11 августа в Берлинском Hau I открылся 29-й фестиваль современного танца «Танц им Аугуст». В программе предъюбилейного смотра — несколько немецких премьер и показы в нетеатральных пространствах: Саша Вальц и ее друзья пригласят зрителей в храм, а римейк давней работы Анны Халприн состоится на одной из центральных площадей города. Но, по признанию куратора фестиваля Вирве Сутинен, главный фокус в этом году — все-таки не на нестандартных локациях и громких именах, а на гендере и кризисе.
Кризис Вирве Сутинен воспринимает как нечто позитивное и двигающее вперед, а гендерная тема интерпретируется, скорее, как феминистская, иначе, как объяснить, что в программе явное большинство за работами хореографов-женщин? Помимо новой постановки Саши Вальц зрители увидят спектакли Кристианы Морганти (выдающейся танцовщицы Пины Бауш, выпустившей свою первую постановку), Марии Ла Рибо, Матильды Моннье и многих других. В медиацентре (здесь он называется «библиотека») состоятся многочисленные показы и дискуссии, в том числе о роли женщин в современном танце.
Характерно, что и открывался фестиваль спектаклем с ярко-выраженным феминистским пафосом, хоть и поставлен он мужчиной, африканцем Сержем Эме Кулибали. В анонсах много говорилось о том, что выходец из Буркина-Фасо создал яркий образец политического танцтеатра, что его интересуют революция и бунт, но на самом деле его спектакль, скорее, о женской силе и мужских слабостях. В первой части «Республики Калакута» все вертится вокруг невозможности нормального человеческого контакта: разобщенные, бесполые, будто лишенные физических тел существа ритмично подергиваются в такт оглушающему клубному техно. У них нет возраста и национальности, они безразличны к себе и ко всему вокруг. В их движениях не отыщешь ни энергии, ни смысла, одна физиология. Но зато в антракте, пока зрители выпивали на улице бесплатное шампанское в честь открытия фестиваля, на сцене появилось настоящее чудо — неожиданно обретшая женственные черты фигуристая негритянка в ярко-красном платье. Возвращавшимся в зал непросто было признать в ней асексуального мальчика-подростка из первого действия: она так активно покачивала бедрами и так недвусмысленно приподнимала подол, что было понятно — дальше будет жарко.
Так оно и случилось. Во втором действии мы получили и бунт, и секс, и рок-н-ролл. Конечно, без политики тоже не обошлось. Один из героев так увлекся политической игрой, что даже стал орать во всю глотку, что станет «нашим следующим президентом» (не уточнив, правда, о какой именно стране идет речь). Другой так активно занимался сексом, что в какой-то момент остался в одной набедренной повязке-полотенце. Третий гневно раскидывал стулья по небольшой сцене (сидевшие в первых рядах нервно содрогались от каждого нового броска). Но в итоге все мужчины потерпели очевидный крах, тогда как женщины оказались умнее, терпеливее и сильнее, за что и получили заслуженную награду. В финале спектакля они покидали зрительный зал с гордо поднятыми головами, восседая на плечах у своих горе-партнеров. Их пение, органика и смелость оказались сильнее мужской агрессивности, и зал в ответ на это взорвался благодарными аплодисментами.
Однако собственно танца, какого-то интересного, уникального движения не продемонстрировали даже они. Вопреки ожиданиям, ничего «африканского», энергичного, этнографического в пластике исполнителей не наблюдалось. Для выражения эмоций они, скорее, прибегали к словам, чем к жестам, а для создания характеров к чисто театральным приемам. Общемировая тенденция (превращение современного танца в более или менее статичный перформанс) не обошла стороной и «Республику Калакуту». Да, участники спектакля неплохо выучены, но оценить качество их движения практически невозможно — за отсутствием этого самого движения; да, они техничны и могут виртуозно синхронизироваться, но материала для взаимодействия у них крайне мало. В общем, создается ощущение, что они способны на большее, чем просто «пластически иллюстрировать» мысли Кулибалу. Тем обиднее, что их работой открывался один из самых значительных фестивалей современного танца в мире. Станет ли курс на танец без танца основным на фестивале можно будет сказать только осенью, после его завершения. Пока же остается надеяться, что революционные искания африканского хореографа — всего лишь эпизод, и дальше движения, что бы мы под ним ни подразумевали, будет только больше.