Николай Коляда. Зритель хочет каши

«Корабль дураков» в постановке Николая Коляды, театр «Выбжеже», Гданьск, 2014

Театр. расспросил организатора варшавского фестиваля Николая Коляды Агнешку Любомиру Пиотровску, за что зрители в польше любят его пьесы и спектакли и за что их ругают критики

Ольга Шакина: Я от тебя так часто слышу об успехах и неудачах Коляды, что не успеваю считать, чего больше. Давай определимся: его карьера в Польше в целом — успех или провал?

Агнешка Любомира Пиотровска: Был бы провал — ты бы так много о нем не слышала. То есть его бы в театры так много не приглашали. Просто бывает, что с точки зрения критики спектакль провальный, а с точки зрения публики — успешный, и наоборот. Первые две постановки, «Баба Шанель» и «Наташина мечта», у него были в Театре Ярача в Лодзи, потом — «Баба Шанель» в театре «Выбжеже» в Гданьске. А чтобы варшавский критик поехал в провинцию смотреть спектакль — ну, его должен поставить как минимум Кристиан Люпа. Так что главные критики первые польские работы Коляды проигнорировали. Хоть незадолго до того его екатеринбургские «Король Лир» и «Гамлет», которые он привез на Шекспировский фестиваль в Гданьск, приняли на ура. Я тогда вела встречу с Колядой на большой сцене, там глубокой ночью осталась куча заинтересованных зрителей. И сразу же к нам подошли директор и худрук «Выбжеже» и пригласили его на работу.

ОШ: До этого Коляду в Польше знали как драматурга?

АЛП: Еще как. Я сотрудничаю с русским театром с конца 90-х, перевела больше семидесяти пьес. Тройка самых популярных русскоязычных драматургов здесь — Сигарев, Вырыпаев, Коляда, но последний — номер один. У одной «Мурлин Мурло» было два десятка постановок по всей Польше. Она даже по телевизору шла — в постановке известнейшей Изабеллы Цивиньски. А последний спектакль был в прошлом году в Варшаве с кинозвездами — например, с Агатой Куле шей, которая в оскаровской «Иде» играла тетку Иды. Теперь Коляда известен еще и как режиссер с гениальным нюхом на дебютантов. Когда он в Лодзи ставил «Наташину мечту», ему предложили нескольких молодых артисток из труппы, но он выбрал студентку местной киношколы. Это был ее дебют — пустая сцена, стульчик, монолог на полтора часа, в распоряжении только текст, лицо и руки. И она получила мешок премий! Это был лучший дебют года в городе, в области, в стране. Это был «Талант польского радио». Это была премия польского СТД. Сейчас она в труппе театра, снимается в кино. То же самое с «Ревизором» в варшав ском театре «Студио». Николай Влади мирович решил, что Хлестакова должен играть студент, а в труппе самому молодому артисту за тридцать. Было три дня кастинга, полторы сотни мальчиков. И победил студент театральной академии, для него «Ревизор» стал дипломным спектаклем. Парня немедленно взяли в труппу.

ОШ: Ты — польский агент и Коляды, и Вырыпаева. Неужели первый популярней второго?

АЛП: Вырыпаев тоже популярен — тем более он женился на польской артистке Каролине Грушке, начал жить в Варшаве и, разумеется, ставить в Польше. Но Коляда и Вырыпаев — это совсем разные миры! Поэтому их зовут ставить в разные театры.

ОШ: Но как драматург с самого начала больше популярен Коляда.

АЛП: Да.

ОШ: Почему?

АЛП: Потому что у нас очень любят психологический театр. Старый, добрый. Чтоб характеры, чтоб история, чтоб было что сыграть. Тексты Коляды на польской сцене возникли одновременно с волной европейского брутализма — немецкими, британскими пьесами рубежа веков. И вот те, кому не хотелось Сары Кейн, с радостью вцепились в Коляду. С одной стороны, тоже что-то новое, заграничное. А с другой — с человечинкой. Конечно, самые прогрессивные театры — это «ТР Варшава» Гжегожа Яжины и «Новый театр» Кшиштофа Варликовс-кого. Но на остальных 95 процентах польских сцен тоже хотят играть новую драматургию. Больше половины репертуара в наших театрах — это новая драма. Мы любим ее. Польский документальный театр, например, появился только потому, что в 2003 году в Гданьск на фестиваль «Русские сезоны», который организовывал тогдашний директор театра «Выбжеже» Мачей Новак, приехал Театр.doc. Они уехали, а Новак сказал своему молодому завлиту Павлу Демирскому, сегодня одному из главных польских драматургов: «Парень, ты посмотрел — давай делать что-то такое». До того у нас дока вообще не было. Так что к вам это пришло из Лондона, а к нам — из Москвы. Поэтому, разумеется, я ездила на «Новую драму». Спрос на русскую драматургию в целом и Коляду в частности был так высок, что я начала переводить его учеников — Зуева, Батурину, Пулинович, Архипова, Васьковскую. В 2004-м после читки «Круговой обороны» Зуева на «Новой драме» я просто вырвала текст из рук артистов. Подхожу, прошу экземпляр, а они мне: «Нет, пьеса плохая, это мы хорошо читали». Я говорю: «Дураки! Я чувствую, что это пьеса как раз для нас!» Потому что там про парня, который вернулся из Чечни — а у нас парни возвращаются из Ирака, из Афганистана. И психологические проблемы таких парней, которые не могут уже вернуться к обыкновенной жизни, близки нам и вам одинаково. Так и вышло, что у Зуева первая в жизни постановка — не в России, а в Польше. И впервые напечатана пьеса была в нашем журнале «Диалог».

