В декабре 2022 года бельгийский NTG, которым, напомним, с 2018 года руководит Мило Рау, сыграл в центре Гента, на своей основной сцене, премьеру «Дом Метерлинка. Неподвижный театр» («Maison Maeterlinck. Theatre immobile”). Её поставил швейцарец Том Луц. Рассказывает Анастасия Арефьева.
Сам Гент для Метерлинка стал не только городом, где он родился и вырос, но и местом «прорастания» многих его замыслов. Неслучайно свой первый поэтический сборник Метерлинк назвал «Теплицы» («Serres chaudes»), а о Генте писал в воспоминаниях как о царстве экзотических растений: «Экзотические листья и цветы <…> отцовских стеклянных домов всегда привлекали меня (отец Метерлинка увлекался, как и многие в те годы в Генте, разведением растений в теплицах, это и приносило ему немалый доход – прим.ТЕАТР.). В прекрасный летний день, когда я был ростом с три яблока, ничто не казалось более приятным и загадочным, чем стеклянные убежища, в которых царила сила солнца». В гентском театре режиссёр Том Луц занялся исследованием мира идей и пьес Метерлинка, который оказался и про нас сегодняшних.
Словесная ткань спектакля – своеобразная онтология творчества бельгийского драматурга. Но из всей палитры пьес театром выбраны не дарящие надежду «Синяя птица» или «Сестра Беатриса», а как когда-то и Станиславским для постановки в МХТ – экзистенциальные, ведущие диалог со смертью «Слепые», «Там внутри» и «Непрошеная». При этом сюжеты пьес «растворены» друг в друге, а реплики основных героев распределены между актерами, которые вначале словно примеряют их на себя. «Диффузию» драматических текстов дополняют цитаты из философских эссе Метерлинка, его размышления о театре и отрывки из ранних стихов, в том числе, из сборника «Теплицы».
В спектакле NTG пространство Метерлинка – это каменные порталы то ли старого монастыря, то ли заброшенного дома (сценограф – художница Фрида Шнайдер, работающая, в том числе, с Кристофером Марталером). Тут же театральные «заслонки»-выгородки. Дежурный свет, поваленные стулья, мусор. В глубине сцены такая же заброшенная пустая стеклянная терраса, снаружи плотно увитая растительностью – теплица наоборот. После долгой тишины, которая сменяется пением-мычанием, на сцене появляются четыре человека в костюмах то ли пчеловодов, то ли врачей в эпидемзащите. Вскоре оказывается, что в этой застывшей вселенной есть скрытая жизнь, – один из этих странных существ обнаруживает нечто похожее на фисгармонию и начинает играть на ней сложную полифонию звуков. А в стоящих рядом нескольких пчелиных домиках (здесь нельзя не вспомнить эссе Метерлинка «Жизнь пчёл») обнаруживаются звуковоспроизводящие и звукозаписывающие болванки.
На фото – спектакль “Дом Метерлинка. Неподвижный театр” /© Michiel Devijve. Фото предоставлено пресс-службой театра
Общение этих организмов между собой сведено к обмену междометиями, зато с окружающим миром они способны выстроить подлинный диалог: играть на музыкальных инструментах, бережно изучать предметы. А когда они снимают костюмы, под ними оказываются хрупкие музыканты во фраках и бабочках – трио виолончели, скрипки и гармони (музыкальный руководитель постановки Матиас Вейбел). Четвертая героиня – в лазурно-синем платье – станет рассказчицей.
В этом бессобытийном пространстве главным событием оказывается его «пересобирание». Из театральных выгородок, дверей и окон строится новый дом, ведь, говоря словами героев пьес Метерлинка, «мы не знаем, что снаружи, поэтому лучше остаться внутри». К тому же «слишком поздно идти куда-то».
Но даже в новом доме никуда не скрыться от бездомности, беккетовской покинутости и отчаяния. По атмосфере спектакль Луца близок к «формуле», которую когда-то вывел Станиславский для постановок Метерлинка: «человечество на пороге вечности – на краю могилы».
Люди-двери, люди-шлемы, люди-домики… Сложнее всего им общаться с себе подобными, хотя надежда на то, что все-таки можно если не быть услышанным, то хотя бы выговориться, жива до последней минуты. Но и она растворяется в гулкой темноте. И тогда остается запретить себе чувствовать, перестать быть. Однако покинуть эту безжизненную реальность, эту молчащую вселенную можно только на корточках – через каминный портал, за которым, впрочем, тоже лишь кромешная ночь. Но важное внутреннее движение в этом пространстве все же происходит: странные исследователи дома Метерлинка, ставшие ненадолго его обителями, проходят драматичный для себя путь от почти животного существования в защитных костюмах до бесстрашного разоблачения души, от радости обретения своего дома – до его покидания в слезах и темноте.
Эскиз Фриды Шнайдер к спектаклю “Дом Метерлинка. Неподвижный театр”. Фото предоставлено пресс-службой театра