В пансионате «Звенигород» Союза Театральный Деятелей в июне было неспокойно: здесь кружили целлофановые драконы, дворники плясали вместе с полицейскими, канатоходцы бродили на высоте, танцоры выделывали па с капустными кочанами. Некоторые и вовсе бросались в бассейн, крушили, вопили, катались по земле между цветущих тюльпанов, плодящихся кошек и сочного шашлыка – это команда Юрия Квятковского и Максима Диденко изучала границы собственного деструктивного начала. Все вместе происходило в рамках IX Международной летней театральной школы СТД РФ, в которой, как всегда, принимали участие молодые актёры со всех концов России, а также из США, Австралии, Германии, Польши, Грузии и других стран.
Восемьдесят участников были разделены между мастером масштабного психологизма Григорием Козловым, разудалым кукольником, лауреатом «Золотой маски» Евгением Ибрагимовым, исключительно тонкого вкуса режиссером кукольного театра Анной Ивановой-Брашинской, дерзким хореографом Алексеем Ищуком и флагманами перформативного театра Квятковским и Диденко. Серию мастер-классов тут дали Вячеслав Полунин, Сергей Женовач, Лев Додин, Александр Калягин, Борис Константинов.
Целый месяц в Звенигороде шла напряженная работа с 9 утра и до самой ночи: десяток занятий по актерскому мастерству, сценическому движению, речи, ночные репетиции, изготовление кукол и импровизация. Все это время нельзя было пройти и пятидесяти метров по территории пансионата, чтобы не наткнуться на бунинских девушек с крайне легким дыханием или на агонизирующих писателей-самоубийц с мешками на голове и судорогами в конечностях. Как результат внушительное расширение сознания участников и серия показов в Театральном Центре «На Страстном», а также на улицах города.
Пять показанных в Москве работ выполнены в различных жанрах. «Бунин. Этюды» Григория Козлова — удивительно цельный и «полнометражный» спектакль (длится около трех часов, прошу заметить), созданный из актёрских этюдов по «Темным аллеям», филигранно смонтированных мастером. Тонкость восприятия текста, деликатность иронии, внимание к интонации — то, что стремительно исчезает сегодня со сцены. «Таинственные знаки» Алексея Ищука создатели называют «пластическим вербатимом» – нечто похожее со студентами ГИТИСа делает Олег Глушков: ироничные пластические зарисовки непрофессиональных танцоров о взаимоотношениях мужчины и женщины. Впрочем, тут были задействованы сковородки и целый капустный огород в подоле белоснежной женщины, символизирующей, вероятно, любовь и плодородие.
«R&J» — спектакль Анны Ивановой-Брашинской по «Ромео и Джульетте», синтезирующий элементы цирка, мьюзикла, пластического и кукольного театра. Здесь каждому пришлось придумывать, как выразить себя в непривычной для себя области. Кукольник Евгений Ибрагимов на этот раз решил выйти на улицу, ведь именно уличным театром он занимается в Чехии. В спектакле «NASHIИНАШИ» Он показал то, что обычно в театре остается под прикрытием ширмы. В кукольной сказке про лошадь и старика нашлось место и лезгинке представителей правоохранительных органов и шабашу приезжих дворников с метлами. 
Опус «Мортидо. Радуга Судорог» Юрия Квятковского и Максима Диденко вдохновлен книгой Бориса Акунина «Писатель и самоубийство», рассматривающей философский, социологический, религиозный аспекты феномена суицида и повествующей о судьбах писателей, покончивших с собой. Бессюжетный спектакль возник из актёрских импровизаций на тему творчества как врожденного влечения к деструкции и смерти.
В итоге получилось почти ритуальное шествие застрелившихся, повесившихся, утопившихся и отравившихся. Лица, вымазанные черной краской, костюмы в чёрно-бело-красной гамме советского авангарда 1920-х гг., скрежещущий и звенящий звуковой ряд, красные ткани, доски и ящики и обильно льющиеся жидкости — все это можно было увидеть, проходя 25-го июня по Кузнецкому мосту. Полтора десятка актеров с бешеным взглядом и деструктивным импульсом в крови пытались вовлечь зрителей в действие — и здесь Квятковский и Диденко мастерски использовали преимущества уличного перформанса. Для них важна непосредственная близость зрителя, его случайность. Вседозволенность художника и его покушения на зрительскую свободу принимали разные формы: толкнуть на бегу, облить водой, вывести в круг чтобы он сам рухнул на брусчатку. Перед ЦУМом звенели цепи, суицидники вопили стихи Маяковского, катались по асфальту и тонули в ванной. А в это самое время на крыше ЦУМа спокойный компьютерный голос предлагал участникам совершенно другого спектакля Remote. Moscow посмотреть на город, в котором каждый актер и каждый наблюдатель.
