Актерские «Оскары» этого года стали очередным сокрушительным триумфом философии Метода, которую принято ассоциировать в первую очередь с именем Ли Страсберга. Насколько действительно актуален Метод в сегодняшнем Голливуде и как его нынче преподают?
Ковка «Оскаров»
Награды киноакадемии, врученные в этом году по актерским номинациям, следовало, между нами, звать не «оскарами», но «константин сергеичами». Обладатель награды за лучшую мужскую роль Дэниел Дэй-Льюис, взявший приз за устрашающе детальное перевоплощение в Линкольна у Спилберга, — один из самых ярых энтузиастов Метода в сегодняшнем кино. Крестоносец «правды переживаний» Дэй-Льюис — идеальный пропонент Метода; актер-маньяк, высокий безумец перевоплощения, никогда не выходящий за столбовые версты принятого образа на протяжении всего съемочного периода (проверенная технология, которую сам Страсберг никогда специально не поощрял, но и ни разу не опроверг). Прошедший первичную театральную обработку в классическом британском театре (Bristol Old Vic), Дэй-Льюис пришел к Методу самостоятельно. В 1989-м, сыграв инвалида Кристи Брауна в «Моей левой ноге», он впервые скрестил физкультурную подготовку английских подмостков с тотальным вживанием в образ по Станиславскому — Страсбергу — и получил первого «Оскара». Потом была еще одна статуэтка за «Нефть» (в 2007-м) и, наконец, рекордная третья награда за «Линкольна».
Идем дальше. Награды за лучшую мужскую роль второго плана удостоился еще один возвращенец — мультилингвальный австрияк, любимец Тарантино Кристоф Вальц. Покопаемся в резюме: ага — выпускник Института театра и кино Ли Страсберга, что неподалеку от Юнион-сквер на Манхэттене. Это, заметьте, его второй «Оскар» за четыре года. Также среди номинантов замечены: ученица Страсберга Салли Филд, студенты Актерской студии Страсберга Филип Сеймур Хоффман и Брэдли Купер, друг Страсберга и один из главных символов его актерской школы Роберт Де Ниро. Плюс протеже ученика Станиславского Бенджамина Земаха Алан Аркин. Неслабый урожай для одного года, согласитесь.
Странного тут ничего нет: «Оскары» — это и есть главное мерило успеха Метода в Америке, позолоченная база его влиятельности, основа и смысл беспрецедентной притягательности двух его главных школ — Страсберга и Адлер — для все новых поколений молодых исполнителей. Технологии Страсберга и Адлер оказались идеальным актерским подспорьем для нервного психологического «театра крупного плана», каким был сперва послевоенный кинематограф Элиа Казана — Марлона Брандо — Джеймса Дина, а затем — ревизионистский постстудийный «новый Голливуд» 1970-х в лице Фрэнсиса Форда Копполы, Мартина Скорсезе, Майкла Чимино и других. Недаром первая, нью-йоркская Актерская студия открылась в 1947-м, накануне мейнстримного прорыва Казана и Брандо, а ее голливудское отделение, Actors Studio West, — в 1966-м, в год нулевой «нового Голливуда».
Actors Studio Страсберга и Консерватория Адлер служили одновременно алхимическими лабораториями и промышленными конвейерами, которые обслуживали новые режиссерские эстетики, выходившие за рамки стандартной жанровой таблицы; там делились зиготы нового актерского мышления, а проверенные звезды вроде Мэрилин Монро или Пола Ньюмана повышали квалификацию, получая прямой удар под дых от не ведавшего авторитетов (кроме самого себя) тирана Страсберга. Именно там они перековывались под знаком новых режиссерских потребностей, и на свет рождались идеальные актерские кадры «театра крупного плана». «Оскары» и бесчисленные номинации, очень быстро заработанные питомцами новых актерских школ — Брандо, Монтгомери Клифтом, Де Ниро, Хоффманом, Пачино, Эллен Берстин и другими — сцементировали репутацию Страсберга и Адлер в качестве кудесников-мидасов, одно прикосновение которых способно привести актера в оскарообразующее состояние. Сам Страсберг, открывая западный филиал Actors Studio, прямо указывал на изменившуюся динамику взаимоотношений натурщика и целлулоида в новой культурно-экономической реальности заката студийной эры: «Голливудский актер больше не может быть просто именем, он должен быть настоящим актером. Сегодняшние производственные бюджеты предполагают меньшее количество времени на репетиции и дубли, поэтому подготовка актера приобретает принципиальное значение».
