Корреспондентка журнала ТЕАТР. – о поставленном в Центре Вознесенского спектакле по автобиографической книге Дерека Джармена.
В середине февраля в Центре Вознесенского стартовала лаборатория «Театр vs текст» — проект по сценической адаптации произведений, далёких от привычного представления о драматическом.
Первым опытом стала работа режиссёрки Элины Куликовой о Дереке Джармене. Он известен как автор авангардного кино, делавший героями своих фильмов представителей сексуальных меньшинств, и как открытый гей, привлекавший внимание общественности к проблемам СПИДа. Под заголовком «Современная природа» собраны его дневники 1989-го и 1990-го годов. В то время Джармен, которому уже диагностировали ВИЧ, уединяется в Хижине Перспективы — рыбацком домике, купленном незадолго до этого на мысе Дангенесс. Там, на прибрежной гальке режиссёр разбивает сад, беспрестанно наполняя его всё новыми и новыми растениями.
Катран, ракитник, утёсник, жёлтый мак, армерия, бессмертник.
Настурция, огуречник, молодило, крокусы, аквилегия, опиумный мак.
Воловик, желтофиль, лаванда, шафран, примула, рута, пурпурный ирис.
Сантолина, алтей, коровяк, васильки, бутень, ворсянка, герань, дербенник, розы.
Глауциум, яснотка, чертополох, цикорий, фосития, фенхель, тысячелистник, кипрей.
Названий много — по книге Джармена можно составить энциклопедию флоры Дангенесса. И не только её. Изначально рассчитанные на публикацию, записи режиссёра представляются своеобразной экскурсией по его жизни — по приусадебным садам, в которых он находил пристанище в разные годы, по детским и юношеским воспоминаниям о поиске себя, по семейному древу, по географии и лицам гомосексуального Лондона конца восьмидесятых. Из этого плотного и насыщенного деталями текста Элина Куликова практически полностью убирает описания социальной жизни и круга общения режиссёра. В центре спектакля — человек наедине с природой и с собой.
Ради постановки сцену Центра Вознесенского засыпали плотным слоем земли, сквозь который прорастают кусты красных роз и шесть мониторов (оформление самой Куликовой) — как символы наследства Джармена, оставленного миру. Медиаспектакль сделан в любимом Элиной формате «модель для сборки» — когда постановка складывается лишь при активном зрительском участии. В «Современной природе» нет звонков и книг, необходимых для ее недавних «Тишины Севера» и «Общего места» (поставлен вместе с Полиной Кардымон), но здесь для восприятия необходимо активировать все чувства: вслушиваться в шумящие магнитофонные записи, не упускать видеоряд — смонтированные Кристиной Малолеткиной кадры морских пейзажей на закате и крупные планы цветов, фруктов, частей тела, — чувствовать запах живой земли. Поначалу есть ощущение, что каждое из используемых медиа живёт собственной жизнью. Будто бы вместе с создателями спектакля мы продираемся через прозу Джармена, знакомимся с отрывками его фильмов, в процессе поиска узнавая человека, стоящего за необычными и провокационными для своего времени высказываниями.
В роли британского режиссёра на сцену выходит выпускник курса Юрия Муравицкого Фёдор Кокорев. Даже внешне похожий на Джармена — высокий и жилистый, в узнаваемом тёмно-синем рабочем комбинезоне, — он не пытается «сыграть» или изобразить своего героя. Его существование скорее перформативно, нежели артистично: Кокорев садится за маленький круглый стол и начинает молча сосредоточенно колдовать над кассетными плеерами 80-х и лентами с озвученными дневниками Джармена. Отстранённо включает и выключает приборы, перематывает кассеты в поисках нужных отрывков. Отстранённо движется между рассаженными в земле розами.
