Фото предоставлено автором статьи
Корреспондент Театра. изучил драматургию поединка Oxxxymiron и Славы КПСС (Гнойного) и считает низвержение короля отечественного рэп-батла — главным театральным событием августа.
6 августа 2017 года в петербургском клубе Opera состоялся рэп-батл Мирона Федорова (Oxxxymiron) и Вячеслава Карелина (Слава КПСС/ Гнойный) и сразу вошел в историю. Во-первых, как первое поражение прежде одерживавшего только чистые победы Оксимирона. Во-вторых, как самый резонансный поединок: видео батла в первый же день стало главным событием российского Youtube. На момент публикации этой статьи его уже посмотрели более 10 миллионов раз.
Результаты поединка комментируют политики и знаменитости, топовые издания от «Медузы» до Esquire публикуют репортажи, соцсети завалены новыми мемами и демотиваторами по мотивам батла Оксимирона и Гнойного. У такого ажиотажа есть несколько причин. С одной стороны, батл-движение в российском интернете к настоящему моменту обрело нешуточную славу и вышло далеко из берегов формата канонического состязания рэп-исполнителей: все чаще, например, на ринге появляются видеоблогеры и комики, а новые выпуски попадают в обзоры королей хайпа вроде Сергея Дружко и Макса +100500.
С другой, непобедимый Оксимирон — пылкий эрудит, чей альбом «Горгород» заставил едва ли не весь свет отечественной интеллигенции обратить внимание на российский хип-хоп, — уже давно ни с кем не батлился, тогда как на канале Versus-battle под роликами именно с его участием счетчики просмотров показывают рекордные цифры; артист находится на пике популярности и готовится к концерту в Олимпийском. К тому же вполне возможно, что если бы новость сообщала не о поражении в схватке с малоизвестным героем хип-хоп андеграунда, а об очередной победе, резонанс был бы в разы слабее. И конечно, огня сюжету придает личность победителя — разнузданного типа с лицом юного Андрея Аршавина, право-радикальными взглядами и десятком псевдонимов: Слава КПСС, Гнойный, Соня Мармеладова, Бутер Бродский и подобными.
И с третьей стороны, часовое зрелище этого поединка со всеми его интригами и сюрпризами, три раунда взаимных оскорблений за гранью фола, вкупе с ревущей толпой суровых мужиков — прекрасно само по себе.
Главная же интрига всякого большого батла в следующем. Артисты пишут и выучивают тексты заранее, по три монолога, каждый сам по себе. Здесь они реализуют себя одновременно как поэты, как драматурги и как военные генаралы. Задача — не только выявить слабые места соперника и морально его уничтожить системой бронебойных панчлайнов и доказать свое превосходство, но и выстроить защиту, то есть предугадать и учесть в своих текстах раунды оппонента. Таким образом, заготовка обычно представляет собой три разоблачительных монолога о тотальной несостоятельности стоящего напротив — как личности и как артиста. Когда ответы оппоненту совпадают с его линией атаки — это уже половина победы. Вторая половина — актерское мастерство. Победителя определяют приглашенные судьи.
Выступая против Гнойного, Оксимирон действовал своим проверенным методом. Отдав дань жанру, пренебрежительно пройтись по биографии, высмеять внешний вид, выдать пару грязных панчей гомофобского толка, и только потом выйти на уровень лишенного иронии пафоса и зацепить человека за живое. Крипла Мирон упрекнул в том, что тот скурился и деградировал, хотя мог быть номером один; тот смотрел в сторону и кивал. Ухоженному бородачу ST он напомнил, что нормальное состояние поэта — это вообще-то вечный внутренний конфликт, после чего тот стал сбиваться и забывать текст. Против каждого, кто бросал вызов Оксимирону, у того был неоспоримый аргумент: «Ты здесь ради хайпа после батла, и не делай вид, что нет». Но Гнойного он вызвал сам. И что можно предъявить трикстеру, пародисту и насмешнику, в котором уже безуспешно пытались разоблачать то «злого коммуниста», то «напускной пофигизм»? Мирон цепляется за переменчивую природу Гнойного и обвиняет в неискренности: «Ты увертливый гад, зацепиться нельзя,/ Только это твой баг, а не фича, чувак./ Потому что сарказм — это панцирь, броня, чешуя,/ Только где ты, товарищ? Я читаю с открытым забралом, друзья/ И поэтому ты проиграешь».
Номер не прошел по очень простой причине. Фантастически наблюдательный Гнойный в этом батле действовал против Оксимирона его же методом, к тому же миновав обязательную программу деконструкции биографии с последующей обструкцией (ведь это уже блистательно до него сделал ST). Человеку, высокопарно напоминающему на каждом батле каждому сопернику о высочайших идеалах художественного творчества, Гнойный предъявляет, мягко говоря, несоответствие этим идеалам: «Я утверждаю, что как творец ты умер и не заслуживаешь славы культового рэп-певца». Далее он разносит в пух и прах альбом «Горгород», цепляясь за отдельные неудачные строки, обвиняет пластинку в излишней концептуальности и откровенной банальщине: «Я вижу не 11 треков, а 11 сроков за изнасилование себя». Оксимирону, привыкшему засыпать своих оппонентов именами классиков, Гнойный ставит в пример Замятина, Оруэлла и Хаксли: «Где работа со словом? Где неожиданные смыслы, мужик?»