Станиславский оккупирует Бродвей
Теперь самое время пробежаться по таймлайну проникновения системы Станиславского за океан и оккупации ею наиболее престижного сектора актерской ментальности США. В январе 1923 года МХТ приезжает на гастроли в Нью-Йорк. Первыми же спектаклями на Бродвее театр Станиславского производит переворот в сознании абсолютного большинства восприимчивых к новизне театралов, одним из которых был молодой клерк, начинающий актер еврейского театра и студент театральной школы 21-летний Ли Страсберг. Вот как описывает эпифанию юного Ли его биограф Ричард Шикель: «Он имел возможность видеть качественный театр и раньше, но, разумеется, ничего подобного этому ансамблю актеров, полностью растворивших свои „я“ в работе. Каждый из них проецировал неявную, но очевидную внутреннюю жизнь своего персонажа. Страсберг знал, что его собственное актерское будущее — он ведь был малосимпатичным коротышкой — весьма ограничено. Зато молодой человек осознал, что в качестве теоретика и проводника новой системы он сможет стать мощной силой в американском театре».
В том же 1923-м отколовшиеся от МХТ Рышард Болеславски и Мария Успенская организовали в Нью-Йорке театр-студию American Lab Theatre, в число студентов которой попала неразлучная троица — Ли Страсберг, Стелла Адлер и Гарольд Клурман. В 1924-м в Бостоне выходит написанная специально по заказу американского издателя «Моя жизнь в искусстве». В 1929 году Успенская открывает собственную школу драматического искусства. В 1931-м на место закрывшегося Лабораторного театра приходит The Group Theatre — детище Страсберга, Адлер и Клурмана, призванное перестелить на Манхэттене булыжники Камергерского — воплотить в американскую жизнь принципы построения Художественного. Творцы «театра-группы» словно следовали кредо, сформулированному критиком Артуром Рулем после посещения им Художественного в 1917-м: «Конечно, это не наше дело — имитировать наиболее характерные черты работы русских. Мы — совсем другие: куда более нервные, с более позитивным взглядом на мир, оптимисты, нетерпеливо жадные до результата. Мы должны научиться выражать нашу жизнь и наше время по-своему». В театре работают молодые Клиффорд Одетс и Элиа Казан, а также Роберт Льюис и Сэнфорд Майснер — видные «еретики Метода», вырастившие впоследствии из системы Станиславского — Страсберга собственные методики воспитания актера.
В 1934-м Стелла Адлер и Гарольд Клурман едут в Париж к временно отстраненному от МХТ Станиславскому, который в течение пяти недель преподает им свою пересмотренную систему. Переоценке подверглась сама основа вживания в роль — на место актуализации эмоциональной памяти актера, санкционирующей правдивость передачи образа, Константин Сергеевич предложил ставить воображение актера. Новые принципы станут причиной разрыва Адлер со Страсбергом и создания Стеллой собственной школы, во многом затмившей достижения Актерской студии.
Студия против Консерватории
1941 год: закрытие The Group Theatre. Осень 1947-го: Казан, Льюис, Шерил Кроуфорд и Анна Соколов открывают на Манхэттене Актерскую студию — тренинг-центр для повышения квалификации профессиональных актеров. В 1949-м собственную Studio оf Acting (она же — Консерватория) открывает Стелла Адлер. В 1951-м директором Актерской студии становится Страсберг (и будет занимать пост до смерти в 1982-м). В том же году Брандо номинируется на «Оскара» за роль в фильме Казана «Трамвай „Желание“» (Теннесси Уильямс, к слову, был нередким гостем студии) и получает статуэтку в 1954-м — за роль в одном из следующих фильмов Казана «В порту». В 1966-м году Страсберг открывает Actors Studio West в Лос-Анджелесе, а в 1969-м распахивает двери Института театра и кино в Нью-Йорке — «нормальной» театральной школы для непрофессионалов. В 1985-м голливудским филиалом обзаводится и Стелла Адлер.
Тот факт, что именно Actors Studio Страсберга стала парадным фасадом Метода, легко объясняется ее ролью в качестве цитадели-убежища голливудских селебрити. Именно туда при каждой удобной возможности моталась через всю страну Мэрилин Монро; туда Николсон пробился с шестой попытки, Дастин Хоффман — с седьмой, а один из нынешних директоров студии Харви Кейтел — с двенадцатой (между попытками звездам приходилось ждать целый год). Догматизм Страсберга, его донкихотская упертость в раз и навсегда заложенный фундамент своей системы работали на «монашеский» имидж учреждения, который прекрасно дополнялся образом самого директора — его «аурой пророка, волшебника, экзорциста, психоаналитика, грозного отца еврейского семейства» (так описывал своего учителя Казан).
