Под занавес сезона мы решили вспомнить о тихой, но очень важной премьере в Театре имени Пушкина. В филиале, в Сытинском переулке уже несколько месяцев идет спектакль «Стражи Тадж-Махала» Раджива Джозефа в постановке Алексея Золотовицкого. Рассказываем, почему он актуален.
На сцене – большой видеоэкран с заставкой из компьютерной игры и перед ним небольшой черный с белым куб. Вот, собственно, и вся декорация спектакля. Нет, вру: справа от куба еще множество диковинных деревянных инструментов, из которых время от времени извлекает негромкие экзотические звуки актер Олег Греков. Он единственный постоянный участник постановки, ее обязательная и незаменимая часть. Остальные – Назар Сафонов и Кирилл Чернышенко, Александр Кубанин и Александр Дмитриев – играют в очередь. Не знаю насчет двух первых, но оба Александра делают это убедительно, точно, буквально несколькими штрихами создавая объёмные образы.
Вот Хумаюн – послушный и бездушный сын королевского военачальника, который точно знает, «как надо», ненавидит отца, но неспособен ослушаться его приказа и все делает по правилам. А вот Бабур, простой парень из трущоб, так и не ставший миллионером: во всем сомневающийся, ценящий красоту, неспособный жить по навязанным другими правилам. Первый четко следует инструкции (если надо, отрежет сорок тысяч рук, если надо – убьет, и все это, не поморщившись), второй – спорит и сопротивляется (хотя в итоге тоже делает, правда, от невыносимости содеянного едва не сходит с ума и в итоге все равно погибает как глубоко чуждый системе).
В детстве они были друзьями и вместе бегали по волшебному лесу, но теперь выросли и охраняют прекрасный и загадочный Тадж-Махал, самый прекрасный и загадочный памятник в мире. Но если один верит в то, что Тадж со всей его красотой принадлежит одному лишь их владыке, то другой убежден, что это – всеобщее, народное достояние. Впрочем, спор их не эстетический, а этический: можно ли казнить творца, нужно ли уничтожить деспота и тирана, и так далее. В конце концов, туповатый карьерист Хумаюн просто убивает друга детства, убеждая себя, что тот предал владыку и страну, но на самом деле всего лишь выполняя волю отца, которого смертельно боится.
Таким образом, забавная компьютерная игра превращается в историю одного предательства и многих выборов, как нельзя более актуальную сегодня. То, что начиналось как веселый анекдот (весь долгий «первый уровень» артисты стоят спиной к зрителю и спорят обо всякой ерунде, вроде гарема императора), а продолжилось как кровавая бойня (сцена отрезания рук сопровождается литрами клюквенной театральной субстанции, которая размазывается по лицам, волосам и костюмам актеров), заканчивается банальной местью – однозначной, хоть и прикрытой красивыми словами и лозунгами, смертью одного из героев. И вот в финале Хумаюн снова стоит на посту спиной к зрителям, только теперь уже в гордом одиночестве.
Молодому режиссеру Алексею Золотовицкому, журналисту по первому образованию и режиссеру по второму (между двумя дипломами он успел еще поучиться у Евгения Князева в театральном институте имени Щукина), музыканту и солисту группы «Fire Granny», удалось невозможное. Публицистичную и прямолинейную американскую пьесу он поставил не в лоб, а тонко и остроумно, найдя к ней идеально подходящий, хотя, возможно, и не единственно верный ключ. Отказавшись от привычного психологизма и отбросив жизнеподобие, он выбрал предельную условность и придумал отличный ход с компьютерной игрой, в которой нет победителей и проигравших, но есть много настоящей боли, страдания и страха.
И зритель реагирует на все происходящее на сцене так, будто речь идет не о придуманной истории двух стражников неведомого многим индийского мавзолея из далекой средневековой Агры, а о наших современниках, которые выясняют отношения здесь и сейчас. Гигантские по нынешним меркам объемы текста актеры перемежают обсценной лексикой, но не только это делает давнюю историю абсолютно сегодняшней. Режиссером и актерами найдены удивительно универсальные, архетипические образы, а по-брехтовски отстраненная манера игры и максимально условная сценография (художник София Егорова), как ни странно, только повышают общий градус достоверности.
Так и получается, что незатейливая разговорная пьеса и удачно найденная, лаконичная форма воплощения становятся залогом честного, невероятно острого, сейчас почти невозможного на нашей сцене высказывания. Короткая полуторачасовая игра, состоящая всего лишь из четырех уровней, оказывается красноречивее масштабных полотен про войну и мир, а два простых парня из охраны человечнее и выразительнее рефлексирующих интеллигентов и философов. Абсурдная расправа над работягами-строителями в конце концов перестает казаться такой уж абсурдной. И даже лужи клюквенной крови в какой-то момент из ловко придуманного бутафорского хода превращаются во что-то совсем настоящее.
Не потому ли мы все еще ходим в театр – в самые нерасполагающие к этому времена?
*В названии рецензии использовано название одного из рассказов писателя Евгения Харитонова