Доходит до того, что Слава буквально копирует мизансцены с прошлых батлов Окси. Во время знаменитого поединка с Джонни Боем Мирон повернулся к камере и обратился к юным поклонницам соперника: «Ты так любишь сказки про пони,/ Не знаешь пока о тампоне». Слава зеркалит эпизод, копируя интонацию, обращается к поклонницам Окси и его альбома: «Ты так любишь „Песенку мэра“,/ Не знаешь про рэп постмодерна».
Словом, на каждый панч Оксимирона у Гнойного находится обратка. На совет в первом раунде уйти из рэпа он выдаст в финальном: «Я тебе не Финляндия, так что, сука, не лезь с Советами». На справедливое заявление Мирона о том, что он отец всего батл-рэпа на русском, Слава в джемпере с логотипом рэп-группировки «Антихайп» с готовностью орет: «Антихайп — социальная служба, я лишаю тебя родительских прав». И самое главное (и внезапное) — весь второй раунд Мирон посвящает не своему оппоненту, а целому комьюнити, которое представляет соперник — SlovoSPB; то есть буквально обращается к стоящим вокруг конкретным людям, разоблачая их в завистливом конкурировании с платформой Versus. И даже в качестве обвинительной речи зачитывает стихотворение Николая Гумилева «Слово», в котором «Мы» заменяет на «Вы»: «Но забыли вы, что осиянно/ Только слово средь земных тревог,/ И в Евангелии от Иоанна/ Сказано, что Слово это — Бог./ Вы ему поставили пределом/ Скудные пределы естества./ И, как пчелы в улье опустелом,/ Дурно пахнут мертвые слова». Пассаж уничтожается скучавшим весь раунд Гнойным: «Если на батле ты забываешь про оппонента,/ То в гостях у бабы ты наверное дрочишь у туалета». В взрывоопасном финале тому, кому Слава подражал в течение всего поединка, дает оглушительную отповедь самоцитатой из батла с Эрнесто Заткнитесь: «Лучше я сдохну … [проклятым] ноунеймом, чем прославлюсь и стану тобой».
Чистая победа. Но, кажется, Оксимирон был готов к поражению. Во-первых, он об этом прямо заявил в третьем раунде. Во-вторых, он опробовал в этом батле несколько формальных ходов, которых прежде (кажется) не делал никто, и ни один из них не был направлен против соперника. Например, он отдал одну из реплик Ресторатору, который проорал ее с места в нужный момент. Потом вступил в диалог с дюжиной конкретных людей из толпы, обращаясь к каждому поименно. И почти исключил из выступления свой главный хук — пулеметную читку, отдав предпочтение декламации. Трюк с компроматом на Гнойного в первом раунде — чистой воды демонстрация механики навешивания лапши. «Еще немного и вы бы поверили», — смеется над толпой торжествующий МС, держа в руках пустую папку — «Какая правда? Важно лишь убедительно подать». В третьем раунде Мирон добился почти полной тишины — нонсенс для Версуса, — прочитав лекцию об архетипическом сюжете столкновения героя с драконом. Его обращение в камеру опять никак не касалось оппонента — он предложит комикам и блогерам, участвующим в батлах, честно указывать имена своих ghost-райтеров.
Выходит, будто задачи победить и не стояло вовсе. Оксимирон воспользовался ситуацией высокого внимания для решения своих абсолютно идеалистских по сути задач. Он пропагандирует простые вещи: искренность, максимализм, критическое мышление, просвещение, честная игра. В ситуации, когда назваться поэтом — самонадеянный жест, публиковать сборники стихов старомодно, а само словосочетание «поэтические чтения» навевают зевоту, поэт Мирон Федоров выходит на батл. Он на том же пути, на который когда-то вышли композитор Хайнер Геббельс или художник Боб Уилсон, назвавшись театральными режиссерами и занявшись чем-то далеким от постановки пьес в авторской интерпретации. И Гнойный — того же порядка сиятельный самозванец; с гневом Игоря Терентьева, ополчившегося на Всеволода Мейерхольда, он кроет последними словами родственного по духу, но чуждого идеологически Оксимирона. И не прав был бы Слава, выдвини он против Мирона обвинение, которое сработало в предыдущем его поединке против Эрнесто Заткнитесь: «Твое актерское мастерство на уровне сельского ТЮЗа», — Мирон превосходный актер, а в селах не бывает ТЮЗов. Поэтому решающим в линии атаки Гнойного стало то, что действительно важно для победы в рэп-батле: «Какие личности, … [дуралей]? Тут решает количество панчей». В этом он, к сожалению, прав.