Алексей Никишин
Училась: РАТИ-ГИТИС, курс Олега Кудряшова.
Роли в театре: Феврония («Петр и Феврония Муромские»), Алиса («Алиса и государство»), Исполнительница («Четыре квартета Элиота»), Дженис Джоплин («Зажги мой огонь»), Прасковья Дурынина («Бабушки»), Вторая женщина («Иллюзии»), Бывшая жена («Смерть Жирафа»), Тамара («Демон. Вид сверху»), Исполнительница («Комедия») и др.
В кино: Попова («Медведь»), Медсестра («Танец Дели»), «Запах вереска», «Красавчик», «На Москву», «Дневник Луизы Ложкиной».
Режиссеры, с которыми работала в театре: Светлана Землякова, Алексей Жеребцов, Олег Глушков, Юрий Муравицкий, Иван Вырыпаев, Александр Марченко, Дмитрий Крымов.
Режиссеры, с которыми работала в кино: Анна Саруханова, Иван Лебедев, Никита Высоцкий, Владимир Нагорный, Иван Вырыпаев, Амет Магомедов, Александр Черных.
Режиссер, с которым хотелось бы поработать, и роль, которую хотелось бы сыграть: «Есть планы, которые не хотела бы сглазить. И потом, интересная работа может прийти оттуда, откуда и не ждешь».
Любимые актеры: Жюльет Бинош, Кристоф Вальц, Мерил Стрип, Джонни Депп, Колин Фёрт, Том Хенкс, Тимофей Трибунцев, Константин Хабенский, Лия Ахеджакова, Юрий Соломин.
За четыре года, прошедших после окончания ГИТИСа, Инна Сухорецкая не стала героиней сериалов, не сыграла ни одной роли на большой сцене и не снялась ни в одном блокбастере. Но когда речь заходит о новом театральном поколении, ее имя называют среди первых. И не только потому, что одна из лучших выпускниц знаменитой мастерской Олега Кудряшова умеет все: профессионально поет в разных регистрах и стилях, играет на музыкальных инструментах, пластична, способна воплотить любую режиссерскую фантазию. Главное — удивительная подлинность ее существования на сцене. И тогда, когда ее Алиса в спектакле Саши Денисовой «Алиса и государство» подробно рассуждает об институциональной экономике. И тогда, когда на глазах у публики театра «Практика» Сухорецкая обряжается в ушанку и валенки, становясь Прасковьей Дмитриевной Дурыниной — запевалой деревенского старушечьего хора в спектакле Светланы Земляковой «Бабушки». И тогда, когда ее, поющую на английском языке сложную партию в опере Александра Маноцкова на стихи Элиота Four Quartets, крутят-вертят во всех плоскостях три партнера. Причем всегда — как бы ни был насыщен множеством остроумных и точных подробностей рисунок роли — на сцене рядом с образом явственно присутствует сама Инна Сухорецкая. Присутствует не отстраненно — без дистанции, без иронии, внимательно, сочувственно, но вполне самостоятельно. Сама актриса об этой дистанции не говорит. Для нее главное — проживание роли.
Инна Сухорецкая: Мне кажется, театр — живое, чувственное что-то. Здесь и сейчас. Дублей нет. Нельзя оправдаться, что, мол, в прошлый раз я здорово сыграла. Только так в зрителя можно попасть. Не поговорить, не объяснить, а именно попасть. Когда ребенку хочешь сказать, чтобы он чайник кипящий не трогал, ты же не будешь урок с примерами ему выдавать. Ты сам пять тысяч раз испугаться успеешь, когда он к этому чайнику потянется. Когда все по-настоящему — такое чувство на сцене возникает, что все пространство включается, оживает. Ты сама удивляешься тому, что тебе открывается и зрителю. Я много раз замечала, что актеру стоит подумать о чем-то — и мысль эта передается зрителю. При этом зрителю может казаться, что это его собственная мысль или что чувство, его охватившее, его собственное чувство. Это и есть мастерство в театре — уметь провоцировать такие мысли и чувства.
