28 ноября на Международной ярмарке интеллектуальной литературы «non/fiction» пройдёт презентация книги Чулпан Хаматовой и Катерины Гордеевой «Время колоть лёд». Книга, сложившаяся из разговоров о временах, поколениях, людях и о самых разных проблемах, важных для авторов, содержит в себе в том числе и размышления о том, «чем дышал театр начала двухтысячных и почему спустя десять лет это стало опасным».
Катерина Гордеева рассказала журналу «Театр.» о книге «Время колоть лёд» и о том, почему разговоры о театре в ней — прежде всего разговор о Кирилле Серебренникове: «Эта книга вышла из разговоров. Мы дружим с Чулпан больше десяти лет. И в какой-то момент пришли к пониманию того, что истории, свидетелями которых мы стали — вместе или порознь, — это не только наши истории. Это истории новейшей России. Мы решили их записать. Сперва была мысль записывать исключительно в одном направлении: новейшая история российской благотворительности. Но для этой истории понадобилось рассказать ещё сотню других историй: о том, какими мы были, когда познакомились, как к этой точке пришли, с каким багажом. Это — куча ужасно замысловатых сюжетов. Выяснилось, что многие процессы параллельны, а профессии — на первый взгляд не связанные друг с другом — тесно переплетены. То, что происходит в обществе, — получает немедленный отклик в журналистике, а через десять лет многократным эхом отзывается в театре, потом — в кино. Наши истории, и это не специально вышло, состоят из этих параллелей, и так получилось, что сквозная в них линия — это не только благотворительное дело, ставшее для нас главным, это ещё и „театральное“ дело, дело Кирилла Серебренникова — ставшее для нас важной точкой отсчёта изменившейся страны, изменившегося времени. Кирилл — близкий нам обеим человек. Я выросла с ним в одном городе, училась в одной школе, дружила. Чулпан — сыграла в его спектаклях одни из самых значимых ролей в своей театральной карьере. Серебренников ставил первые благотворительные концерты „Подари жизнь“, в его театре „Гоголь-Центр“ проходят важные мероприятия фонда, такие как День памяти — день встречи родителей, потерявших своих детей. Но встречаемся теперь мы с Кириллом — в суде. А его премьеры проходят без режиссёра. Как с этим жить? Как вообще жить дальше, когда кажется, что, вопреки ожидаемой и такой желанной оттепели, лёд подступает и обступает. Вот об этом книжка. И, во многом, поэтому она называется „Время колоть лёд“».
«ГОРДЕЕВА: У тебя с Кириллом было две работы: „Голая пионерка“ и „Антоний и Клеопатра“…
ХАМАТОВА: Это были не просто работы, это, конечно, было счастье настоящее профессиональное. Хотя оба спектакля очень тяжёлые и в физическом, и в эмоциональном плане. Но ты знаешь, вот удивительное свойство Кирилла, он и в одном, и в другом спектакле всё предугадал, он увидел и проговорил какие-то вещи, которые потом станут страшной, болезненной частью нашей повседневной жизни: ханжество, псевдопатриотизм, враньё…» (фрагмент книги «Время колоть лёд»; публикуется с разрешения авторов).
«ХАМАТОВА: (…) Я уверена, что сегодня „Голую пионерку“ не просто осуждали бы, как было в две тысячи пятом, когда мы её выпустили. Её бы запретили. И последствия были бы самими жёсткими.
ГОРДЕЕВА: А как вы тогда себе объясняли, зачем всё это: „…надрывная история „батальонной давалки“, ставшей святой“, — это я цитирую одну из тогдашних разгромных рецензий.
ХАМАТОВА: Серебренников поставил очень тонкий спектакль, сюжет которого нельзя просто пересказать. На самом деле я играю там не только Великую Отечественную войну, ведь наши солдаты продолжали погибать и в начале двухтысячных, продолжают погибать до сих пор. Война всегда ужасна, особенно когда люди, защищающие свою страну, не чувствуют за собой поддержки этой страны. Но при всём при этом русских людей отличает сакральное отношение к Родине. Образ „батальонной давалки“, о котором ты говоришь, всех тогда взбесил. Но это ещё было время относительной свободы высказывания. Нам с Серебренниковым говорили: подобного на войне не было, солдаты в женщинах не нуждались, и вообще никто не погибал, все с песнями ходили в атаку. А мы отвечали — представь, у нас была возможность отвечать, вот ведь какое либеральное время! — что „Голая пионерка“ — это история об ужасах войны, которые пришлось пережить каждому конкретному человеку. Самая главная фраза этого спектакля и самая страшная для меня мысль — это когда Маша кричит: „У нас людей много. У нас эти кончатся, вам других привезут“. Для меня это — квинтэссенция отношения к человеку в нашей стране» (фрагмент книги «Время колоть лёд»; публикуется с разрешения авторов).
Фото: meduza.io