Театр. провел блиц-опрос людей, которые были вовлечены в проект «Платформа» глубже других. Мы задали кураторам и режиссерам два простых вопроса:
1. Какой новый опыт дала им эта работа.
2. Что запомнилось ярче всего.
Сергей Невский, куратор направления «Музыка» в 2011 – 2012 годах:
1. Я до этого не был куратором, мне пришлось звонить-писать многим людям, принимать участие, связывать разных людей. Мы создали контекст из ничего. На пустом месте, где были только галереи, — на «Винзаводе» не было театра и не было музыки особенно, и мы привели туда публику, которая ковыляла между ларьками на Курском вокзале. Московская ленивая публика платила за билеты на концерты современной музыки. Это оказалось важным для формирования слушательских вкусов и формирования нового композиторского поколения в России. Для меня был абсолютный драйв добиваться того, чтобы зал был полный, чтобы публика шла. Если бы мероприятия с редкими и важными именами оказались непопулярны, то меня могли бы уволить. Это опыт создания контекста, опыт коллективный, когда я свое восприятие искусства передал дальше. Обычно мы не можем себе многого позволить, нет денег, нет условий, жесткие рамки филармонических форматов, а тут была эта возможность, была высокая планка качества.
2. В моем сезоне был концерт Курентзиса, и я до сих пор не понимаю, как мы уговорили его сыграть концерт Кейджа, где у дирижера нет функций, кроме как показывать на циферблат часов. А в сезоне, который курировал Саша Маноцков, самым важным оказался Штокхаузен. Ансамбль Покровского народными голосами пел произведение, выстроенное на одном аккорде, час. Я с благодарностью вспоминаю опыт «Платформы».
Елена Тупысева, куратор направления «Танец» в 2011 – 2012 годах:
1. Я работала куратором по танцу в первый сезон, и главным опытом было создание спектакля «История солдата». Хореографами были голландец Гай Вайцман и его жена и соратница Рони Хавер. Это был сложный проект: с одной стороны, у Гая уже была готова хореография, с другой, все делалось с нуля. Музыку писал Алексей Сысоев, Катя Бондаренко была драматургом — она встречалась с участниками чеченских войн и писала текст на основе этого документального материала. Помимо танцовщиков в спектакле участвовала Вика Исакова, которая читала этот текст. То есть вещь была сложносочиненной, с живым исполнением музыки (4 перкуссиониста, которые играли не только на ударных, но и, например, на пилах и топорах, а была еще электронная часть). Кирилл работал как консультант и отчасти как режиссер. И я думаю, что если бы не «Платформа», все эти люди бы вместе не собрались. Мне всегда нравилась междисциплинарность, но опробовать ее можно было только на такой площадке, где все дисциплины оказались равнозначны. Спектакль был номинирован на «Золотую маску» не в современном танце, а в категории «Эксперимент», но получил награду именно за хореографию, и это очень редкий случай в практике нашей главной театральной премии. В общем, совершенно новым опытом стала сборка этого пазла, где все части в итоге сложились. Именно на «Платформе» я научилась не бояться приглашать в спектакль людей, которые между собой незнакомы. Когда через год я пошла работать в «Балет Москва», широта кругозора, полученная на «Платформе», оказалась очень важна. Ну, и я познакомилась с кучей композиторов, медиахудожников и т. д. То есть это и расширение кругозора, и большой творческий заряд, и вылазка на чужую территорию. Познакомиться с разными художниками можно только через дело.
2. Самое яркое воспоминание, наверное, открытие первого сезона «Ариями». Ощущение, что получился совместный сложный проект и стало понятно, что мы работаем в какой-то новом для всех поле. Новым был и сам процесс обсуждения, придумывания, весь поток событий на «Платформе». Мне кажется, «Платформа» объединила целое поколение, а вот сейчас такой точки сборки нет.
А еще я, как человек, развивающий современный танец в России с начала нулевых, была очень рада, что на «Платформе» танец оказался не составной частью театра, а был на равных с другими искусствами. Для Кирилла это был тоже большой шаг в признании самостоятельности нашей дисциплины. «Платформа» сыграла важную роль в процессе вывода современного танца на широкую публику.
Александр Маноцков, куратор направления «Музыка» в 2013 – 2014 годах:
1. Опыт кураторства, придумывания программы — чтобы делать такие вещи как следует, нужно изменить подход к каким-то профессиональным принципам, и это изменение потом остается с тобой как профессиональное приобретение, которым пользуешься уже в своей личной композиторской работе. Я бы всем композиторам рекомендовал когда-то провести год в качестве куратора. Впрочем, и без моих рекомендаций мы все как-то этим теперь занимаемся.
2. Воспоминание — такое сквозное, от события к событию, ощущение, что ты сумел: а) собрать публику на что-то, ей доселе неизвестное, и б) в нее это «попало». Радость двоякого рода — когда видишь, что приходят снова, и когда видишь, что пришли впервые, озираясь в недоумении. Ощущение ответственности за это все. Ну, и фестиваль «Будущая музыка». Мне кажется, он получился очень широким стилистически и идейно, было много замечательных работ. Жаль, что не было возможности его повторить/продолжить.
