Обозреватель журнала ТЕАТР. посетила два совершенно разных представления одного и того же спектакля «В гостях. Европа» группы Rimini Protokoll, чтобы убедиться: слово «спектакль» тут совсем неуместно. Как и термины «ролевая игра» и «психологический тренинг»
Один из показов был в самом центре Москвы, в престижном старом районе, другой — за Третьим кольцом, на бывшей рабочей окраине. В одном принимали участие театральные критики, в другом — люди, купившие билеты. В первый раз я побывала в гостях у представительницы известной фамилии, во второй — у выпускницы МГТУ им. Баумана, работающей инженером на заводе (сослуживцы дружно покрутили пальцем у виска, узнав о ее решении позвать к себе домой толпу незнакомых людей). На первом спектакле зрители рассказывали, как мы боремся с несправедливостью, занимаемся благотворительностью и ратуем за европейские ценности, на втором — как не верим в демократию, рыночную экономику и прочие глупости. В октябре 2016 года, на премьере, я чувствовала себя в своей тарелке, окруженная единомышленниками и знакомыми, в январе 2017-го ощутила, что такое одиночество и как сложно плыть против течения. В первый раз я чувствовала себя желанной гостьей, во второй раз расслабилась только когда спектакль закончился и мы, наконец, разговорились с хозяйкой и ее гостями.
Но удивили меня даже не разница собственных ощущений во время двух спектаклей, а послевкусие. Во второй раз, зная все ходы и выходы, помня наизусть верные ответы (и не сумев выиграть в командном бою, хотя в первый раз это далось нашему с хозяйкой тандему легче легкого), я изрядно напрягалась в процессе, но, в конце концов, получила едва ли не больше удовольствия. В повторном визите было развитие, была интрига, были конфликт и противостояние. Это и стало поводом для разговора о том, как устроен и чем на самом деле является проект «В гостях. Европа».
Спектакль отменяется
Помимо отсутствия сцены и зрительного зала, специально созданных декораций и эффектов в этом театральном тексте нет режиссера, а зрители и актеры — суть одно. Даже руководит действием не человек, а машина, которая выплевывает бумажки с инструкциями для зрите-лей, и зрители охотно или скрепя сердце эти инструкции выполняют. Но если на спектакле, в том числе самом постдраматическом, мы чувствуем себя наблюдателями и можем в любой момент спокойно самоустраниться (заснуть, думать о своем и т. д.), то здесь этот номер не проходит. Нас буквально принуждают к участию, причем к участию не только в качестве исполнителей, но и в качестве авторов.
На традиционном театральном спектакле мы чувствуем себя в безопасности, в гостях у Европы вынуждены рисковать. Любопытно, что гости с самого начала ведут себя по-разному: кто-то развязно ищет место для курения, кто-то робко забивается в угол, кто-то заводит светскую беседу с хозяевами. Но и из привычных амплуа нас быстро выводят неудобными вопросами («Приходилось ли вам скрывать свою национальность?», «Доверяете ли вы собравшимся за этим столом?», «Хотите ли вы отхватить кусок побольше?») и принуждением к нестандартным действиям вроде необходимости залезть под стол.
В театре мы заранее знаем правила, а тут постоянно срабатывает эффект неожиданности. На втором моем «домашнем визите» нашелся человек, который в какой-то момент решил просто покинуть помещение, но когда группа решительно этому воспротивилась, стал вести себя вызывающе и откровенно игнорировать все происходящее, что не помешало ему выиграть самый большой кусок пирога. Другие вежливо терпели («мы не так воспитаны, чтобы встать и уйти посреди спектакля»), но откровенно мучились и временами игнорировали требования адской машины («Мне велено залезть под стол, но я не буду этого делать»).
Однако в итоге всем пришлось-таки стать актерами и принять правила игры.
Не своя игра
Так, может, «В гостях. Европа» — это игра? Ролевая, модная, каких сейчас развелись десятки, если не сотни. Задав соответствующий поиск в Интернете, можно обнаружить множество самых диковинных вариаций проведения досуга от квеста по поиску сокровищ до подростковой «Мафии», захватившей все слои населения, независимо от возраста и социального положения. Но в таких играх обязательно есть зло или злодеи, с которыми нужно бороться, а также конкретная цель, к которой надо идти, и разделение на своих и чужих. Собираются знакомые или незнакомые и, следуя инструкциям, борются за виртуальные призы, одерживают победы, знакомятся.
