходится без слов, а если они и появляются, то как внутренний комментарий героини. И тем не менее, по интонации, по мироощущению это очень андерсеновский спектакль, тонкий и меланхоличный. Это размышление о времени, о смерти, об одиночестве, о человеческом пути и его выборе. Тут есть место и юмору: актриса превращается то в лихую разбойницу с накладными торчащими в разные стороны зубами («Что, страшно?! – потешно шепелявит она), то в лапландку в шапочке с оленями и непомерными толщинками на бедрах, которая слушает бормочущее что-то на финском радио. Но все же, по определению самой Яны Туминой, по жанру это лирический хоррор.
И правда, холодок бежит по спине, когда Алиса Олейник и большая поясная кукла, которой она управляет, вдруг раздваиваются и внимательно смотрят друг на друга. «Хватит прятаться у меня за спиной», – говорит лапландка Герде. И из-за ее плеча выглядывает испуганное лицо актрисы, словно пойманной с поличным. Это уже выходит за рамки сюжета и превращается в ремарку о природе театра кукол как такового. Кстати, этот эпизод из спектакля выдающийся польский театровед Марек Вешкель включил недавно в свою видео-лекцию о кукольниках XXI века наряду с работами таких мастеров как Невилл Трантер, Дуда Пайва, Филипп Жанти и так далее.
Самый ужас ждет нас в финале, когда Герда, пробившись через фантастически красивую метель, бьющую из щелей комнаты – сцена невероятной экспрессии – вдруг моментально стареет и опускает руки. Она взваливает на себя, как крест, ощетинившийся сосульками кусок стены, берет под мышку детские лыжи, стопку книг, клетку с бабочкой и пытается выбраться из комнаты через открывшийся проем – ведь дверей тут нет. Но слишком тяжел груз, слишком непосильна ноша, слишком многими вещами обросла она за годы, так что теперь уже трудно сдвинуться с места. И уже не понятно, было ли на самом деле это путешествие, случилось ли, или Герда так и не выходила из комнаты, а лишь мечтала, собиралась с силами, но так и не осуществила свой план. А когда решилась, было уже слишком поздно.
Финал спектакля открытый и каждый трактует его по-своему. Но боль потери, которая не проходит с годами, ощущение непоправимости, собственного бессилия и вины за то, что пытался и не смог, хотел, но не решился сделать что-то ради близкого человека, – они ощутимы почти физически. Как призналась Яна Тумина, в основе постановки лежат автобиографические события. Но у каждого зрителя она наверняка отзовется чем-то своим, личным. Взрослые вспомнят несбывшиеся встречи и расставания, ну а дети поверят, что сказки еще бывают на самом деле. По крайней мере, в театре.