Холодно, холодно, холодно,
Они умирали так тихо…
«Современная природа» — это не только описания флоры и фауны Дангенесса. Автора книги волнует замалчивание консервативными английским обществом проблемы ВИЧ, а также климатические изменения и озоновые дыры. Хижина Перспективы расположена в опасной близости к атомной электростанции, которая после Чернобыля кажется бомбой замедленного действия. Внешняя угроза созвучна внутренней: Джармен с ужасом отмечал, как из-за СПИДа один за другим уходят из жизни его молодые друзья. Он ясно осознаёт, что совсем скоро тот же исход настигнет его самого. И чем дальше, тем чаще описания растений перемежаются фиксацией симптомов болезни. Несмотря на это, записи поразительно витальны — Джармен документирует изменения собственного тела с любознательностью натуралиста. Разрушаемый болезнью, он продолжает с упоением работать над фильмами и воплощать мечту о райском саде, сажая цветы в безжизненную, просоленную приморскую почву.
Создатели спектакля в Центре Вознесенского очень чутко передают эту витальность. Перенося на сцену записи умирающего от СПИДа режиссёра, они создают полное нежности высказывание о непрерывности и чувственности любви. Двигаясь в танце под «I-CURE» болгарского ВИЧ-позитивного певца Иво Димчева, Фёдор Кокорев неожиданно находит под комбинезоном цветы, будто бы проросшие через его тело. Они пробиваются из-за пазухи и спускаются к лодыжкам. Звучащие слова и видимые образы спорят между собой: как бы ни хотелось очистить органы от убивающего их вируса, он уже дал корни, а тело неотступно близится к тому, чтобы сравняться с почвой и дать жизнь новым растениям. Но каким же красивым растениям!
«Цветы — его уста, ветер — дыхание, розу увлажнила роса его щек. Поэтому я обожаю сады, ибо они все время напоминают мне того, кого люблю», — начинаясь с этих слов, спектакль заканчивается исполненной Фёдором Кокревым песни «Good Friday»: «I once fell in love with you / Just because the sky / Turned from grey / Into blue». Blue. Цветы и синева, нежность и яркость. Вслед за Ивом Кляйном Джармен высоко ценил глубину синего монохрома. К концу жизни лишившийся зрения, он снимает свой последний фильм, оставляя в нём единственный кадр — ярко-синий фон, бессменный на протяжении 75 минут. «Blue» был закончен за несколько месяцев до смерти режиссёра, и озвучен им самим. Это удивительно гипнотичное кино, где отсутствие визуального ряда совершенно не мешает воспринимать его как полноценный фильм: статичное изображение сочетается с многослойным аудио Саймона Фишер-Тёрнера и голосом Джармена, активируя в голове смотрящего импульсы ассоциаций и провоцируя сильнейшее вовлечение.
Задача, которую ставит перед собой композитор «Современной природы» Дима Ефремов, сродни замыслу Фишер-Тёрнера. Шумо-звуковая партитура постановки призвана наполнить объемом холодное, белое пространство Центра Вознесенского. Индустриальные звонкие шумы окружают звучащий с магнитофонных лент спокойный, ясный и мелодичный голос Фёдора Кокорева, на контрасте усиливая его мягкость и плавность. Сам голос долгое время будет отделён от произносящего — перенесённый на ленту кассеты, он кажется чужим, оторванным элементом целого. Лишь в конце разрозненные впечатления от фигуры Джармена складываются в цельный образ: экраны заливаются синей краской, а артист прерывает часовое молчание ради финального монолога из «Blue», где слова о конечности жизни соседствуют с чувственным «Целуй меня в глаза, целуй меня в губы, в руки» — с манифестом телесной любви, которая переживёт само тело. Так спектакль о духовных поисках Джармена приводит к обнаружению конечности личности, но беспредельности человеческих чувств.
Свою последнюю любовь, Кита Коллинза, Джармен встретил вскоре после известия о диагнозе ВИЧ. Они стали жить вместе, заботясь друг о друге, оберегая взаимную свободу (в том числе, сексуальную) и сохраняя платонические отношения. Режиссёр умирал, окружённый нежностью, приятием и заботой. Его последний фильм говорит о смерти светло. Наследуя ему, спектакль-размышление Элины Куликовой об умирающем Джармене становится песней о любви к жизни.