Театральный маркетинг теперь предполагает максимальное погружение в историю продукции, в замыслы авторов замыслов, перипетии формирования команды и последующие перипетии команды, а также связанные с этим ожидания.
О последней премьере сезона в Большом театре было известно, что худрук балета Большого Сергей Филин пригласил поставить балет Кирилла Серебренникова, он же выбрал хореографа проекта Юрия Посохова. Выбор материала оставили за Серебренниковым, он предложил важного для его персональной биографии «Героя нашего времени». Либретто написано на основе трех новелл — «Бэла», «Тамань» и «Княжна Мэри». Серебренников забраковал первую партитуру, поскольку она не соответствовала либретто (пуганый Большой, впрочем, композитору, вроде, все заплатил), режиссер же привел на проект композитором молодого автора нескольких вокальных произведений Илью Демуцкого, которого перед этим протестировал в драматическом театре. Шли слухи, что танцевать придется внутри или вокруг водоема, который выстроят прямо на сцене, а Печориных будет три.
Весь этот информационный груз, репутация модного режиссера драматического театра, заходы мало известного композитора на провокационную территорию политических процессов с попыткой переложить на музыку выступления фигурантов по делу Pussy Riot, а также многолетний западный бэкграунд хореографа разогревали предпремьерные ожидания.
На сей раз этот груз сработал против спектакля, авторы которого создали очень традиционную жанровую зарисовку из жизни южно-российских территорий начала позапрошлого века. История и персонажи подчеркнуто несовременны — так же, как стилизованные под старину тренажеры в сценографии «Княжны Мэри».
Композитор продемонстрировал музыкальную культуру, умение работать с мелодическим материалом и плоскую оркестровку, что после симфонизации балета воспринимается все же как недостаток музыки, а не требование постановки. Жанровость спектакля позволила ограничить кордебалет чисто декоративными функциями. Женские ипостаси хореограф вполне парадигмально развел по трем новеллам —«лирички» (Бэла), «вампирессы» (Ундина) и «академички» (Мэри), слегка скрасив их старомодность волнами и контр-движениями. И совершено равнодушно унифицировал все предполагаемые различными исполнителями грани образа главного героя.
Режиссер не оказал этой унификации никакого сопротивления, кажется, полностью сосредоточившись на сценографии, стилизующей экзотические обстоятельства горного аула, прибрежной деревни и провинциального аристократического курорта. Даже воды на сцене не было, что слишком уж хорошо рифмуется с анекдотом, рассказанным шведским хореографом Александром Экманом в его выступлении на последней церемонии Бенуа де ла данс: поскольку его «Лебединое озеро» в Норвежском национальном
балете, стоившее номинации Бенуа, поставлено в воде, Экман спросил администрацию, сколько воды он может использовать для его соло на сцене Большого, и получил разрешение на… стакан.
Исполнители работают по законам жанровых постановок, четко отрабатывая технику и заменяют образ мимикой. Пластическая чуткость в очередной раз выручила Ольгу Смирнову, сумевшую создать в партии Бэлы очарование инаковости без акцентированного ориенатлизма. Остальные исполнительницы главных женских партий остались в рамках жанровой принадлежности. Сложнее всего пришлось исполнителям партии Печорина. Однообразная хореография позволила лишь эволюцию костюма и подъема стопы — только эти индивидуальные особенности позволили различить исполнителей в финальном трио заглавных персонажей.
К счастью, балет относится к жанрам, в которых отсутствие идеологии или метафизических смыслов, не влияет на продукт. И можно предположить, что как только предпремьерный маркетинг забудется, «Герой нашего времени» Большого театра займет свое место живописного жанрового спектакля, в котором смогут заявлять себя молодые солисты, адресованного публике, ищущей в театре чистого развлечения или поддавшейся ностальгии по одному из самых безболезненных эпизодов школьного обучения.