Фото: Дарья Попова.
Несмотря на то, что contemporary dance в России по-прежнему не считают за искусство, а тем, кто им занимается, приходится постоянно доказывать, что они люди серьезные, в Северной столице уже 19 лет проходит один из крупнейших фестивалей современного танца в наших широтах. Корреспондент ТЕАТРА. — из Санкт-Петербурга.
В этом году OPEN LOOK не только показал свой «русский взгляд» (трехдневная программа, посвященная отечественному современному танцу, так и называется — RUSSIAN LOOK), но и устроил короткую вылазку в Москву, где в Центре имени Мейерхольда прошли показы работ швейцарских хореографов.
Именно швейцарцы открывали фестиваль и в Петербурге, точнее один швейцарец и дюжина русских (студенты независимой образовательной программы СОТЫ), которые стройными рядами «прогулялись» по улицам города, от Новой сцены Александринского театра до «Балтийского дома» — двух основных площадок нынешнего OPEN LOOK. Dancewalk, или танцевальная прогулка хореографа с говорящим псевдонимом Фуфуа Д’Имобилитэ напоминает разом и флешмоб, и массовый праздник, и даже советскую демонстрацию. Только участники не маршируют, а танцуют. Присоединиться к ним может любой желающий: это приветствуется и даже провоцируется — каждый из участников исполняет свою личную партитуру, но время от времени вступает во взаимодействие с прохожими, зеваками и друг другом, образуя неожиданные фигуры и композиции.
Предполагалось, что эмоциональные танцы в ярких костюмах, под громкий саундтрек электрошарманок сплотят зрителей, которые непременно захотят присоединиться к веселому карнавальному шествию. Как бы не так: в Летнем саду и на Троицком мосту, на набережной Фонтанки и в Александровском парке обязательно находился кто-то, кто начинал громко сетовать на сумасшедших, устроивших тут пляски прокаженных. Если в Москве пару дней спустя горожане готовы были хотя бы на секунду остановиться, присмотреться к происходящему и только потом отправиться по заранее заданной привычной траектории, то в Питере публика разделилась на две части: молодежь радостно присоединялась к необычному действу, а остальные недовольно бурчали про падение нравов. К сожалению, пока иммерсивный танец в наших просторах существует, скорее, в теории, оставаясь делом непривычным и неблагодарным. По большому счету, он лишь называется таковым (то есть танцем погружения, по аналогии с театром), не умея по-настоящему включить смотрящих, вовлечь их и завести, настраивая на свою волну.
Традиционные формы театра, разумеется, не вызывают у петербургской публики столь противоречивой реакции. Показанный в первый фестивальный день спектакль «Повзрослевшие» финской компании «Теро Сааринен» — часовой драмбалет о страданиях крепких скандинавских парней — судя по всему, не слишком понравился публике, но она все равно встретила его дружными аплодисментами. Швейцарка японского происхождения Каори Ито, словами и телом поведавшая зрителям о своих сложных взаимоотношениях с отцом-скульптором (который, конечно же, тоже танцует в спектакле), о проблемах с национальной и гендерной идентичностью, усталости от танца и т.д. — за свою пусть и не самую высокохудожественную откровенность получила шквал аплодисментов.
А венгерская компания современного танца из города Сегед и вовсе сорвала продолжительную овацию, устроив на сцене маленький праздник абсурда (неудивительно, учитывая, что именно так — «Абсурдия» — и называлась их постановка) под музыку Шостаковича. Обезличенные, на вид бесполые танцовщики в строгих черно-белых костюмах, с белыми резиновыми масками на лицах разыграли остроумный перформанс о механическом существовании строящих из себя наивных простаков «абсурдов». Наконец, тот самый Фуфуа Д’Имобилитэ, который открывал фестиваль уличным танц-шествием, разыграл/рассказал/станцевал забавный хореографический стенд-ап, посвященный истории танца от Петипа до Пины Бауш. Насмешки над классическим балетом и Рудольфом Нуреевым тогда еще не звучали так остро, так что основная доля зрительского восторга досталась Ивонн Районер, Марте Грэм и, разумеется, Айседоре Дункан в ироничном исполнении артистичного швейцарца.
После этого фестиваль (и я вместе с ним) частично перебрался в Москву. А в Питер пожаловали сначала Жозеф Надж с мировой премьерой «Пензум» про страстно влюбленного и при этом пытающегося не сойти с ума поэта, а потом легендарная «Ультима Вез» под предводительством Вима Вандекейбуса. Спектакль «Мокьюментари на современного Спасителя» стал, по общему, мнению, главным хитом программы, вызвав редкостное единодушие у зрителей и критиков. Кстати, вполне возможно, что скоро первые частично перейдут в разряд вторых: группа желающих больше узнать о современном танце все 10 дней фестиваля не только смотрела спектакли и обсуждала увиденное, но еще слушала лекции и постигала основы мастерства, от написания рецензий до взятия интервью. Так что на следующем, юбилейном, фестивале недостатка в профессиональном (и хочется верить незашоренном) взгляде на современный танец быть не должно, главное, чтоб было, на что смотреть и что фиксировать этими широко распахнутыми глазами.