В Москве много театральных фестивалей для детей – недавно закончился Большой Детский фестиваль, продолжается программа «Вдохновение. Зима» на ВДНХ, в октябре проходила «Артмиграция – детям». У каждого из них – своя специфика и концепция. Корреспондент журнала ТЕАТР. – о том, почему фестивалю «Территория. Kids», проходившему этой осенью, удалось не потеряться в этом многообразии и сделать то, чего прежде никто не делал.
Младший брат фестиваля «Территория», декларируя те же принципы (современное искусство, актуальные тренды, образовательная часть), на деле перевернул их с ног на голову. Но только так он и мог стать аналогом взрослого смотра. Любой детский фестиваль пытается угадать вкус ребёнка, подстраивая под него свои представления о прекрасном: эксперты ищут баланс между профессиональной системой координат и потенциальным детским интересом. Составители афиши «Территории. Kids» рискнули всерьёз, выбирая неочевидное и не «детское». Объединял всё выбранное один, зато главный критерий: отношение к ребёнку как творцу и создание пространства для творчества. Для серьёзного созидания. Попытка вместо того, чтобы сесть на корточки рядом с ребёнком и играть в песочные «куличики», – дать ему возможность печь на кухне взаправдашние пирожки. Разумеется, если он того хочет сам.
Так в афише фестиваля появился блок спектаклей, в которых подростки были участниками и создателями. Причём именно здесь были представлены самые «сложные» и неожиданные жанры: музыкальный спектакль, опера, contemporary dance. В авторской постановке Александра Маноцкова «Requiem, или Детские игры» на сцене действительно звучит реквием, в театральном и драматургическом смысле решённый как череда традиционных игр. Дети из хора «Аврора» выполняют на сцене задачу, с которой справится не всякий «матёрый артист оперы», соединяя пение с действием и оставаясь полноценным ансамблем в том и другом. В спектакле хореографа Саши Рудик «Там, где деревья выше домов» подростки существуют во всех смыслах бескомпромиссно и чувствуют себя соавторами – тем более, что в эпизодах с текстами, «исповедями» или «манифестами», звучат их собственные слова (структурированные Андреем Стадниковым). Как и в случае с «Детскими играми», для взрослых авторов спектакль становится, в числе прочего, попыткой исследовать «юность человечества», архаические и архетипические мотивы через детское восприятие. А подросткам, по их словам, такой опыт помогает глубже понять себя и почувствовать другого.
“Там, где деревья выше домов” © Яна Горбачёва / пресс-служба фестиваля “Территория. Kids”
Особое место заняла копродукция фестиваля с проектом «КоOPERAция». Здесь подростки оказывались «по другую сторону рампы», на месте взрослых: они были авторами либретто камерных опер, музыку для которых писали профессиональные композиторы, а исполняли все сочинения профессиональные же оперные артисты. Разброс жанров и стилей получившихся произведений поражал воображение – от почти популярных мюзиклов или рок-опер до сложных академических сочинений. Это, разумеется, было решением композиторов, но почти во всех случаях очевидно, что язык, формальные особенности либретто становились здесь отправной точкой. Любопытно, что шероховатости речи, наивное построение конфликта или сюжета довольно быстро перестали казаться «нелепостями» или «забавностями», заставив вспомнить, что, если прочитать либретто почти любой, даже самой великой оперы, обнаружишь не меньше забавных и нелепых штампов. И, конечно, вспомнился один из лучших подростковых спектаклей последних лет – «Я есть!» Данила Чащина и Сергея Чехова, поставленный в Няганском ТЮЗе. Там тоже за основу были взяты микропьесы, сочинённые подростками, и каждая из новелл решалась в своей стилистике – от сверхсерьёзной до откровенно стёбной.
Но приглашение к сотворчеству и творчеству вообще «Территория. Kids» понимает гораздо шире. Неслучайно и формат обсуждений спектаклей был необычным: по методике социального театра волонтёры предлагали зрителям «по-честному» закрыть глаза, прислушаться к себе и определить цвет, звук, образ, с которым ассоциируется увиденное только что. О театроведческом разборе тут, конечно, речь не шла, но диалог со зрителями всех возрастов оказывался на удивление плодотворным. Так и сами спектакли, по сути, вполне конвенциональные и герметичные, не включающие зрителя в действие, стали продолжением магистральной линии. Например, «Василисса» – адресованная подросткам сказка про «русскую хтонь», которую Филипп Гуревич поставил в РАМТе по пьесе Марии Малухиной. Визуально богатая, иронично-кровавая история в фантастической световой партитуре Павла Бабина – по сути, проекция внутренних противоречий, с которыми сталкивается подросток. Как и положено, дорога через лес, полный нечисти, на деле оказывается путём к себе – и к пониманию, что бутафорская кровь вовсе не так страшна, как бытовая, обыденная жестокость в отношении людей друг к другу. Одновременно эстетская и трешовая, «Василисса» настойчиво приглашает зрителя к диалогу хотя бы с самим собой, а лучше – со своими близкими, родителями или детьми. Это – форма сотворчества, движение от театра в жизнь.
