В Самарском академическом театре оперы и балета состоялась мировая премьера балета «Три маски короля». В создании спектакля участвовали как хорошо известные танцевальному миру личности, так и те, чьи имена не на слуху и нуждаются в представлении. Для самарского театра эта работа оказалась довольно необычной. С подробностями – журнал ТЕАТР.
В истории искусства такое случается нечасто. Обычно меценаты и благотворители участвуют в создании произведений не непосредственно, а как жертвователи и патроны, предпочитая финансовую поддержку собственно участию в проекте. Однако, бывает и по-другому. Так, пару лет назад в кинопрокат практически одновременно вышли два фильма, посвященные женщинам, которые поют («Маргарита» Ксавье Джанноли с Катрин Фро и «Флоренс Фостер Дженкинс» – известная в России как «Примадонна» – Стивена Фрирза с Мерил Стрип в заглавной роли). Обе ленты были посвящены истории обеспеченных, но не слишком одаренных дам, которые так хотели петь, что не слышали никого вокруг и предпочитали продвигать собственное искусство вместо того, чтоб покровительствовать чужому.
Но Вячеслав Заренков, ставший одновременно автором идеи и спонсором самарской премьеры, – это все-таки немного другая история. Один из крупнейших российских бизнесменов, входящий в списки Forbes, не только занимается благотворительностью и поддерживает художников, но и активно творит сам. Будучи профессиональным (и, добавим в скобках, заслуженным) строителем, он является также членом Союзов художников и писателей Санкт-Петербурга, пишет рассказы, занимается живописью и изобретательством. На его счету не только множество патентов и научных работ, но и создание собственного театра «Килизэ», а также несколько либретто (по одному из которых в Большом Театре Белоруссии в 2017 поставили балет «Орр и Ора»). Однако в российских государственных театрах произведений Заренкова прежде не ставили. И вот, наконец, дебют на профессиональной сцене.
Характерно, что в данном случае Заренков не только спонсор и один из двух либреттистов, но и идейный вдохновитель самой постановки спектакля в САТОБе. Случай для новейшего российского музыкального театра уникальный и еще требующий осмысления как с организационной, так и с творческой точки зрения. Так или иначе, предложив к постановке собственный сюжет и инициировав формирование художественно-постановочной команды, Заренков скромно отошел в тень и, по словам создателей спектакля и сотрудников театра, появился лишь на премьере – то есть не вмешивался в запущенный им самим процесс. Редкое качество для большого руководителя и тем более, одного из авторов.
Работу над спектаклем Заренков перепоручил специалистам: создателю первой российской ледовой оперы композитору Михаилу Крылову – много лет проработавшему на петербургском радио автору песен для эстрадных исполнителей, художнику Вячеславу Окуневу – многостаночнику, оформившему множество музыкальных спектаклей по всей стране, и, наконец, балетмейстеру Юрию Смекалову, известному своими спектаклям в Мариинском и Большом театрах. В какой-то момент к этой славной компании присоединились дирижер Евгений Хохлов, художник по свету Ирина Вторникова, саунд-продюсер Влад Жуков и Даниил Пильчен, сделавший оркестровку балета. Стоит ли говорить, что в таком составе они раньше никогда не встречались, – и для дебютантов, если говорить именно о слаженности работы, продемонстрировали вполне достойный результат.
Впрочем, представление, которое они в итоге поставили, нетипично для самарского (и любого другого) государственного театра и во многом другом. Во-первых, оно не пытается «поднять зрителя до своего уровня» и вместо этого говорит с ним на его языке – простом и понятном. Во-вторых, ставка сделана не на классику или contemporary в чистом виде, а на некий их микс, причем с элементами спортивной акробатики, социальных танцев и эстрадного шоу. На премьере в особо зрелищные моменты зал вежливо выдыхал и молчал, но время от времени в воздухе повисало недвусмысленное напряжение, говорившее о том, что будь публика не в театре, а в концертном зале или на стадионе, она бы уже точно взорвалась овацией. Впрочем, бурные аплодисменты не заставили себя долго ждать, и в финале спектакля разразились едва ли не на 10 минут.
Самарского зрителя можно понять. Либретто (про то, что все мы носим маски и не всегда хотим от них избавляться) крайне незатейливо и особых пояснений не требует. Музыка мелодичная и узнаваемая, так как представляет, скорее, попурри из известных хитов, чем оригинальное и самостоятельное музыкальное произведение. Световые и звуковые эффекты и вправду впечатляют (как и работа цехов, наверняка потребовавшая от них небывалой включенности), а декорация завораживает высокой технологичностью. Современная компьютерная графика, видеоинженеринг и мэппинг такого масштаба для многих присутствующих наверняка в новинку, особенно когда речь идет о театре. Наконец, предложенный артистам пластический рисунок лаконичен и, кажется, не требует сверхусилий ни от них самих, ни от зрителей (хотя справедливости ради отмечу, что танцевавший во второй день премьеры Сергей Гаген исполнял амбивалентного Юлия не только старательно, но и сознательно – расставляя акценты в нужных местах, демонстрируя хорошую пластичность и природную гибкость, в меру высоко прыгая и в меру артистично себе подыгрывая).
Идея театра как отдыха или увлекательной компьютерной игры (мысль об этом не очевидном обычно сходстве не покидала меня весь первый акт) в Самаре живет и побеждает. И пусть король оказывается голым, зато народ ликует. Яркий, необычный, зрелищный спектакль разительно отличается от того, к чему привык зритель САТОБа, он не похож на красивые, но давно никого не трогающие «Лебединые озера», он громче, смелее и «отвязнее», и наверняка будет собирать аншлаги. Жанр его я бы определила как поп-балет, потому что это воистину народный театр, не стесняющийся быть в мейнстриме и в то же время говорить о том, что волнует практически каждого (за незамысловатой сказкой о противостоянии доброго принца Юлия и злого советника Конора скрывается наш вечный страх оказаться разоблаченными, без масок и других спасительных прикрытий).
Этот спектакль создан, чтобы нравиться, и совершенно этого не стесняется. Другое дело, если самарские театралы и балетоманы по ошибке сочтут его за современный танец и отнесут не по тому ведомству. Тогда у истинного, аутентичного contemporary будет еще меньше шансов на понимание и признание в этом городе. Впрочем, магистральное, «официальное» искусство с альтернативным и немассовым по-прежнему ходят у нас разными тропами. Что, кстати, особенно чувствуется в том, как в Самаре обстоят дела в музейной сфере: если крупный художественный музей чинен, благороден и тотально недружелюбен, то крошечный «Музей модерна» умудрился приютить у себя в подвале одну из лучших интерактивных выставок про историю искусства для детей и взрослых, которую мне довелось видеть. Так, наверное, и танцевальные эксперименты произрастают здесь где-то на обочинах, тогда как на большой сцене, как и прежде, предпочитают большие формы. И в этом смысле «Три маски короля» при всей необычности обстоятельств своего появления в репертуаре, сняв первую, вторую и третью маски, оказываются лишь копией – неважно, классического балета или телевизионного шоу.