ОШ: Продолжаем отслеживать судьбу Коляды в Польше. С драмой понятно — полный успех. С режиссурой вроде тоже: после гастролей зовут ставить сразу в два театра. Но провинциальных.

АЛП: Это весной 2013 года. А осенью он уже ставит «Маскарад» Лермонтова в Театре имени Словацкого в Кракове — на большой исторической сцене, в гигантском здании, с 26 артистами. И это грандиозный, самый большой его пока что успех — и у критики, и у публики. В этом театре после каждого спектакля проводят зрительский опрос, а в конце сезона подсчитывают голоса. Так вот: лучший спектакль сезона — «Маскарад», лучший режиссер — Коляда, лучшая сценография — из «Маскарада», лучшие роли — все роли из «Маскарада». Так что он взял абсолютно все премии. Говорили, что труппа Словацкого впервые вышла на сцену как труппа. Там все звезды как-то болтались поодиночке, а тут вдруг превратились в единый организм. Летом 2014 года Коляда поставил свою старую пьесу «Корабль дураков» на большой сцене «Выбжеже» в Гданьске. Через две недели после премьеры начал репетировать «Ревизора» в «Студио» в Варшаве. И премьера «Ревизора» стала открытием целого фестиваля Коляды в Варшаве, который я организовала и придумала.

ОШ: Как тебе в голову пришла идея фестиваля имени одного автора?

АЛП: На год раньше, в мае 2013 года, в Варшаве прошел гигантский фестиваль «Да, да, да!», организованный «Золотой Маской» и Институтом Мицкевича, фестиваль нового русского театра.

ОШ: Что-то вроде польского фестиваля 2011 года в Москве.

АЛП: Но там была всего неделя, а у нас три. Впервые за тридцать лет полякам показали русский театр, причем в таком многообразии: Додин, Волкострелов, Гацалов, Александровский, Богомолов, Крымов. А вот Коляды не было. И после этого фестиваля я почувствовала, что готова сама сделать большой столичный фестиваль. Но с одним режиссером. Раньше я была куратором то в Ольштыне, то в Люблине, куда привозила очень много русского театра, но это все-таки небольшие города восточной Польши. А тут — столица и Коляда, десять дней, огромные афиши, реклама по радио и телевизору. И получилось самое большое театральное мероприятие в Варшаве за год.

ОШ: Не только театральное — там и музыка была, и кино.

АЛП: Да, поляки наконец узнали, что вне Москвы и Питера, в снегах Урала, не медведи бродят с балалайками, а играют рок-группы вроде «Кураре», снимают кинорежиссеры вроде Алексея Федорченко, которых отбирают в конкурс Венеции.

ОШ: А ведь это был год Майдана и Крыма.

АЛП: Да. Отменялись все русские проекты, отменился сезон польско-русской культуры, возникла немаленькая такая русофобия. Мы боялись, что дойдет до бойкота русской культуры в целом.

ОШ: Ты говорила, что один из театров, который собирался заключать контракт с Колядой, буквально хотел внести в договор пункт: если Россия опять начнет эскалацию конфликта на Украине — постановка не выходит.

АЛП: Был такой момент. Один театр отказался год назад приехать к Коляде на фестиваль в Екатеринбург, потому что они тоже требовали каких-то специальных мер по их защите, боялись ехать в Россию. И тоже был пункт, что если будет накачиваться этот конфликт русскоукраинский, то они могут просто не приехать. И тут фестиваль Коляды проходит при полных аншлагах. В Польше ведь все хуже и хуже с театральной публикой. Уж какие только акции ни придумывают: за один евро приходи в театр, друга можешь привести бесплатно. А тут — дикое количество людей купили не по билету, не по два, а набор билетов на все спектакли. Реально, мы заходили в театр за три часа до начала, а люди сидят на полу, читают книжки и ждут открытия кассы, чтобы купить билеты на «Коляда-театр».

ОШ: Что же получается: в Польше потрясающе продвинутый, прогрессивный театр, где ставят главные европейские авторы вроде Варликовского, а зритель тоскует и хочет душевности, да?

