Крылатые качели

Хедлайнеры современной российской хореографии компания «Диалог Данс» представила на арт-площадке «Станция» в Костроме свой последний спектакль «Потерянный рай» (Pastime Paradise). Спектакль создан командой, которая обеспечила успех, наверное, самой известной продукции «диалогов» спектаклю «Мирлифлор» — композитором Давидом Монсо, хореографом Карин Понтьес и вновь воссоединившейся после перерыва четверкой исполнителей.

На самом деле между английской и русской версиями названия спектакля есть небольшой смысловой зазор. Pastime Paradise — это не обязательно рай потерянный, но лишь бывший, прошлый. Именно этот зазор позволяет «диалогам» вырулить с пессимистической упаднической ноты на что-то более приятное, милое и ностальгическое, грустное и одновременно лиричное. На историю про детство, про песочницу, про девочек и мальчиков.

Декоративный саунд, балансирующий между бессвязным чил-аутом и заводным диско битом, безликая серая спортивная униформа у исполнителей — лишь один «толстяк» в синих необязательно-спортивных трениках, — лаконичная сценография, построенная на акцентированных в световом пятне веревочных качелях, создают атмосферу какой-то кино-драмы про провинциальных подростков. Впрочем, спектакль не про драму и не про плохое. Спектакль, скорее, про воспоминания о тех драмах, о тех отношениях, о том времени вокруг качелей.

Создатели спектакля, как кажется, посвятили этим воспоминаниям достаточно продолжительный исследовательский период: хореография очень органично ложится на тела исполнителей, где один красивый и непоседливый с аляповатой пластикой, построенной на релизе, один толстый и неуклюжий, немного клоун (он главный персонаж этих самых качелей), и девушки — одна посильнее и потому поэротичнее, а другая помягче и поуютнее. Гендерные различия довольно условны, хореографически «снижены» — прием, характерный для «диалогов», что придает их спектаклям налет неопределенной эротичности. Двое в этой четверке босиком, двое в носках — и отношения между ними складываются то по принципу сходства, то по принципу различия.
Авторы «Рая» не фиксируют каких-либо эстетических и формальных пристрастий. Хореография эклектична и физически экспрессивна. Спектакль заявлен в жанре physical theatre. Впрочем, его театральность ограничивается лишь сюжетом и некоторой условной драматургией отношений. Хореография остается предельно абстрактной и мало соотносится с бытовым жестом и движением, что обычно является характерной чертой физического театра.

Впрочем, вряд ли авторы «Рая» ставили пред собой какие-либо эстетические или концептуальные задач, спектакль адресован не группке понимающих и интересующихся, а явно ориентируется на «неподготовленного» (что бы это ни значило) зрителя — и в этом отношении действительно ближе к драматическому театру, нежели к современному танцу. И публика «Станции» соответствует этому — девушки на каблуках и парни в бабочках, ни специальных танцевальных тел, ни привычных баулов под ногами.«Станция» в Костроме стала нормальной остановкой в культурном ландшафте, а не ритуальным местом сбора «для своих».

«Диалог Данс» поставили спектакль так, как будто бы они работают в контексте, где существует танцевальный мейнстрим, где танец не решает радикальных задач, где современная хореография является частью досуга, а не предметом культа, преданности и борьбы за выживание. В ситуации современного российского контемпорари это кажется неожиданным и даже радикальным. Как будто рай все еще продолжается.

Комментарии
Предыдущая статья
Без вопроса 15.03.2015
Следующая статья
Что сказал «Тангейзер» 15.03.2015
материалы по теме
Блог
Мышкин играет Тартюфа, или Оргона взяли в разработку
Евгений Писарев поставил в Театре Наций свой второй спектакль – «Тартюфа», в новом переводе, сделанном Сергеем Самойленко. Ольга Фукс рассказывает, чем он действительно нов.
21.12.2024
Блог
“И воскресенья не будет…”
Первым спектаклем петербургского режиссера Дениса Хусниярова на посту художественного руководителя СамАрта стало «Воскресение» по роману Толстого. Это очень личное высказывание, о том, что честь стоит все-таки беречь смолоду, а «после ничего исправить нельзя». Логично, что спектакль с таким сюжетом появился…