Журнал ТЕАТР. о спектакле «Степной цирк «Байконур», показанном в программе «Дружба народов» на фестивале «Вдохновение» – цирк уехал, а впечатления еще держатся.
Проливной дождь. Изрядно подмокнув, я добираюсь до Площади промышленности на ВДНХ. Посреди площади белеет нацеленная прямехонько в разверзшиеся тучи ракета-носитель Восток. По соседству с ней стоит деревянная сцена, похожая на огромный пузатый кирпич, обмотанный азиатским ковром. Она возведена специально для сегодняшнего представления и, как торт свечками, украшена столбами линий электропередач с фарфоровыми изоляторами. На одном из них висит почти настоящая Луна. Поверх и вокруг сцены носятся мокрые люди в нелепых костюмах, перемазанные красками всех цветов радуги. Под дождем происходит действо, посвященное Байконуру и запуску человека в космос – казахский степной цирк.
Сцену окружают два кольца. Одно из них – ограда из колышков и веревок, на которые нанизаны дрожащие под каплями дождя лоскуты всех цветов и расцветок. В качестве платы за вход девушка с чистыми голубыми глазами требует у меня отдать ей что-то личное и важное. Нахожу компромисс: расстаюсь со счастливой купюрой, которая путешествует в моем кошельке уже лет десять. Внутри ограды я попадаю во второе кольцо – из сотни смельчаков, бросивших вызов погоде ради театров АРТиШОК и АХЕ. Из общей зрительской массы выделяется Олег Жуковский, который не только получает удовольствие, но фактически принимает участие в происходящем.
АРТиШОК – ведущий экспериментальный театр Алма-Аты, пропагандирующий современное искусство. Его актеры в разноцветных клоунских костюмах по-новому расскажут нам легенды о Королеве и Гагарине. А еще расскажут о потрясающем русском художнике-авангардисте первой половины XX века Сергее Калмыкове, окончившем жизнь в Алма-Ате в полной безвестности («Гений — это изорванные брюки. Это худые носки. Это изношенное пальто»).
Вокруг них чинно и элегантно снует одетая в белые рубашки команда АХЕ во главе с Максимом Исаевым и Павлом Сенченко, только вот вместо фраков на них испачканные розово-красные фартуки и перчатки мясников. Они активно помогают АРТиШОКовцам не то препарировать, не то взрывать обыденную реальность, а заодно и наше сознание.
У этого действия четкая структура. Как и традиционное цирковое представление, оно выстроено из отдельных номеров, в промежутках между которыми зрителей развлекают клоунадой и потоком шуток, абсурдных и злободневных. Впрочем, в номерах тоже полно клоунады, поэтому спектакль становится единым непрерывным потоком. Он накрывает меня широкой волной и погружает не столько в историю, сколь в мифы космодрома и отважных космических первопроходцев.
Фантазия авторов «Байконура» неуемна. Как в детстве, игрушками становится все, что попадается под руку: колышки — досочки — ленточки — лепестки — лейка, из которой под дождем льется песок — красные флажки — перья — обрывки ткани. Музыка: от «клубняка» до Юрия Антонова, которого актеры распевают вместе со зрителями.
Стоя под дождем, мы становимся очевидцами боя солнца и луны. Затем происходит чтение мыслей зрителей с помощью хитрого прибора, составленного из мольберта и абажура. Полицейский в форме пытается разогнать толпу. Форму с него сдирают, надевают на голову сапог. На пятиметровой высоте происходит распил самой толстой пачки газет в мире.
Все перемазаны гримом, краской и цветной пудрой, облако которой во время номера о художнике, рисующем водой на прозрачном целлофане, накрывает всю толпу. С трудом вспоминаю о том, что на мне деловой костюм – и с сожалением отодвигаюсь от выкрашенного оранжевым с ног до головы космонавта, предлагающего мне побороться. Мимо проходит девушка с огромным плюшевым белым медведем на спине. Чуть поодаль, как на настоящей ярмарке, стоит разносчик сладкой ваты с ресницами на пол лица. Только его вата сделана из ваты настоящей.
Магический круг из цветных флажков вокруг сцены «Байконура» не просто размечает, но активно захватывает пространство, объявляет его местом Карнавала, где эксцентрика становится нормой, а жизнь силком выталкивают из привычной колеи. Где дуракаваляние переходит в юродство, а сквозь мельтешение клоунов проглядывают сакральные ритуалы. Происходящее бесконечно честно, как может быть честна только площадная клоунада. Здесь никого не изображают, но живут происходящим. Есть детская игра для взрослых. Есть дождь, грязь и правда. И желание пробиться сквозь скорлупу обыденности. Кочевой цирк приехал нас освободить. Дождь постепенно заканчивается. Кажется, он и правда смыл с нас какую-то зачерствелую грязь.
Раскрыв рты, мы наблюдаем, как импровизированная катапульта из обтесанных под фонарные столбы стволов запускает в воздух розового клоуна-космонавта, которого в последний момент подменяют поролоновой куклой. Потом провожаем в космос космонавта белого, уже точно надувного, с гроздью воздушных шаров, но в настоящем черном шлеме.
Степной цирк прощается с нами парадом-алле – артисты исчезают за дверью прикорнувшего на Площади промышленности с советских времен Яка-42. А я возвращаюсь в реальность, стараясь не прыгать через лужи.