Инна Сухорецкая приехала в Москву поступать на факультет музыкального театра из Перми. За спиной была уже не только музыкальная школа, но и красный диплом экономического факультета Пермского университета. Математика ей кажется очень похожей на музыку. Но театр появился в ее жизни с первого класса. Был в их гимназии такой предмет — театрализация. В университете играла в студенческом театре. Захотела в профессии соединить театр и музыку. На собеседовании в ГИТИСе Дмитрий Бертман объяснил, что с ее интересами лучше поступать к профессору Кудряшову. Инна в первый раз услышала это имя. Подалась к Кудряшову. Правда, не прошла дальше второго тура. Поступила на заочное отделение. А через год увидела на стене ГИТИСа маленькое объявление: «Добор мальчиков на второй курс режиссерского факультета в мастерскую О. Л. Кудряшова» и начала учиться на режиссера. Однако вскоре почувствовала, для нее театр — это актер на сцене.
И.С. Режиссер может быть как угодно талантлив, но, когда ты выходишь на сцену, вся ответственность на тебе: за костюм, за интонацию, за свет — как будто ты сам все это сочинил. Задача режиссера — не просто придумать форму, а обеспечить актеру возможность всякий раз заново по-настоящему проживать роль.
Пока Сухорецкой удается работать именно с теми режиссерами, которые берут ее в соучастницы сочинительства. В мастерской Кудряшова сложился ее тандем с однокурсником Кириллом Вытоптовым, и слава об их отрывках, а потом и спектаклях — «Станционный смотритель» и «Старосветские помещики» — вышла далеко за стены института.
И.С. Я очень тоскую по творческому вниманию, по неудержимой фантазии Кирилла. По тому, как он стремится перевести литературу на язык сцены. После одной репетиции на курсе со Светланой Земляковой я в дневнике записала: «Влюбилась в слово». Она заставила меня его ощутить как живое. Работа с ней мне и человечески важна, и профессионально интересна. У нее замыслов миллион, и я счастлива быть их частью. В институте я и с Иваном Вырыпаевым познакомилась. Именно его Олег Кудряшов позвал к нам вести курс «работа режиссера с драматургом». А Иван позвал меня репетировать спектакль «Комедия» в театр «Практика», еще когда собственно пьесы-то и не было. Все по ходу сочинялось. Потом уже были «Иллюзии» и фильм «Танец Дели». В спектакль Юры Муравицкого и Саши Денисовой «Зажги мой огонь» попала совершенно случайно, и после этого случая Саша позвала меня в «Алису и государство», которая тогда сочинялась вместе с Liquid Theatre. А сейчас мы новый проект с ней начинаем репетировать В моей цыганской, не привязанной ни к какому театру жизни все время случаются вещи, о которых мне интересно говорить, в которых мне интересно работать, которые меня развивают. И наверное, если я и решусь пойти в какой-нибудь стационарный театр, то сразу на что-то важное. Не хочу ждать у моря погоды. Столько интересного вокруг.
Интересного вокруг Инны Сухорецкой действительно много. Ее личность и профессиональный диапазон вдохновляют драматургов на новые тексты, режиссеров увлекают новыми возможностями. А композитор Александр Маноцков пишет музыку, учитывая тембр ее голоса: кроме Four Quartets еще и «Петр и Феврония. История в 12 клеймах» на старославянском языке. Новый сезон у нее уже расписан. Есть интересные планы на будущее. Есть замыслы, которые боится сглазить, рассказав заранее. Есть «бескорыстные» пристрастия: к театру Юрия Погребничко, например, или к спектаклям Робера Лепажа. Есть ощущение «не своей территории».
И.С. Концептуальный театр меня совершенно не трогает. Я даже устаю от него. Интересно, занимательно, но — как кроссворды решать. Можно и без сцены. Можно про это статью написать. В голове что-то останется. Но мне кажется, что человек сложно устроен и у него есть не только голова. Для меня самым актуальным спектаклем, например, стал спектакль Юрия Бутусова «Добрый человек из Сезуана». Ни слова про политику, про интеллигенцию. Просто: человек перед единственно серьезным выбором. В Бутусове совсем нет конъюнктуры. И то, что он сейчас на волне, или «в тренде», его не сбивает. Он продолжает честно говорить о том, что к телу близко, что болит. А что может быть важнее? О чем еще театру говорить?