Кристина Матвиенко – о трех перформансах Воронежского шоукейса, включенного в Платоновский фестиваль искусств.
В программу Воронежского шоукейса, придуманного и собираемого во второй раз командой куратора и продюсера Раисы Ждан, вошли несколько драматических спектаклей, современный танец, классическая опера и перформансы.
Спродюсированные специально для шоукейса и составившие цикл «Платонов-2021», перформансы, они же сайт-специфические акции, не только пришлись к лицу городу и его разным локациям, но обнаружили в себе большой ресурс для новой коммуникации внутри театра. А кроме того, проблематизировали само понятие «публичного пространства», которое часто принадлежит не жителям, а властям.
Самым острым проявлением взаимоотношений между арт-активностью и государственными бюрократическими структурами стал мирный, пацифистский и в платоновском духе умаляющий тело проект Полины Кардымон «Котлован». Переодевшись в белое платье и высокие ботинки, новосибирская художница и режиссер взяла лопату и рыла собственный котлован на небольшой окружности рядом с дамбой Железнодорожного моста в Отрожке. Стартовав в 11 утра, Полина докопала до вечера, то в одиночестве, то в присутствии зрителей роя неглубокую яму и вытаскивая попутно из земли камни. Потом закопала все обратно и улеглась на теплой почве, с виду не слишком похожей на знаменитый чернозем.
Утреннее начало перформанса сдвинулось из-за трений с руководством железной дороги, испугавшегося, что полинина лопата повредит лежащие под землей коммуникации. Группа людей в костюмах и с деловыми папками в руках стояла поодаль от «котлована» и совещалась. Режиссер, зрители, организаторы терпеливо ждали, глубоко надеясь на то, что случится чудо и рытье начнется по расписанию, ведь в таком красивом месте, с проходящими мимо поездами и электричками, все слишком сильно напоминало о самом Андрее Платонове. А значит – никак не могло отмениться.
В итоге трудная и лишенная прагматики работа Полины Кардымон осуществилась ровно в том же модусе, который проповедуют герои платоновского «Котлована», да и он сам, строивший маленькие электростанции и помогавший людям справиться с голодом в 1930-е. Счастливого будущего герои «Котлована» не построили, автор книги не имел прижизненно счастливой писательской судьбы, да и в целом жизнь его плотно сомкнулась со светлой горестью его текстов.
Вторая работа Кардымон – «Время, которое я у вас займу, будет коротким» – посвящена как раз трагическим страницам жизни писателя, который в конце 1930-х пишет письма в вышестоящие инстанции, чтобы спасти своего сына Платона, в 1937-м, в возрасте 15 лет арестованного по сфабрикованному обвинению. Процитированная в названии строчка взята из письма к Максиму Горькому – Платонов просил его поучаствовать в своей сложной писательской судьбе, но большинство фрагментов, которые слышала я, касались отчаянных хлопот о сыне. В просторном подвале бывшей фабрики «Прогресс» на внушительном расстоянии друг от друга сидели с десяток перформеров – актеры двух воронежских театров, Камерного и ТЮЗа. Перед каждым стоял стул с положенными на него наушниками. Зритель мог выбрать любого из говорящих, сесть перед ним, надеть наушники и попасть на определенный кусок аудио признания.
Вот тут и случалось чудо – короткого, но интенсивного контакта говорящего и слушающего, одних глаз (у кого-то – страдающих, у кого-то – упорно глядящих в сторону) и других, зрительских. В таком режиме произнесенные вслух отчаянные строки писем Платонова переходили – как брошенный мяч – с одной стороны на другую. Как зритель ты был вынужден разделить чужую драму, страх потери и саму потерю. Но и вне перформанса ты получал опыт уже личной беспомощности. Репрессивность обращения с человеком, которую позволяло себе советское государство, отчасти воспроизводится сегодня жесткими охранниками, подробно досматривающими каждого входящего в пустой, холодный подвал.
Сайт-специфическую оперу «Жители родного города» по мотивам одноименного рассказа Платонова сочинили композитор Даниил Посаженников («Геометрия звука») и художница Анна Кострикова. Важно, что соавторами этой «симфонии гудков» стали и певцы из хора Воронежского театра оперы и балета, а еще – несколько женщин-цветочниц, на протяжении некоторого времени сидевших в одном из переходов станции «Воронеж-Курский». Зрители сели в электричку и проехали короткий, но веселый путь от вокзала «Воронеж-1» до станции «Воронеж-Курский». Выгрузились на перрон и послушали пение хористов, стоящих вдоль железнодорожной насыпи. Потом двинулись в переход, прошли досмотр, постояли перед поющими «цветочницами», которых можно было разглядеть как будто в первый раз – ведь в рамке оперы все кажется необыкновенным. За спинами все время маячили, как бы закрывая путь назад, сотрудники вокзальной охраны и полиции. Поднявшись наверх, мы оказались в громадном, с красивыми сводами зале станции, где некоторое время слушали музыку и пение хористов, расставленных за нашими спинами по всему периметру. Финалом этого торжества, так элегантно предъявившего красоту обыденности (хотя вокзал – всегда немножко праздник), стало коллективное пение хора на площади перед зданием вокзала, где собрались все зрители – тоже, вероятно, почувствовавшие красоту момента и глубокой воронежской ночи.
Программа перформансов оказалась замечательной и совсем не маргинальной частью Воронежского кейса. Удивление от места, в которое внедряется художник, часто выливается в сайт-специфик. Здесь же главным напряжением был сам факт острой реакции на более чем мягкую и деликатную режиссерскую интервенцию. Но все же эта реакция исходила не от самого места, позволявшего копать, ходить и слушать его, а от тех, кто по-прежнему охраняет его от нас, жителей города и их гостей.