В проекте Rimini Protokoll ничего этого нет и в помине: никто ни с кем не борется (а если и разъединяется по ходу — «Поднимите руки те, кто за последние 10 лет применял насилие» — то для того, чтобы объединиться в финале), никто не ставит перед тобой никаких задач (судьба пирога, который в какой-то момент кто-то из участников велит хозяину или хозяйке поставить в духовку, до поры до времени никого не волнует). Здесь отсутствует главный принцип широко распространенных развлечений разной степени адекватности — конкуренция. Нет задачи победить, наоборот, есть необходимость услышать других (иначе не выиграешь в битве за пирог) и вступить с ними в коалицию.
Когда дело доходит до командной стадии и участникам, наконец, приходится разделиться по двое (вернее, их делят, причем по весьма условным признакам вроде схожих ответов на одни и те же вопросы), кажется, что вот сейчас-то и начнется самое интересное. Но и это тоже только игра: сражение с разноцветными планшетами в руках — не более чем пародия на существующий миропорядок, средства массовой информации, идеологию и на нас самих. К нему невозможно относиться всерьез: не случайно после этого раунда представление приходит к логическому завершению, все расслабляются, начинают смеяться, что-то громко обсуждать, сбрасывают привычные маски. Самые откровенные признания можно услышать именно теперь, когда все уже наигрались и могут сойти со сцены. Игра в игре была нужна авторам для того, чтобы измерить уровень конфликтности и агрессии в группе, определить степень готовности участников идти по головам, поступившись провозглашенными за пять минут до того ценностями. При удачном стечении обстоятельств она позволяет гостям (да и хозяевам тоже) больше узнать о себе и о том, насколько верен был их ответ на вопрос об уровне амбиций в самом начале. Очень забавно наблюдать, как люди, оценившие собственную амбициозность на три балла, в итоге бьются за каждое очко, топя других и голосуя за то, чтобы лишить их честно заработанного. Впрочем, это не единственное, что может узнать о себе участник проекта, — поводов для рефлексии хватает, достаточно быть внимательным к деталям и настроенным на серьезную психологическую работу.
Не психологии ради
Но если это не спектакль и не игра, то, может быть, это коммуникативный тренинг? Тут и вправду используются многие его элементы: действие происходит в замкнутом пространстве, где на протяжении ограниченного периода времени не знакомые прежде люди интенсивно занимаются совместной деятельностью. Если это так, это не только интересно и модно, но и страшно выгодно, ведь обычно участие в хорошем тренинге обходится на порядок дороже. Но прежде, чем подсчитывать чистую прибыль, имеет смысл хорошенько разобраться, действительно ли Rimini Protokoll пожертвовали зрелищностью ради терапевтического эффекта.
Изучать групповую динамику, развитие возникшего сообщества и взаимоотношений в нем крайне интересно, но тут никто не делает этого специально, так как в проекте отсутствует самое главное условие для проведения подобной работы — ведущий, он же тренер. Никто не объединяет участников, не проводит обязательный для любого тренинга разогрев, не налаживает коммуникацию. Все как будто специально пущено на самотек, и группа должна самостоятельно выбираться из сложившейся ситуации. Даже если эта ситуация окажется для кого-то дискомфортной и неудобной, ему придется выходить из нее в одиночку.
Должна честно сказать, что, рассказывая о том, как скрывала свою национальность, я сама чувствовала себя не лучшим образом. Формально меня защищали статус театроведа и бренд фестиваля «Территория», но на самом деле никто не мог предсказать, как поведет себя группа и не будет ли она враждебна к человеку, который слишком перед ней открывается. Обычно в такой ситуации за групповой динамикой следит психолог, но здесь группа развивается сама и нет никого, кто мог бы с этим что-то сделать. С продуктивного, правильно организованного и хорошо проведенного психологического тренинга никто не уйдет подавленным (это первая забота профессионального тренера), тогда как в случае с «В гостях. Европа» это вполне возможно. Лично я знаю как минимум одного сильно фрустрированного гостя, который шел на спектакль с самыми радужными ожиданиями, а вышел расстроенный и злой — в его случае чуда не произошло.
О том, что их проект — не спектакль, не ролевая игра и не психологический тренинг, а довольно жесткий социально-психологический эксперимент, авторы, конечно, прекрасно знают (хотя стараются об этом и не говорить). Не случайно хозяев квартир тщательно отбирают, а приглашенных всегда ограниченное количество. Результаты эксперимента можно посмотреть на сайте
www.homevisiteurope.org
, там же есть статистика ответов, в том числе на самые острые вопросы. Благодаря сайту еще до похода в гости наиболее любопытные могут узнать, что дольше всего молчание длилось в Каире (261 секунда), национальность чаще всего скрывали в Берлине, а будущего больше всего страшатся в Сантьяго-де-Компостеле.