Женя Беркович, постановщик оратории Autland:
1. На «Платформе» я первый раз в полной мере ощутила, что (для меня) самые крутые, самые счастливые, самые важные работы — те, которые проходят всего один раз (ну, или один блок показов). Я ставила ораторию Сергея Невского Autland, у нас было всего два показа, ради которых собрались выдающиеся дирижер, музыканты из трех стран, актеры, пара десятков волонтеров, продюсеры, помощники. Это было ощущение чистой мандалы: вот вы все строите большую и сложную штуку, очень красивую и при этом очень хрупкую. Вообще «Платформа» для меня было особенно ценна именно этим — там не было ничего вечного, гвоздями прибитого, не было этой бронзовой уверенности репертуарного театра, что спектакль должен жить как можно дольше, стареть, дряхлеть, мучительно умирать. Там все было про момент, мгновение, секунду. Было — и всё, больше не будет, а будет новое, другие формы жизни, новые перерождения. И для меня это гораздо больше про истинную сущность театра, чем пятое поколение вводов и заплатки на заднике даже очень хорошего, очень культового спектакля в «настоящем» театре.
2. Собственно, и самое важное воспоминание поэтому трудно вычленить одно — память о «Платформе» состоит из них вся. Если выбирать одно, то, наверное, это момент, когда я в первый раз пришла смотреть «Сон в летнюю ночь». Я специально не ходила на репетиции, чтобы ничего не знать заранее, и актеры вывели меня вертеть круг в финале. Но это, пожалуй, одно из самых важных воспоминаний о театре в моей жизни вообще, не только на «Платформе».
Анна Абалихина, куратор направления «Танец» в 2013 – 2014 годах:
1. Новый и самый важный опыт. Угу. По большому счету это был даже не но-вый опыт, а просто «Платформа» дала реализовать все идеи, всё, что было невозможно реализовать где-либо еще. То, что это была междисциплинарная площадка, где одни и те же люди перемещались, перемежались. Это была такая живая история — и лаборатория, и эксперимент, но мы выходили на очень важные, серьезные продукты. Мы номинировались на «Золотую маску», но была возможность и с публикой общаться на круглых столах. Это сейчас мы привыкли к открытой ситуации, к лекциям после спектаклей, но на самом деле это именно «Платформа» открыла возможность общения зрителя с артистами.С другой стороны, в рамках кураторства моего было важно привлечь профессиональное сообщество, мы делали большие работы. Это позволило мне сообществу дать фриланс. Потому что современный танец в принципе исчез из наименований, независимых проектов просто нет. Нет театров, которые были бы открытой площадкой, на которую ты мог бы прийти и реализовать проект, чтобы спектакль потом стоял в репертуаре. В этом смысле «Платформе» удалось сконцентрировать довольно значимое количество профессионалов — это основное. Большая ошибка думать, что «Платформа» была площадкой для «Седьмой студии», она была гораздо шире, конечно. Это основная идея, мной и Кириллом реализованная, — дать профессиональному сообществу площадку для работы и площадку для дискуссий.
2. Я не могу выделить один проект, это нечестно. Если выделять, то это «История солдата» и «Удивительное тело» — самые важные проекты для танцовщиков.
Давид Бобе, французский режиссер, постановщик спектакля «Метаморфозы»:
1. Трудно сказать, кто из нас что делал. Мы существовали в диалоге, обменивались идеями, делились. Мы вместе с Кириллом придумали «Метаморфозы» — трудно сказать, чья это была идея. На репетициях у нас был настоящий интеллектуальный пинг-понг, в результате мы пришли к тому тексту, который вы слышали. Мы пришли к Овидию, хотя изначально хотели ставить спектакль по мотивам компьютерной игры Mortal Combat. Такое вот получилось путешествие. В «Метаморфозах» (я вдруг понял и почувствовал это очень близко!) вся эта мифология, все эти сюжеты с древнегреческими богами и героями описывают нашу современную жизнь — ее моральный, эстетический, сексуальный аспект. Персонаж бомжа-рассказчика, которого я придумал, — это как раз пример современного героя, претерпевающего современные метаморфозы. В спектакле таких моментов много. Этот герой — он все потерял. А ведь у него, как у царя Мидаса, было многое: дом, жена, работа. А потом он оказался на улице. Когда идешь мимо Курского вокзала к «Винзаводу», предстают некие видения апокалипсиса — отвергнутые обществом бродяги, презираемые, выброшенные на обочину, потерявшие человеческий облик. Вот такие вот бывают превращения.
2. Эти молодые люди на «Платформе» заставили меня влюбиться в Москву. Не много есть городов на планете, куда мне хочется возвращаться, причем именно на сцену. Пока это Браззавиль в Конго и Москва (в «Метаморфозах» с нами, кстати, играли три артиста из Конго).
Виктория Исакова, актриса, участник проекта «История солдата»:
1. Для меня совмещение текста от мужского лица, который читался монологами, музыки, танца — это сложный новый опыт. Было очень интересно искать себе место во всем этом разнообразии структур и эмоций. «Платформа» оказалась тем местом, куда потянулась молодежь. Так как это пространство и то, что там происходило, очень точно отражало общее желание двигаться куда-то вперед, дальше от привычного классического театра.
2. Хорошая современная драматургия, лучшие музыканты, танцоры, актеры, живое общение. Свежее дыхание времени.