Фото: Сергей Петров
Корреспондент Театра. — о московской версии Gala Жерома Беля, показом которой закончился фестиваль NET. Спектакль состоялся благодаря Театру наций и Французскому Институту в Москве.
На сцене Театра наций — около двух десятков исполнителей: коллективом поначалу их сложно назвать, все они вызывающе разные — и внешне, и по возрастным характеристикам, и по тому, как располагают свое тело в пространстве. К тому же, кажется, что каждый из них оделся в соответствии с собственным представлением о том, как нужно выглядеть на сцене. Здесь и девушка в балетной пачке, профессиональная балерина, и накачанный мужчина в красной спортивной майке, и пожилой человек в свободно болтающемся вокруг шеи желтом шарфе. Здесь и casual, и костюмы для сцены — невиданных раскрасов лосины, юбки с блестками. В какой-то момент исполнители, выйдя на коллективный номер, одеждой поменяются, и эти, так по-разному двигающиеся, наверняка, по-разному ощущающие себя в каждый момент люди, наконец станут единым, сложно устроенным организмом, интересно живущим за счет постоянного обмена энергиями.
Хореографический театр Жерома Беля рефлексирует по поводу самого понятия танца, протестует против его элитарности и борется с табу, свойственным академическому восприятию. Так было всегда — и в документальных спектаклях, когда в центре внимания оказывалась личная история, биография и опыт самого танцовщика («Вероник Дуано»), и в совместном проекте с цюрихским театром Hora «Disabled», где профессиональные актеры с особенностями развития демонстрировали невиданную степень сценической свободы и удивительную пластику, не свойственную профессионалам.
Gala — еще один шаг Жерома Беля в сторону осознанной депрофессионализации танца: он, как и многие современные художники, видят будущее искусства именно в дилетантизме, в теле и интеллекте, освобожденном от вложенной образованием матрицы. Впрочем, и профессионалам, попавшим в его проект (в международном проекте Gala в каждом городе набирают новую команду), предложены совсем иные, нежели на традиционной сцене, законы существования.
Спектакль Gala устроен совсем просто: прелюдия, состоящая из демонстрации слайдов с видами всевозможных сцен — от академических залов в золоте и бархате до любительских дворовых веранд, затем — серия отдельных концертных номеров. Рассматривая фотографии самых предсказуемых и самых необычных театров думаешь о том, что иерархий не существует, и любое место для представления, от самого пафосного, до самого маргинального, — место для искусства. Искусства, не делящегося на сегменты: профессиональное, любительское, народное, студенческое и т.д. Эта же мысль заключена и в самом представлении. В том, как актеры Беля, с разным уровнем подготовки, с разным опытом, с разными взглядами на театр и танец, демонстрируют не только свободу своего тела, но и счастье пребывания на сцене, счастье раскрытия и открытия самого себя. Gala сложно с чем-то сравнить по той ясной, праздничной энергии, которая потоком льется со сцены в зал: тут зрительское удовольствие рождается не благодаря мастерству, а за счет того, что невозможно не ощутить: люди на сцене, бесспорно, счастливы. А еще — они здесь и сейчас, они полностью присутствуют на сцене, видят и нас и друг друга.
Поначалу спектакль позволяет нам рассмотреть исполнителей: первый номер представления, «балет» (названия номеров написаны на листах, закрепленных на флипчарте), состоит из сольных выходов каждого из участников: кто-то делает недокрученный поворот, кто-то — полноценное фуэте. Отдельная тема — реакция зала: зрители, все-таки привыкшие к более-менее нормативному искусству, сбиты столку: то ли аплодировать тем, кто и правда танцует профессионально, то ли девушке на инвалидной коляске и пожилому мужчине — за мужество и бесстрашие. Бель, конечно, про то, что аплодировать надо всем: в его системе координат ценны (и эстетически, в том числе) любые проявления, потому как глубоко индивидуальны и неповторимы.
Вслед за балетом — вальс, в котором кружатся странные, не специально подобранные пары — ребенок с высокой девушкой, мужчина с девушкой на коляске и т.д. Есть еще номер «Майкл Джексон» — каждый, как умеет, имитирует знаменитую лунную дорожку, не забыв сделать паузу и эффектно глянуть в зал. В проявлениях актеров — много действительно смешного — собственно, имитация, пародия всегда комичны. Только этот смех, который сдержать трудно, тут не стыдный и не оскорбительный, скорее восхищенный — потому что, по сути, Бель и его актеры замахиваются на утопию: на то, чтобы явить свою индивидуальность вопреки нормативности, господствующей в любом, самом свободном, обществе.
Один из самых интересных номеров концерта — поклон: если в танце, который придумал себе человек, неповторимость еще можно предположить, то поклон, казалось бы, не оставляет широты выбора. Но никто из восемнадцати исполнителей, вышедших поклониться публике, не повторился. Неизвестно, было ли это условием, или просто: стоит присмотреться к обычному – и увидишь особенное.
Еще было соло — девушка танцевала под «Катюшу», оснастив свой танец некоторыми клишированными, характерно русскими, движениями; потом — серия коллективных номеров: такие непохожие, которых полчаса можно было рассматривать по одиночке, собрались в команду, между номерами даже успевали коротко сговариваться, выдвигая кого-то одного на передней план. Этот кто-то задавал рисунок всему коллективу: запомнился танец человека с особенностями развития, танец девушки на инвалидной коляске: ее руки — смесь самых разнообразных движений кистей, пальцев, локтей — сделали партитуру движения богатой и сложной.
Жером Бель не просто исследует танец, не только создает образ искусства будущего, искусства, построенного на горизонтальных связях, отказавшегося от элитарности и иерархичности, находящего новую энергию в преодолении ранее очерченных границ. Gala — это еще и политическое высказывание, декларация ценности каждого человека, модель общества, в котором первично личное и частное. А коллектив — именно собрание таких, не попирающих друг друга, частностей.