Все разъехались, и вот даже фейсбук сообщил об окончании Авиньонского фестиваля. Я никак не могла написать что-то связное все две недели пока была там, дни проходили быстро, ночи становились все короче и остались только записи, которые я делала на программках и обрывках билетов. По сравнению с моими более активными друзьями я посмотрела совсем немного — пятнадцать спектаклей, три выставки, послушала один органный концерт и один концерт группы Radiohead. Вы уже поняли, что некоторые из нас оказались в Авиньоне только благодаря близости театрального фестиваля к концерту Radiohead, и уже прочитали рассказ Маши Старыгиной о нашей увлекательной поездке автостопом.
В Авиньоне жара и нет билетов. Все раскуплено. На фестиваль In, по-моему легче попасть, чем на фестиваль Off. Мои друзья говорят, что во Франции никто не ходит в театр, по этому поводу мы рассматриваем толпу около входа в один из театров из программы OFF, очередь огибает чуть ли не все здание, и чуть ли не несколько раз. У нас есть рейтинг любимых названий на OFF, на первом месте пока «L’amour et chipolatta», что свободно переводится как «Любовь и сосиска». Было бы свободное время, я бы ещё сходила на «Переспите с бельгийцем». Та интерпретация Гарольда Пинтера, которую я посмотрела в OFF была настолько ужасна, что лучше смотреть про сосиску.
Celebrity
Самой любимой нашей рубрикой в Авиньоне остаются знаменитости. Маша видела Боно, Женя, кажется, Сашу Вальц, а мои французские друзья договорились с Фальком Рихтером о совместной работе, случайно увидев его на улице. Театральных знаменитостей совсем не знаешь в лицо, но в Авиньоне это может пригодиться.
В моем списке только Марина Абрамович и Софи Каль, хотя последнюю, наверное, можно не считать. Каждый день Софи Каль читала дневники матери на своей выставке в церкви Селестинок, поэтому встретить ее там была совсем просто. Вот, например, стул, сидя на котором, Софи Каль читала дневники матери. На табличке написано «я вернусь завтра около 2».
Но вот по поводу Марины Абрамович в моей системе идолопоклонства есть суеверие, что Абрамович, это хороший знак. Последний раз я встретила ее в аэропорту Charles de Gaulle и провела напротив нее четыре часа на пересадке. В этот раз я встретила ее в Курбилете, так я называю двор Cloitre Saint Louis — главное место фестиваля In, где проходят пресс-конференции, можно купить билеты, почитать книжку в магазине фестиваля, а ещё выпить пиво и поглазеть на Кастелуччи за соседним столиком.
Короче, в лучах утреннего солнца я вижу её, я так бы и застыла перед Мариной Абрамович ещё минут на пять, если бы мой друг не пихнул меня в плечо. И вот, в тот же самый день, вывалившись со спектакля Жерома Беля в оживленную улицу Teinturiers, я опять увидела этот свет моих очей и решила идти туда, куда идет она. Абрамович свернула в какой-то двор, я последовала за ней, на этот спектакль ещё оставались билеты, я купила последний и оказалась на «33 tours et quelque seconds», о котором уже написали мои коллеги. Абрамович и ее «сопровождение» покинули зал через 15 минут после начала спектакля, оставив меня там. И вот так я потеряла её след.
Самым популярным celebrity фестиваля был, конечно, Саймон Макберни. Его можно было встретить в супермаркете, на органном концерте, выставке и фестивальном баре. К слову сказать, в фестивальном баре мы так и не побывали, зато облюбовали замечательный гей бар на площади Horloge, совсем рядом с Папским дворцом. В гей баре нам были рады, как говорится, 24/7, что для Франции почти что нереально. Даже в тусовочной Ницце все закрывается в 2 ночи.
