Елена Смородинова съездила на театральный фестиваль в Новороссийске и теперь считает, что там можно устроить русский Авиньон.
Начало театрального сезона ассоциируется с театральными фестивалями: начнем с моноспектаклей на «Соло», потом театр в тандеме с современным танцем или совриском на «Территории», затем — авангардное из авангардного, возможность заглянуть в будущее на NET. Лето — это театр в нетеатральных пространствах. «Точка доступа» в Петербурге, «Толстой» в Ясной Поляне, Rimimi Protokoll приехали в Воронеж, а все потому, что там Платоновский, а Курентзис все-таки не бросил Пермь и Дягилевский… Весна невозможна без «Золотой Маски». А если вспомнить Псков, Архангельск, с недавних пор — Суздаль, то вполне справедливо решить, что театральными фестивалями охвачены все слои и группы населения, и нечего придумывать новые — дайте старые объехать. Ну, конечно, так думают профессиональные зрители, они же критики, но тем не менее.
Словом, когда меня пригласили на Третий Международный фестиваль «Театральная гавань» в Новороссийске, я не то чтобы ничего хорошего не ждала. Но что на юге сочинят и предложат что-то такое, чего на театральной карте еще не было, — точно не думала. Оказалось, что в Новороссийске сочинили фестиваль «для всех» в лучшем смысле этого слова.
Такой, на который я могу отправиться вечером с мамой, и мне не придется предварять этот поход сорокаминутной лекцией о современном театре. Но и сама от скуки я не умру — не на всех, конечно, спектаклях. Но тут есть над чем работать. И вообще Новороссийск при желании может стать нашим Авиньоном. В этом месте вы, наверно, уже решили, что я перестаралась с дегустацией Абрау-Дюрсо. Излагаю по порядку.
1.Новороссийск – это не курортный город
Российский юг исторически не ассоциируется с театром. Юг России – провал на театральной карте. Так вышло. Почему?
Художественный руководитель ныне почившего независимого ростовского театра «18+», Юрий Муравицкий, как-то сказал, что на юге театра нет, потому что театр там разлит в воздухе. Ну какой театр может быть в Одессе, когда вся Одесса — сплошной театр. Искусству в этом случае невероятно сложно тягаться с театральностью, разлитой на улицах и рынках. Ну, а атмосфера курорта, как будто и вовсе не располагает к сколь-нибудь серьезному диалогу с публикой. На афишных тумбах русского юга — антрепризы и спектакли на известных актеров на условных двух стульях.
Иначе дело обстояло как раз в Ростове-на-Дону, который хоть и юг, но все-таки не курорт. В 2019 году как раз Театр 18+ провел там фестиваль «Трансформация», получилось хорошо, но в 2020 этот частный театр закрылся, не выдержав финансовых проблем после пандемии.
Новороссийский драматический театр Амербекяна — муниципальный, его репертуарная политика совсем не похожа на отвязный, максимально близкий к новой драме частный «18+». Но в Новороссийске также, как и в Ростове-на-Дону, нет ощущения города-курорта. Город-порт и город-герой идеален для сайт-специфика. Такого, справедливости ради, в программе «Театральной гавани» не было. Хотя, например, на крейсер «Кутузов», когда-то входящий в десятку лучших боевых кораблей мира, а ныне — превращенный в музей, так и просится спектакль.
Впрочем, когда я вспоминаю, как экскурсовод с непроницаемым лицом раскатистым баритоном просил не разбредаться по пространству крейсера, потому что «потерявшихся эвакуируют по средам, а сегодня четверг, так что ждать придется неделю», то понимаю, насколько театру здесь придется постараться.
2. Югу нужен свой фестиваль
Понятно, что закрытые границы делают недоступными Авиньон и Эдинбург. Но, положа руку на сердце, немногие даже профессиональные зрители и критики там были. Чем прекрасен Авиньон? Кроме театральных звезд со всего мира, здесь можно увидеть в офф-программе самые разные коллективы, объединенные идеей, энтузиазмом и часто — отсутствием громких имен.
Конечно, вы скажете, что и у нас в программе большинства фестивалей присутствуют темные лошадки, зачем для этого специальный форум. Но, во-первых, зритель на юге сменяет друг друга. Так, фестиваль может открывать новые имена все новым и новым зрителям. Во-вторых, этому самому зрителю на юге обычно предлагают водевили и антрепризы. На такое не пойду не только я, но и моя неискушенная в театре мама.
