Корреспондентка журнала ТЕАТР. о «Ходже Насреддине», персонажи которого говорят голосами Евгения Миронова, Константина Хабенского и других звезд.
На первый взгляд, странное сочетание — Тимур Бекмамбетов, продюсер и режиссёр российских и голливудских блокбастеров, и вдруг – ставит для театра кукол. Причем не какое-нибудь супер-мега-шоу с механизированными гигантами и летающими аватарами, а камерный, принципиально тихий, со старыми добрыми марионетками. Все это кажется странным, только если не знать, что Бекмамбетов начинал в театре «Ильхом» и учился в ташкентском институте как художник театра и кино. А после – уже как продюсер помогал своей племяннице Анне Викторовой создавать и строить её независимый театр «Кукольный формат» в Петербурге, а также выпускал фильм «Знаешь, мама, где я был», снятый Леваном Габриадзе по мотивам детских воспоминаний и рисунков отца – знаменитого кукольника Резо Габриадзе.
Собственно, Анна Викторова, ныне лауреат нескольких «Золотых масок», и стала соавтором театрального дебюта Бекмамбетова. Она выступает как режиссер, создатель кукол (вместе с Виктором Антоновым) и художник-постановщик спектакля, сделанного как оммаж театру Габриадзе, с которым еще студенткой работала над знаменитой «Песней о Волге». От Габриадзе тут и неспешная манера повествования, и почти монохромные декорации, и озвучка кукол голосами известных артистов: Евгения Миронова, Константина Хабенского, Виктора Вержбицкого, Игоря Золотовицкого, Елизаветы Боярской, Инги Оболдиной и Чулпан Хаматовой (которая, кстати, у Резо озвучивала на русском языке Рамону в одноименном спектакле).
К идее театра кукол Бекмамбетов пришел не сразу. Сначала был эскиз на театральной лаборатории «Свияжск АРТель»: там история плута Ходжи Насреддина была представлена в виде спектакля-променада на берегу реки Свияги. К такому жанру располагала сама идея жизни как пути, заложенная в пьесе, которую по заказу Бекмамбетова написал татарский драматург Ильгиз Зальниев, главный режиссер казанского театра кукол «Экият».
Но Анна Викторова предложила свое решение и сумела сохранить в спектакле этот эффект постоянного движения с помощью ленты-транспортера, по которой герои все время куда-то идут, бегут и скачут.
Идут они на поиски возлюбленных: Насреддин – своей жены Махаббат, взятой в плен коварным султаном, а его спутник Ишак – прекрасной белой кобылицы, с которой был разлучен в детстве. Но не всем суждено соединиться друг с другом здесь, кому-то придется уйти за любимыми в мир иной. Вообще Насреддин меньше всего похож на пройдоху и плута, фольклорного героя анекдотов и далекого предка нашего Остапа Бендера. Скорее, это бродячий мыслитель, поэт и мудрец, не расстающийся с Кораном. Ведь «ходжа» – это не имя собственное, а почетный титул исламских духовных учителей и наставников. А у каждого «гуру» должен быть свой ученик, хотя бы и непарнокопытный. И именно он, как правило, рассказывает житие своего учителя. В спектакле Бекмамбетова повествование ведется как раз от имени Ишака, похожего и на любопытного Ослика из «Шрека», и на трусоватого коня Юлия из мультфильма «Алеша Попович и Тугарин-змей».
Ишак проявляет склонность к мечтам и философии в первой же сцене. «Почему ослы не летают, как птицы?» – задумчиво вопрошает он, вися на оглобле перегруженной арбы, так что его тонкие ножки беспомощно болтаются в воздухе, а длинные уши взмахивают, как крылья. Ходжа выкупает ослика у жадного хозяина (вернее, обманывает его и получает сверху 25 золотых) и ведет с ним воспитательные беседы о смысле жизни, о цене свободы, возможности выбора, о любви и мечте, пытаясь сделать из Ишака настоящего человека, ну то есть, уважающего себя скакуна.
Интересно, что в спектакле используются именно марионетки – с этой системой кукол в Москве работают очень редко. Но артисты из Театра кукол Образцова (Максим Кустов, Евгений Шавкунов, Екатерина Малетина, Ренат Шаймарданов) и Московского областного театра кукол (Александр и Наталья Третьяк) достойно справляются со своей задачей. Высший пилотаж – это когда ты перестаешь замечать руки актеров, и куклы играют в черном кабинете словно сами по себе. Особенно живым и подвижным получился Ишак, у него работают даже уши, чутко реагируя на все происходящее. Хороша и белая кобылица – сначала она появляется в мечтах Ишака в виде плоской куклы, а потом обретает плоть и кровь породистой гордой лошади, освобождаясь от железной сбруи своего хозяина – султана. Люди животным, как это часто бывает, проигрывают в выразительности.
Но тут им очень помогают артисты озвучки. Голоса известных актеров придают персонажам дополнительный объем, словно те делятся с героями своим сценическим образом и обаянием. И ты уже словно видишь Насреддина с грустным лицом Хабенского, торговца с хитрой ухмылкой Золотовицкого, султана Тимура с непроницаемым выражением лица Виктора Вержбицкого… Вообще голос, существующий отдельно от персонажа и кукловода, записанный другим исполнителем, придает происходящему притчевый характер. Иногда кажется, что мы слышим не слова героя, а его мысли, внутренний монолог.
Хотя с притчами авторы, на мой взгляд, перемудрили. В финале они вплели легенду из «Белого облака Чингисхана» Айтматова, но времени рассказать её подробно не было, и поэтому поступки султана Тимура выглядят слабо мотивированными, а финал несколько скомканным.
В спектакле есть и другие цитаты и реминисценции: «Чем меньше женщину мы любим…», «Мы отдохнем…», «С любимыми не расставайтесь…» и т.д. Но подаются они дозировано. А открывают постановку нарисованные на картонке титры в стиле старого советского фильма «Насреддин в Бухаре», который как раз и определил монохромную, почти черно-белую эстетику спектакля, поддержанную тонкой работой со светом Александра Сиваева и стилизованную восточной музыкой Юрия Потеенко. Бекмамбетов аккуратно встраивает свой режиссерский дебют на сцене в существующий контекст как кукольного театра (с реверансами в сторону Габриадзе), так и бытования своих любимых восточных легенд. Вот только жаль, что фамилия писателя Леонида Соловьева, благодаря повестям которого Ходжа Насреддин вошел когда-то в каждый дом, нигде не была упомянута.