“Василисса” © Яна Горбачёва / пресс-служба фестиваля “Территория. Kids”
Аналогично в этом смысле воздействует хэдлайнер фестиваля – петербургский «Джинжик» Яны Туминой. Чистое театральное чудо – почти бессловесная «экологическая» сказка о дружбе старика и пингвина – полупрозрачными красками предлагает прожить опыт разлуки и одиночества во время глобальной тревоги. Пережить универсальный (в смысле – для зрителей всех возрастов) катарсис и сохранить его эхо pro longa. Чёрный кабинет театра кукол не распахивается внутри спектакля, но размыкается вовне: ребёнок, подросток, взрослый не только додумывает непроговоренные нюансы истории, но и улавливает (судя по обсуждению) заряд робкой теплоты, ощущение хрупкости мира и всего живущего. Это очень театральный и притом специфический опыт, который действительно меняет тебя изнутри – впервые сталкиваясь с таким, очевидно, поневоле запускаешь в себе механизм эмпатии или выходишь из психологической спячки. Здесь театр помогает зрителю стать (со)творцом своей собственной жизни.
Быть может, самый оригинальный и одновременно самый поразительный спектакль программы – «Дым» Владислава Тутака, созданный для тюменского Молодёжного театрального центра «Космос». Это не театр в привычном смысле, а инсталляция, которую можно потрогать и послушать. «Дым» основан на необычном материале – графическом романе «Сурвило», который Ольга Лаврентьева создала по мотивам жизни своей бабушки в предвоенные и военные годы. Тутак – режиссёр-кукольник, ученик Руслана Кудашова и автор спектакля «Лев и Птичка», смешной и эстетской сказки про утрату. В «Дыме» слов ещё меньше, чем в комиксе, фрагменты которого тут то сложены в виде больших табличек у стены, то видны за окнами крошечных петербургско-ленинградских домиков. Но здесь много звуков и возможности прикоснуться к истории, подлинной или стилизованной, – в буквальном смысле. Полистать документы и альбомы. Потрогать уголь, землю, песок – фактуру эпохи. Три минуты слушать шум поезда, глядя на одну-единственную картинку, чтобы стало почти физически тяжело. Или под командирские окрики открыть морозилку старого холодильника и найти там вмёрзших в разных позах в лёд игрушечных солдатиков под мигающим светом: эффект от этого «экспоната» может оказаться даже пострашнее чтения документов. В «Дыме» очень много необъяснённого – но он всё же спектакль, а не выставка, и апеллирует к «чистому» восприятию больше, чем к ratio, а переживание конкретного опыта предлагает в качестве альтернативы абстрактным «знаниям». Можно забыть самые важные даты, но запомнить обугленную почву и обледенелых солдатиков в кроваво-красном свете: в этом больше театра, а главное – больше надежды на продолжение диалога за его пределами, микроизменений в жизни каждого зрителя.
“Мия и дракон” © Яна Горбачёва / пресс-служба фестиваля “Территория. Kids”
Конечно, «Территория. Kids» не могла обойти и самый очевидный вариант «театра сотворчества». Театр для детей по определению самый иммерсивный: если задать вопрос, как выглядит детский спектакль, взрослому, который давно их не видел, одной из составляющих ответа будет нечто вроде «Дети, скажите, куда побежал волк? Дети, где спрятался заяц?». Прямое включение зрителей в действие, хотя бы и очень условное, здесь – одна из главных конвенций. Такие спектакли в программе фестиваля в основном были рассчитаны на самую юную аудиторию. Две недавние премьеры – «Невероятные приключения голубя Петра», поставленные Александрой Ловянниковой в Псковском театре драмы, и «Мия и дракон» Михаила Плутахина (московский Театр Предмета) – нарративны, поскольку основаны на пьесах Юлии Поспеловой и Арины Чунаевой соответственно. При этом оба созданы режиссёрами, много работающими в театре кукол или предметном театре, поэтому внимание к вещи, игровому потенциалу объекта здесь выходит на первый план. «Иммерсивность» в обоих случаях может быть условно приближена к анимации – развлекательной игре с детьми, хотя анимация как вид экранного искусства там и там – один из ключевых элементов: на экране во время «Голубя Петра» – мультипликационное путешествие, созданное Михаилом Заикановым, в «Мие и драконе» участники спектакля снимают «рукотворный мультфильм» здесь и сейчас. С помощью современных технологий режиссёры показывают детям мир без гаджетов – пространство чистого творчества и игры, где место VR ещё занимает твоё собственное воображение. Оба спектакля говорят о важности диалога и на уровне сюжета: очень разный мир меняется под твоим влиянием и меняет тебя, но всегда стоит быть открытым и чутким. И не терять чувства юмора. О чём, в большой степени, другой спектакль – не самый детский, зато самый иммерсивный – «Записки Черномора» Марии Литвиновой и Вячеслава Игнатова. Моноспектакль Сергея Мелконяна – звезды многих работ Дмитрия Крымова – почти «сторителлинг» по «Руслану и Людмиле», хотя не-пушкинских слов здесь не так уж много. Единственный актёр вовлекает в спектакль (в буквальном смысле) весь зрительный зал, многих приглашает «поиграть» на сцену – чтобы в итоге сложилась внятная история об одиночестве смешного существа. И о том, что театр может быть спасением, если станет диалогом, – а диалог и есть сотворчество.
А вообще, все эти спектакли – конечно, про свободу. Свободу выбора пути и стиля, жанра и финала, вида искусства и образной системы. Если всё перечисленное понимать как метафору (а это один из возможных фестивальных «уроков»), то оно приложимо и к жизни. И, конечно, к зрительскому опыту: чтобы быть творцом, не обязательно находиться на сцене или за кулисами. Если те, кто этой осенью приходил на «Территорию. Kids», приобретут и не утратят с возрастом такой навык со-участия, то лет через десять у взрослого театра будет совсем другая публика – лучше нас.