Своими впечатлениями от Летней школы с нами поделился Дмитрий Мозговой, руководитель проекта:
По большому счету мы участников отбираем заочно. Ребята заполняют анкеты, присылают фото, сканы дипломов об окончании ВУЗа. С прошлого года мы ввели дополнение — участники могут прислать видео заявку в свободной творческой форме. Зачастую это целые постановочные фильмы, которые мы иногда весело пересматриваем. Каждый набор отличается от предыдущего. И школы каждый раз эмоционально отличаются друг от друга — какие-то более бесшабашные, какие-то более интеллектуальные, а какие-то соединяют в себе и то и то другое.
У нас есть костяк педагогов: Андрей Дрознин, Вениамин Фильштинский, Гитис Падегимас, Вячеслав Кокорин, Елена Ласкавая с которыми мы уже неоднократно работали и поняли, что эти люди способны за короткий срок дать профессиональные ориентиры, по которым актеры смогут следовать дальше. За несколько недель вряд ли можно чему-то глобально научить, можно лишь задать направления, разбудить желание продолжать совершенствоваться. Педагоги дают тренинг, которым актер потом уже сам может заниматься самостоятельно, рекомендуют книги.
Зато режиссерский состав Школы часто ротируется. В этом году, например, у нас ставит Григорий Козлов, для которого это первый опыт работы в данном проекте. Для нас очень важно приглашать на постановку режиссёров с большим педагогическим опытом, которые смогут не только поставить за короткое время спектакль, но по-хорошему изменить актера. Представьте себе, незнакомые люди приехали, они друг друга не знают, и мы их по сути не знаем – сделать за такой ограниченный срок какой-то полноценный спектакль, очень сложно. Но главный принцип здесь: процесс гораздо важнее результата. Нам важно, чтобы актер приехал одним, а уехал другим. И это происходит, ребята благодаря педагогам и режиссерам открывают для себя заново Станиславского, знакомятся с системой Михаила Чехова, Гротовского, Арто.
Главная установка, которую мы хотим донести до ребят, приезжающих из разных городов и стран, что театр разный и подходы к нему разные. Что вот есть Дрознин Андрей Борисович, к которому они ходят на сценическое движение, и есть Альберт Альбертс и Саша Конникова — предмет-то один, но подходы к нему абсолютно разные. А они уже сами дальше выбирают, что им ближе, что им хочется изучать, по какой системе лучше заниматься. Актёры встречаются с мэтрами – Львом Додиным, Анатолием Васильевым, Сергеем Женовачем, Робертом Стуруа, Алольфом Шапиро. Все мастера по разному могут воспринимать театр, но дают направления, заставляют размышлять, сомневаться и это главное.
Существует тренд делить все на чёрное и белое: это классика, а это — нет, это авангард, а вот это не авангард. А у нас задача другая, мы хотим показать, что театр состоит из полутонов, что здесь не может быть только чёрного и белого. И сами педагоги и режиссеры с помощью своих мастер-классов, занятий и репетиций дают актерам это понять.
Что касается спектаклей, то мальчики все приезжают играть Гамлета, а девочки — Джульетту, и когда после кастинга вывешиваются списки распределения и они видят, что попали в кукольный спектакль, то многие идут топиться в ближайший пруд: «Ну как же, мы великие все, а тут какие-то куклы». Проходит 2-3 репетиции, ребята полностью погружаются в процесс, сами придумывают и создают куклы, открывают для себя новые жанры, пробуют, влюбляются. Понимают, что театр кукол это не зайка с хрюшкой, а, на самом деле, абсолютный постдраматический театр с невероятными возможностями. Я им всегда объясняю: «вот вы вернетесь в свое Иваново, Бишкек или Новосибирск и продолжите работать в своих театрах, и у вас не будет больше шанса попробовать себя в другом жанре». А Школа — это место открытий чего-то нового, где есть возможность у драматического актера попробовать себя в куклах, а актеру театра кукол сыграть в пластическом спектакле.
У нас всего три условия отбора: участник должен быть до 35 лет, должен иметь профессиональное образование и обладать знанием русского языка. Но в прошлом году, например, к нам приехал парень из Чили, и он вообще не говорил по-русски. Он учился в нашей Школе, параллельно учил русский язык, познакомился тут с Сергеем Голомазовым, они поговорили, порепетировали, и он поступил к нему на курс в ГИТИС.
У многих меняются судьбы после школы. Я не могу сказать, что прямо у всех после Школы начинается невероятный взлет. Были случаи, когда актеры, открывая здесь для себя что-то новое, возвращались в свою рутину, писали заявление об уходе и переезжали в Москву. Кто-то смог здесь обосноваться, а кто-то нет – но и обратной дороги уже не было. Помимо мальчика из Чили, была еще актриса из Иордании, которая в ГИТИСе теперь учится, двух человек Александр Калягин взял к себе в театр Et Cetera. Многие продолжают сотрудничать с режиссёрами, с которыми работали на Школе. Один актер из Словении приезжал после Школы в Россию и работал ассистентом у Евгения Ибрагимова. Продолжение всегда бывает, но каким оно будет, зависит уже от них самих, ну и от случая, конечно. Главное, что Школа СТД РФ позволяет актёрам из разных городов и стран почувствовать себя большой театральной семьей, ощутить себя нужным и не одиноким. И это, к счастью, не пустые слова.