© Тобольский драматический театр имени П.П. Ершова
В Новом пространстве Театра Наций в эти дни представлены культурные проекты Тобольска. Выставка «Открывая Сибирь. Пробежки вокруг Тобольска» стала результатом двух летних недель, когда двадцать художников со всей России запечатлевали «с натуры» историческую часть города, тобольский Кремль, порт, берег Иртыша. Город предстал в живописи, графике, фотографиях и звуковых инсталляциях. Центральным же событием стал спектакль «Ахматова. Свидетель» в исполнении артистов Тобольского драматического театра имени Ершова. Гастроли проходят в рамках благотворительной программы «Формула хороших дел».
Спектакль родился в процессе «Арт-лаборатории», совместного проекта фестиваля-школы современного искусства «Территория» и компании СИБУР. Одним из руководителей этой лаборатории стал актер и режиссер Дмитрий Сердюк, который предложил в качестве темы свойства памяти, а предметом театрального исследования – личность Анны Ахматовой. «Ахматова. Свидетель» – это музыкально-поэтический монолог, и сам Дмитрий Сердюк играет его в Театре наций как моноспектакль. Однако в созданной им драматургической основе предусмотрены два героя: поэт Ахматова и некто Свидетель, собирательный образ человека, чьи знакомство и дружба с Анной Андреевной оказали огромное влияние на формирование его личности. Предложив этот материал тобольской лаборатории, Сердюк создал совсем другой спектакль с участием двух артистов: Альбины Шафировой и Владислава Железнякова. Есть и третий – музыкант, гитарист Алексей Лалаев, на протяжении всего действия находящийся рядом и исполняющий музыку молодого композитора Федора Журавлева.
Свидетель и гитарист молоды, женщина же, произносящая от имени Ахматовой тексты ее писем и стихи, – на десятилетия старше. Эта возрастная разница и есть контрапункт, лейттема памяти, одно из свойств которой – исчезать из молодого сознания, обрывать нить, терять ключ от кодового замка культуры. Но Свидетель, еще, будучи очень молодым, имел счастье узнать зрелую Анну Ахматову, и в его сознании нить памяти осталась невредимой. Поэтому ему поручены в спектакле лишенные хронологической последовательности тексты, которые, как яркие вспышки, высвечивают ключевые эпизоды: похороны, первая встреча, трагедии и триумфы, периоды относительного благополучия, все стадии одиночества и болезни.
Актеры существуют в пространстве параллельно, в разговоры не вступают и реальных персонажей не играют. Владислав Железняков сдержанно и почти бесстрастно «докладывает» текст, придавая ему документальную убедительность, но время от времени выпевает строки, в особенности, стихотворные. Этот «дуэт» молодых актера и гитариста, положивших ахматовские тексты на весьма недурную рок-музыку, соединяет полюса, создает волнующее электрическое поле. Перпендикулярные друг другу по стилю стихи и музыка все равно совпадают, вступают в диалог и даже в унисон.
Чем менее актриса Альбина Шафирова похожа на Ахматову, тем ярче проступает в этой музыкально-поэтической композиции чисто сценический текст. Если это и литературный театр, то слово «театр» здесь имеет первостепенное значение. На экране часто появляются фотографии Анны Ахматовой: ее молодую, со знаменитой прической каре мы видим гораздо реже, чем пожилую, с одутловатым, усталым и при этом красивым и одухотворенным лицом. Тем временем звучат стихи – малоизвестные юношеские, и хрестоматийные, до дыр зачитанные; звучат записки и размышления; звучат и письма к Сталину – отчаянные просьбы освободить из-под ареста близких. Актриса же – скорее клоунесса, миниатюрный театральный человек в брючках и мужской шляпе. Может подпустить чуть-чуть декадентской манерности, может добавить патетических нот, или напротив, легкого житейского шарма. Ее исполнение намеренно театрально, но без нажима, с точно установленной дистанцией, с легким флером артистического кабаре времен молодой Ахматовой и окружавшей ее блестящей богемы.
Так полноправными действующими лицами спектакля становятся фигуры реальные и вымышленные, слово и музыка, частная история человека и история всей страны.