14 января в Мещанском суде Москвы прошло первое заседание по делу «Седьмой студии» в 2020 году.
Напомним, что суд решил провести новую экспертизу по ходатайству гособвинения (уже третью по этому делу). На данном этапе следствие выбирает искусствоведов для очередной комплексной экспертизы. Прокуратура еще не представила ни одного кандидата в эксперты. Защита подсудимых, среди которых режиссер Кирилл Серебренников, обеспечила явку 10 человек. Суд проверил, не заинтересованы ли они в исходе дела, не находятся ли в зависимости от подсудимых, а после предупредил их об ответственности в случае назначения их экспертами.
Сегодня на слушании дела отсутствуют Елена Орешникова – второй защитник подсудимого Кирилла Серебренникова, и второй представитель Минкульта (потерпевшей стороны по делу).
Судья напоминает, что на одном из последних заседаний адвокат подсудимого Алексея Малобродского Ксения Карпинская просила вызвать в суд специалиста, который восстанавливал данные с компьютера бухгалтера «Седьмой студии» Ларисы Войкиной. Судья говорит, что этот специалист явился сегодня в суд. Сегодня будет его допрос.
Прокуратура снова не представила своих кандидатов в эксперты.
Слушания начались с допроса Филиппа Вулаха, одного из кандидатов в эксперты со стороны защиты. По его словам, он лично знаком с Софьей Апфельбаум, косвенно с Серебренниковым, с делом знаком из прессы. Вулах говорит о том, то никаких личных отношений с подсудимыми не имеет, в исходе дела не заинтересован, а также подписывал одну из петиций в поддержку Серебренникова.
Далее ему вопросы задает адвокат Ирина Поверинова. Она спрашивает, участвовали ли Вулах в каких-либо комиссиях. Тот говорит, что в 2015 году входил в состав комиссии по назначению субсидий некоммерческим организациям в области культуры в правительстве Санкт-Петербурга.
Следующим вызвали Олега Голикова, специалиста, который восстанавливал данные с компьютера бухгалтера Ларисы Войкиной. Он говорит, что работает экспертом в центре информационной безопасности ФСБ. Он подтверждает, то проводил экспертизу, данные которой находятся в 249 томе дела. Далее он говорит, что не знает никого из подсудимых. Далее вопросы ему задает адвокат Ксения Карпинская. Голиков подтверждает, что проводил экспертизу «по системному блоку ноутбука марки HP и ноутбуку марки Samsung», говорит, что выводы по конкретным вопросам указаны на странице 22 экспертизы, на листе тома дела 40. Карпинская просит предоставить «два компьютерных диска, которые были представлены прокуратурой, чтобы эксперт подтвердил, та ли переписка была на компьютере Войкиной», объясняя это тем, что «в тех дисках, которые эксперт получил, нет экселевской таблицы». Потом адвокат говорит, что просит показать эксперту два диска и расшифровку с них. Помощница судьи уходит за этими документами.
Помощница судьи вернулась. «Просто тут нет ничего в экселевских таблицах»,— тихо говорит адвокат Карпинская сидящему от нее по правую руку адвокату Кирилла Серебренникова Дмитрию Харитонову. Эксперту передают документы. Он их изучает. «Эксперту на обозрение предоставляет том 294, в котором содержится экселевская таблица»,— поясняет судья. «Вот эти диски, вот их содержание. Протокол осмотра»,— добавляет она.
— Данные диски были результатом экспертизы? — спрашивает судья.
— Согласно фотографии, должны быть они,— говорит эксперт.
— Данная экселевская таблица была вами восстановлена? — спрашивает судья.
— Я не просматривал файлы, которые были восстановлены,— отвечает эксперт.
— Вы восстанавливали, но не просматривали? — уточняет судья.
— Сейчас поясню,— эксперт листает том и дальше спрашивает у самого адвоката Карпинской. — То есть она (таблица) была обнаружена на этом оптическом диске?
— Я не знаю,— с легкой улыбкой отвечает адвокат Карпинская.