АЛП: Еще и денег в театре нет: пять человек на сцене — это уже большая постановка у нас. А тут Коляда с толпой людей, с гармошкой и хороводами. Такое количество хореографии — у нас тоже огромная редкость. Когда он ставил «Ревизора», ко мне худрук театра «Студио» приходила и говорила: «Знаешь, мои артисты никогда так не потели на репетициях, как у Коляды!» Польский артист играет совсем не так, как русский. Мне многие знакомые, например, замдиректора Госкино в нашем Минкульте, шеф одного из самых крупных издательств в Польше и другие не последние люди трясли руку и говорили: «Как хорошо, что ты привезла Коляду! Потому что это и есть артисты, таким и должен быть театр!» Они не пропускают ни одного спектакля Люпы, Варликовского, но ты не можешь есть каждый день креветки — надо и кашу. Смешно было смотреть, как публика раскручивалась. Первый спектакль — «Борис Годунов» — был принят хорошо, но еще сдержанно. Второй — «Гамлет» — уже было покрепче, люди смеялись. Коляда говорил, что его «Гамлет» поставлен как комедия, но в России на нем публика почти не смеется. А в Польше ржала так, что он из курилки бегал время от времени посмотреть за кулисы, что там происходит, почему публика так ржет. А потом был «Трамвай “Желание”», и там уже просто аудитория охренела! Хлопали во время спектакля, на поклонах весь зал встал. А когда на закрытии был «Вишневый сад», он начался на полчаса позже, потому что мы искали, куда запихать зрителей, чтобы они могли, стоя на одной ноге хотя бы, смотреть этот спектакль. Даже подушек на полу уже не хватало.

ОШ: Так. А что сказали критики?

АЛП: Увы, главные польские рецензенты — из «Газеты Выборча», журнала «Театр», «Газеты Правна» и так далее — все-таки не принимают Коляду.

ОШ: Помню, были какие-то жуткие заголовки: безвкусица, пошлятина и так далее.

АЛП: Нет, екатеринбургские спектакли Коляды даже критики любят. Они отвергают его польские постановки, причем чем дальше, тем больше. Худшие отзывы были после «Корабля дураков» в Гданьске. Театр «Выбжеже» это рекламировал как главное событие сезона. Но критикам показалось, что небольшая история про соседские споры, пьеса почти 30-летней давности, растянутая на более чем трехчасовой фирменный колядовский карнавал, — это уже слишком. Ну и там еще такая своеобразная музыка. У нас такой тип попсы называется «дискополо», это играется в деревнях и считается самым-самым низким уровнем.

ОШ: Это ваши польские Юрий Шатунов и «Ласковый май».

АЛП: Да, такие 90-е. Помнишь выступление нашей группы на «Евровидении» — деревенские девушки, еле одетые, зазывно взбивают масло? В «Корабле дураков» было что-то похожее, только там девушки танцевали в бикини в воде. В гигантском бассейне на сцене. Действие разворачивается в провинциальном городке, где-то на окраине, и музыка такая же — сельско-попсовая. Так вот, критика этой иронии не поняла. Это, говорит, и так портит нашу культуру, мы тут с этим боремся, как можем, а тут заезжий режиссер ставит такое в нашем театре. Плюс на что обратили внимание все: если в 2014 году летом русский режиссер ставит пьесу и в интервью говорит, что она про ссоры соседей, значит, будет про Россию и Украину. И вдруг — фрустрация: не получили того, что ожи дали.

ОШ: Переели критики каши.

АЛП: И они политизированы. Все время вспоминают два интервью Коляды: в одном он осуждал Pussy Riot, в другом — что ему больно видеть, как в польских СМИ Путина представляют бандитом. Ну и думают о нем теперь как о защитнике Путина. И на спектакли с таким ощущением идут. Но публика все равно его любит. «Корабль дураков», который разнесли в пух и прах критики, пользуется таким успехом у публики, что они там еще добавляли в репертуар дополнительные спектакли! И каждый спектакль заканчивается аплодисментами стоя, что в польском театре вообще очень редко.

ОШ: То есть публика голосует за российских режиссеров, и их, несмотря ни на что, зовут. Сейчас еще Богомолов чеховского «Платонова» в театре у Яна Кляты в Кракове будет ставить, Вырыпаев тоже делает постановку в Кракове, а скоро поставит «Пьяных» в Варшаве.

АЛП: Варшавский «Лед» Богомолова, который вроде как более европейский режиссер, чем Коляда, критика, между прочим, тоже приняла двояко — половина писала, что это абсолютный шедевр уровня лучших спектаклей Люпы 20-летней давности, половина спрашивала — что это за недоделанная аудиокнижка.

ОШ: То есть половине все же нужно шоу. И Коляда на польской сцене — такой посол русской разухабистости.

АЛП: Конечно. Для нашей публики счастье, если в них со сцены водой брызнут или землей швырнут. В Гданьске каждый зритель пытается на «Корабль дураков» купить билеты в первый ряд, чтобы в него попало.

ОШ: То есть, несмотря на предполагаемую русофобию среднестатистического польского гражданина, который боится, что после Украины Россия и на него перекинется, этот польский зритель продолжает плясать под уральскую балалайку Коляды.

АЛП: (смеется) Ну, типа того.