Театральное/социальное
Иными словами, перед нами перформанс. Во-первых, каждое представление происходит здесь и сейчас, оно уникально и никогда больше не повторится. Во-вторых, даже менеджеры проекта никогда не могут сказать точно, сколько именно продлится представление. Если кому-то захочется говорить по душам до самого утра, чисто теоретически никто не может этому воспротивиться. Гости каждый раз разыгрывают шоу для самих себя, импровизируют, между ними зарождаются какие-то отношения и т. д.
Но у проекта Rimini Protokoll есть и другие черты перформанса: наличие жестких правил, работа с пространством (которое надо осваивать, а потом «освобождать от себя»), заведомый дискомфорт. Еще со времен Йозефа Бойса перформанс работает с вытесненным в подсознание, с неудобным, с тем, о чем не хотят думать, и тем, что не произносят вслух. Вот и «В гостях. Европа» — это не столько театральный, сколько социальный акт. Каждый гость по-своему проживает заданную ситуацию и привносит в нее личный опыт. Степень спонтанности зависит от внутренней свободы и готовности к эксперименту (в первую очередь над самим собой). И то, окажется ли для него «В гостях. Европа» посланием или чистым листом бумаги, каждый решает сам. Это такой же личный выбор, как наделение всего случившегося смыслом.
Хельгард Хауг, автор идеи «В гостях. Европа»
НП: Существует ли разница между «В гостях. Европа» в Москве и в других городах? Если да, то в чем она заключается?
ХХ: Конечно, каждое представление уникально, потому что, прежде всего, отличаются 15 человек, собравшихся за одним столом. Пусть это игра со своими правилами, ритмом и целью, но главное-то сами участники! Изначально мы разрабатывали проект для десяти европейских стран, но лишь некоторые из них являлись членами Евросоюза и входили в Шенгенскую зону. Отсюда, собственно, и возник вопрос, а что есть Европа? Это экономические отношения, культурная среда, место на карте или политическое движение? И в итоге мы решили сфокусироваться на самой маленькой составляющей этой огромной конструкции, а именно на людях, которые населяют наш континент. Естественно, что точка зрения москвича отличается от взгляда португальца, немца или чеха. Но для нас не существует правильного взгляда, поэтому тут совершенно бесполезно сравнивать Анкону и Амстердам, Россию и Данию.
НП: Как меняется сценарий игры от проекта к проекту? Кто вообще отвечает за финальную версию текста?
ХХ: Каждый раз, приезжая в новый город или страну, мы адаптируем сценарий к местным условиям. Тут требуется серьезная настройка и нешуточная работа. В Москве мы работали над этим вместе с Ольгой Федяниной. С ней мы могли обсудить контент нашей российский версии и точку зрения русских по многим обсуждаемым вопросам.
НП: Какого эффекта вы хотели достичь? Вы собираетесь измерять какие-то показатели в конце каждого спектакля?
ХХ: Лично мне очень нравится наблюдать за тем, как сценарий развивается от эпизода к эпизоду или, если выражаться языком геймеров, от уровня к уровню. Когда гости только собираются, они все такие скромные и вежливые, но потом, чем больше они узнают о хозяевах (первая стадия) или о группе (вторая стадия), тем веселее и откровеннее становятся. Постепенно улыбки становится шире, а голоса — громче. Через какое-то время солидарность оборачивается конкуренцией, и когда пирог стоит в духовке, а гости азартно, даже ожесточенно соревнуются за самый большой кусок, шум возрастает, появляются первые выигравшие и проигравшие, но потом победители теряют очки и все начинается снова.
НП: Каковы ваши личные и профессиональные ощущения от этого проекта?
ХХ: В этой истории масса прекрасных моментов. Люди сидят за столом. Вместо скатерти на нем карта, на которую они наносят свои истории. И это кардинально отличается то того, какой видит карту Европы рядовой политик: для него она абстрактна, а для них предельно конкретна. На карте отражаются их опыт, надежды, мечты, страхи и т. д.
НП: Как вы относитесь к тому, что люди думают, будто являются авторами этой истории? И кто здесь все-таки автор, кстати говоря? Участники или Rimini Protokoll?
ХХ: Мы специально создали сайт, на котором отражается каждая сыгранная история, каждый визит в гости. Там можно увидеть, как участники играли и что они решили, а заодно посмотреть на динамику в разных городах и сравнить их. Конечно, ничего бы этого не было, если бы мы это не придумали, но без участников наша идея осталась бы просто очередной идеей. Так что можно сказать, что это плод совместного творчества.