Между тем, именно Консерватория Адлер всегда считалась самой продвинутой школой Метода, предлагавшей своим знаменитым студентам куда более разнообразный и универсальный инвентарь знаний и навыков. Через Консерваторию прошли и самые заслуженные ученики Страсберга — Брандо, Де Ниро, Уоррен Битти, Харви Кейтел, Ник Нолте. Тот же Брандо в автобиографии прямо противопоставил двух учителей друг другу:
«После того как я достиг определенного успеха, Страсберг попытался приписать все заслуги себе. Он ничему меня не научил. Если бы он мог приписать себе солнце и луну и знал, что это сойдет ему с рук, он бы и это сделал. Я ходил в Актерскую студию с утра по субботам, когда там преподавал Казан и когда туда приходили симпатичные девчонки. Страсберг ничему меня не научил, в отличие от Адлер и Казана».
Здесь уместно упомянуть, что текущие программы большинства «методных» актерских школ далеки от схематичной верности идеям основателей и включают в себя комплексное обучение принципам, почерпнутым у большинства популяризаторов системы Станиславского в Америке. Если говорить о базисных моментах, то Страсберг остался до конца верен раннему Станиславскому — воспитанию памяти физических действий и внутренней правды персонажа. Адлер, в свою очередь, воспользовалась подсказками помудревшего мэтра и сделала упор на воображении актера и тщательной подготовке к роли — тот самый research, который теперь считается чуть ли не главной чертой подготовки актера по Методу. (Страсберг противился этим новациям и считал, что актер должен черпать всю необходимую информацию в себе. На что Адлер возражала, что если актер ничего из себя не представляет, то ему и играть нечего, и что собственные эмоции актера далеко не всегда адекватны актерскому заданию: «Если я черпаю эмоцию из воспоминаний о том, как умирала моя мать, это шизофрения и болезнь. Если это актерское мастерство, я не хочу им владеть».)
Роберт Льюис, вторя Адлер («Страсберговская школа заставляет актера играть себя, а не роль!»), делал упор на сбалансированном миксе проживания внутренней жизни персонажа и тренировки тела и голоса; именно ему считают себя обязанными Брандо и Пачино, сумевшие блестяще справиться с шекспировскими ролями (особенно Пачино, ставший главным «шекспироведом» среди актеров Метода). Майснер — как и Страсберг, сын еврейских иммигрантов из Австро-Венгрии — в своей транскрипции Станиславского выделял эмоциональную взаимозависимость актеров на сцене и драматургический контекст роли внутри пьесы. Наверное, поэтому его лекции любили посещать не только актеры, но и режиссеры и драматурги — Сидни Люмет, Джон Франкенхаймер, Артур Миллер, Дэвид Мэмет. Сын Страсберга Джон разработал свою концепцию, получившую название «Органический творческий процесс».
Actors Studio на Манхэттене нынче управляется триумвиратом верных студиозусов Ли Страсберга — Пачино, Кейтелом и Берстин. Принцип отбора и занятий остается прежним: студенты набираются по итогам прослушиваний (подать заявку имеет право любой профессиональный актер старше 18 лет), выбирают собственный драматургический материал и работают над ним под руководством режиссера или без оного, после чего работа обсуждается другими членами студии и модератором. Работа актера над собой, таким образом, приравнивается к бесконечному самосовершенствованию атлета в спортзале.
Студия Адлер, в свою очередь, предлагает более структурированный подход к повышению квалификации, выделяющий четыре магистральные линии «развития независимости актера»: тренинг воображения как актерской мотивации, обучение сценическому действию, интерпретация текста и культивация личности актера (факультативные занятия вроде уроков джаза или поэтических чтений). Институт Страсберга и Консерватория Адлер предлагают более традиционные программы овладения профессией, сопоставимые с курсами обычных театральных школ, но завязанные на Методе идеологически и технологически.
Джеймс Дин незадолго до смерти назвал Actors Studio «величайшей театральной школой и самой прекрасной штукой, которая только может приключиться в жизни актера». Спустя шесть десятилетий слова Джимми остаются актуальными как никогда. Достаточно посмотреть церемонию «Оскара».