Встречи
Неприятным открытием стало то, что французы ходят только на встречи с французами. На замечательном разговоре с Уильямом Кентриджем, чей спектакль стал highlight фестиваля этого года, было человек тридцать, что много, но не сравнится с популярностью, например, Стефана Брауншвейга. Тот отвечал на два вопроса примерно час, много умничал, но потом мы увидели его беспомощный спектакль…
Впрочем, на ньюсмейкеров французы тоже ходят, встречи с Остермайером и Кастелуччи были забиты до отказа, но совсем обидно за их менее известных коллег, которыми интересовались десять человек от силы.
Все равно, что касается дебатов и болтологий, Францию здесь никто не опередит. Вот я пришла на лекцию Алена Бадью за 15 минут до начала. Внутри мест уже не было и я осталась во дворике, где можно было послушать трансляцию из зала. Я заняла предпоследнее место, и к началу лекции людьми было заполнено все, и внутри, и снаружи. Бадью прочитал довольно популистскую лекцию для скучающих дам на первых рядах. Я сама видела как они расталкивали друг друга, чтобы сесть поближе к кумиру. Во Франции Intelligence is sexy, и в любом возрасте. Ещё Бадью процитировал Спинозу так, то все теперь думают что тот писал о театре и танце. Хорошо, что не о кинематографе.
Пока я прогуливалась в сторону лекции господина Бадью, на все той же улице Teinturiers с третьего этажа на меня кто-то вылил воду. Немного, но все равно обидно. Я даже не знала, как выругаться ни на одном из известных мне языков, единственное на что меня хватило: «Это ещё что такое!». На театральном фестивале может случится все что угодно — факт.
Вообще, я представляла Авиньон как фестиваль более радикальный, а на деле программа оказалась довольно безобидной. В итоге, самым радикальным то что я видела на фестивале In, стала лекция эколога Стивена Эммота, режиссированная Кэти Митчелл. Все остальное было более менее старым добрым театром. А нет, под конец фестиваля, я обнаружила себя во дворе церкви Селестинок, на спектакле, где танцор положил себе в трусы горшок с цветами, надел резиновые сапоги и начал маршировать по периметру сцены. И это, кстати, один из самых моих любимых спектаклей основной программы — «Старый король» португальского танцовщика и, как написано в программке, ученика Алана Плателя Ромео Руна и хореографа Мигеля Морейро. Вот это был чистый экстремизм, экстремизм собственного тела, его присутствия и его переживания. Но португальцы всегда очень странные и этим покоряют.
Стажировка
Ещё, в последнюю неделю фестиваля я принимала участие в стажировке, организованной французско-немецкой ассоциацией. Меня взяли потому, что я учусь во французском вузе. Мы, собственно, ничего не делали, кроме как смотрели спектакли и встречались с режиссерами программы OFF. Надо сказать, что эта стажировка полностью избавила меня от пафосного трепета перед фестивалем IN, потому что и OFF не только про любовников, сосиски и «горячих кроликов». Нас отвезли на фестиваль Villeneuve en scene, что через реку от Авиньона.
Все думают что это только цирковой фестиваль, а на самом деле нет. Шатер, это в первую очередь, удобно и практично, а также дешево (театральные компании платят по 30 тысяч евро за аренду маленькой площадки во время фестиваля в Авиньоне). На фестивале в Вильнев как дома. Можно съесть домашний блин, выпить домашнего сидра и поболтать с артистами. Там мы посмотрели наистраннейший спектакль по пьесам Вацлава Гавела, с трансформациями, арлекинадой и цирковыми трюками как метафорой трагических событий в Чехии 1968 года.
Акробаты на кумачовых занавесах и плачущие гимнастки в рваных колготках ведут диалог с героем Вацлава Гавела, интеллигента почти что XIX века, но в розовых мягких тапочках в виде зайчиков. Все заканчивается совместным исполнением «Оды к радости» Бетховена, а после спектакля зрителям предлагают остаться выпить пива и послушать концерт группы «Sex Beatles», что тоже своеобразная ода новому свободному миру.
Поехать в Авиньон мы все мечтали долго, и, друзья, сделать это очень просто! Нужно найти веселую компанию, купить билеты на самолет и снять квартиру. Лучше все это сделать в январе. Больше никаких проблем…