3. Открытый зритель
«Моя дочка живет в Афинах, она купила билеты на Нетребко за 25 евро в какую-то пердь. Она мне говорит по телефону: «Мама, как я тебе завидую!» Друзья, как я себе завидую, что я зачерпну эту чистую воду…» — во время обсуждения со зрителями, которые в большинстве своем восхищались и были очень благодарны, хотелось записывать. Особенно, когда кроме как «Простите, а вам надо было закрыть какой-то грант?», никаких эмоций спектакль не вызывал. Но в этом месте нужно вернуться на пункт назад. Зритель в Новороссийске открыт и готов «найти в себе силы променять пляж на театр», — как метко заметил Евгений Кушпель, художественный руководитель Новороссийского театра и создатель фестиваля «Театральная гавань».
Иметь в союзниках такого зрителя— дорогого стоит. Этот зритель с радостью даст поддержку новичкам, и ему потихоньку можно и нужно предлагать не только качественный традиционный, но и экспериментальный театр.
4. Программа темных лошадок
«За день до фестиваля я нашла Пушкина и Цветаеву на помойке,»— рассуждает вслух другая зрительница. Пушкина в программе не было, а спектаклей по Цветаевой и Ахматовой лучше бы не было.
Про постановку Оксаны Половинкиной «Простить себя» (Новороссийский театр имени Амербекяна), после которой кто-то из коллег выдал гениальное “Мы видим вместо одной сложной женщины трёх простых», хочется забыть. Как и про опусы краснодарского театра «Человек в кубе» по Цветаевой. Кажется удивительным, что есть частный театр, который занимается «Повестью о Сонечке» и «Крысоловом», как-то продает билеты и обеспечивает свою жизнь вполне кондовым прочтением очевидно сложных для постановки текстов. Или спектакль «Фауст» из Новошахтинска, где режиссер Михаил Сопов, видимо, решил собрать все приемы всех актуальных режиссеров и передать приветы Бутусову, Богомолову, Серебренникову, Кулябину и другим – в одном спектакле. Первый акт это было забавно, второй— мучительно.
Тем приятнее было аплодировать очевидным удачам.
Краснодарский Молодежный театр ТО «Премьера» привез «Звериные истории» Дона Нигро в постановке Даниила Безносова: стильно оформленное пространство и череда удачнейших актерских работ. Выяснение отношений пары попугаев, погруженный в работу и почти выгоревший бурундук, трагичные коровы, кошачья йога: Безносов помещает героев пьесы в череду узнаваемых ситуаций, а артисты довольно подробно воплощают вереницу понятных типажей.
Открытием для всех стал небольшой орловский театр «Свободное пространство», который привез спектакль «Вторая смерть Жанны Д’Арк».
«Охота жить» по рассказам Шукшина, поставленная учеником Льва Додина Георгием Цнобиладзе в Новороссийском театре – пример хорошей ансамблевой работы с подробнейшей проработкой образов и большой степенью актерской искренности. И — пример «играющего тренера»: на Евгения Кушпеля в этом спектакле можно смотреть бесконечно.
Ажурно сделанные «Мертвые души» Астраханского ТЮЗА вступают в диалог с известными «Мертвыми душами» Лесосибирского театра «Поиск»»
«Эзоп» Дениса Хусниярова из Альметьевска своей стильной стенографией заставлял вспомнить о стандартах европейского театра: а заваленная белоснежным песком сцена-пляж напоминала, что осенью в Москву планирует приехать литовский перформанс «Море и солнце» (Sun&Sea). Шел спектакль на татарском с русскими титрами – отчего и правда легко было представить себя на заграничном фестивале.
Завершал программу спектакль «Однажды в Венеции… никто не умер» – вторая часть многосерийного проекта танцовщицы и драматурга Иры Гонто «Письма Евы к прохожему». Проект «КнебельТеатра /МишинЛаб» из Москвы напоминает о том, что и создатель театра Константин Мишин и исполнительница Ира Гонто участвовали в спектакле «NA ZEMLE» немецкого хореографа Саши Вальц. Театр здесь рождается из полуоборотов головы, из слетающих туфель, из воспоминаний о неслучившемся. Этот театр, для появления которого достаточно музыки (говорят, что аккордеониста нашли на месте, в Новороссийске), режиссера и исполнительницы. Продюсерская мечта о театре, хранящемся в чемодане, и находка для измученного экранами постпандемийного зрителя. Танец — он ведь как море или огонь, на которые можно смотреть бесконечно.
5. Фокус на перспективу
Если бы можно было оставить в программе только это и убрать все сомнительные движения в сторону классики и необязательные опусы вроде очередных версий «Этих свободных бабочек», получилась бы довольно сбалансированная история.
Но я не удивлюсь, если четвертая «Театральная гавань» сделает программу короче, цельнее, откроет пару-тройку новых имен, запустит сайт-специфик-проекты и таки консолидирует театральные силы русского юга. Для этого здесь есть и команда, умеющая слушать, и зритель, желающий за этими опытами следить.