В зале смех.
Эксперт не сразу понимает, о чем его спрашивают. Потом объясняет, как проходил процедура восстановления и записи на специальный диск. Он говорит, что не просматривал ее.
«Программы выдавала список файлов. И эти файлы были записаны в каталог. Сами файлы не смотрел», – отмечает он.
Все дальнейшие вопросы, связанные с попыткой установить, возможно ли за «два часа просмотреть 14 гигабайтов информации текстового вида», Карпинской судья снимает.
После Карпинской эксперта допрашивает адвокат Лысенко. В ходе допроса выясняется, что для ознакомления суду был предоставлен диск с другим номером, не относящимся к данной экспертизе.
— В томе 294 есть протокол осмотра. Посмотрите его, пожалуйста. В этом протоколе, в самом последнем абзаце есть номер диска. Почему он не совпадает с тем номером, который есть в экспертизе? — спрашивает Лысенко.
— Я правильно понимаю, что в данном случае отличие между этими номерами заключается в том, что в записанном диске стоит буква «И», а здесь цифра «4». В говорите, что эти номера отличаются. Я хочу уточнить, в чем,— говорит эксперт.
Судья также просит адвокат Лысенко уточнить, в чем он видит отличие в номере.
— В одном экземпляре два диска. Каждому диску присвоен номер. На осмотре вскрывают конверт с номером другим,— возмущается адвокат Лысенко.
— В чем он другой? — спрашивает судья.
— Озвучиваю. Было два номера — 147/И/2-975 и 147/И/2-976. Вскрывают конверт — 147/4/2-975,— говорит Лысенко.
Последним вопросы задает подсудимый Алексей Малобродский.
— Скажите, пожалуйста, в части выводов вашей экспертизы написано, что среди удаленной информации также имеется большое количество рабочих документов. «Часть восстановленной уделенной информации записана на диски». Мой вопрос: какая часть была записана, как проводился отбор, какой был критерий?
— Ну а как это могло быть? Вы можете пояснить, как информация, никак не коррелирующая с ключевыми словами, могла оказаться в предъявленных суду дисках? — продолжает спрашивать Малобродский.
— Я не могу говорить, пока не будет конкретики. О каких файлах вы говорите? Если будет конкретная информация, я смогу дать по ним комментарий. А так, в общих словах, все, что описано по тексту заключения, то и было записано,— говорит эксперт.
— По второму вопросу написано, что для более удобного прочтения сконвертированные базы и переписка были записаны на диски. С этого вопроса моего адвоката начинался допрос. Эта сконвертированная переписка не смогла быть раскрыта, не была там обнаружена. Это можно пояснить?
Прокурор Михаил Резниченко возражает. Говорит, что это не обоснованное заявление, что переписка была на дисках. «Если переписка не открылась, это не значит, что она не была обнаружена»,— говорит прокурор.
— Конкретизируйте вопрос,— просит Малобродского судья.
— Я более не могу его конкретизировать. Есть противоречие, с моей точки зрения, между выводами, предъявленной экспертизы, и содержанием дисков, которые мы исследовали в судебном заседании.
— Выскажетесь в прениях,— отвечает ему судья.
— Я выскажусь в прениях, потому что, очевидно, это нельзя признать допустимым доказательством! У меня больше нет вопросов,— говорит Малобродский.
Теперь вопросы эксперту вновь задает адвокат Ксения Карпинская. Она снова задает уточняющие вопросы по поводу информации на дисках, говорит о том, что номера дисков не соответствуют указанным в документах.
Далее вопрос специалисту задает прокурор Резниченко. Его интересует, можно ли было дозаписывать информацию на диски DVD после экспертизы. Эксперт сказал, что вообще у дисков был такой тип, который предполагал возможность дозаписать информацию. Однако, как отметил эксперт, при формировании этих дисков они установили запрет на возможность добавления информации.
Следющее заседание назначено на 11 утра 21 января. Журнал ТЕАТР. следит за развитием событий.