Евгения Шерменева рассказывает журналу ТЕАТР., как она работала помрежем, суфлером, администратором и директором фестиваля, и приходит к выводу, что научить театральному менеджменту очень сложно, но научиться быть менеджером все же можно
Мой личный опыт театрального менеджмента начался еще в 1997 году, и даже раньше, потому что два года — с 1995 по 1997 — я работала помощником режиссера в московском Театре имени Станиславского (по-английски эта работа называется stage manager, но мы таких слов тогда не использовали), а до Театра Станиславского пять лет служила во МХАТе, которым руководил Олег Ефремов, сначала в постановочной части, потом суфлером. За эти пять лет я изучила работу всех цехов, и это знание театрального процесса изнутри не раз мне потом помогало. С тех пор прошло уже больше 25 лет, сценические технологии рванули далеко вперед, но способ организации работы во МХАТе я до сих пор вспоминаю с уважением. МХАТ был тогда «на передовой»: кажется, именно там впервые был осуществлен переход на бригадный подряд для машинно-декорационного цеха.
В годы работы в Театре Станиславского я училась на заочном отделении продюсерского факультета. Мне невероятно повезло — я попала на собеседование к декану Евгению Викторовичу Дукову, который, собственно, и соблазнил меня учебой на продюсерском, а руководителем курса у нас был Геннадий Григорьевич Дадамян. Он и стал руководителем моего диплома.
Что дал мне ГИТИС? Конечно, базовые знания в профессии, понимание, как читать необходимую литературу и находить нужные материалы для работы, но главное — знакомства! Это самая важная часть профессии. Научить нельзя, можно только научиться. Звонить, советоваться, просить помощи. Учиться спрашивать и добиваться ответов. А для этого — правильно формулировать вопросы. Все остальное — опыт и собственные шишки, а часто и чужие тоже: надо обязательно слушать про приключения коллег.
И вот в начале лета 1997 года меня пригласили в Театр Табакова. Возглавить организационно-административный отдел. На второй день после вступления в должность я уехала в Саратов, и это был мой первый опыт организации гастролей. Без какой бы то ни было подготовки: прежде я видела все это только со стороны. А тут: саратовские театры как партнеры гастролей, продажа билетов через уполномоченных с инкассацией (тогда еще театры могли иметь счета в коммерческих банках, и я каждый день сдавала выручку в Инкомбанк, Саратовский филиал которого уже самостоятельно перечислял ее на счет театра в Москве), афиши, машины, график приездов, заселения в гостиницу. Таким боевым крещением началась моя деятельность как администратора театрального процесса. Потом были гастроли в Киеве и Одессе, в Екатеринбурге и Сургуте. Экзамены я уже сдавала после сессии, мои однокурсники записывали мне лекции на кассеты. И так продолжалось полтора года, а потом я стала своеобразным МЧС для театра — была на подхвате сразу по нескольким направлениям.
Параллельно Валерий Фокин выпустил в театре спектакль «Еще Ван Гог». Я увидела совсем другой способ работы, совсем другой взгляд на театр. И, услышав рассказ о создающемся в тот момент Центре Мейерхольда, попросилась к Фокину на работу. Тут и случилась самая большая авантюра в моей жизни. Валерий Владимирович на собеседовании даже не спросил, а впроброс полувопросом-полуутверждением сказал: «Ну ты же знаешь английский, да?», и я кивнула, внутренне сглотнув. Потому что английский я знала как выпускник советской неязыковой школы. В 2000 году я пошла на курсы английского языка, а уже в 2001 году стала управляющим куратором программы Центра Мейерхольда на Театральной олимпиаде, и у нас выступали Эуженио Барба и «Гардзеница», Forced Entertainment и Сатоси Мияги. Это был мой первый опыт международного сотрудничества. С выученным за полгода до этого английским языком.
А потом, осенью, Валерий Фокин пригласил в Центр Мейерхольда Марину Давыдову и Романа Должанского и предложил им восстановить фестиваль, который они делали в 1998 и 1999 годах, точнее, попробовать запустить его заново уже на базе новой площадки. Так в 2001 году я взяла на себя управление программой фестиваля NET как представитель Центра Мейерхольда. И влюбилась в эту работу. Если посмотреть фотографии Владимира Луповского с того фестиваля, где мы сидим вчетвером (Марина, Рома, я и Штефан Шмидтке, который тогда курировал проект Ш. А. Г. с Гете-институтом), бросается в глаза, насколько я была тогда счастлива.
Это счастье мое было со мной долго — десять лет. Десять лет — через успехи, через провалы и катастрофы, с людьми, которые приходили и уходили. С невосполнимыми потерями и необыкновенными приобретениями.
* * *
Первые годы — с 2001 по 2003 включительно — фестиваль делался на базе Центра имени Мейерхольда. Я была сотрудником Центра, и вся выручка за реализованные билеты шла на счет ЦИМа. Иногда выплачивались премиальные сотрудникам, которые работали на фестиваль, но самостоятельной экономики у NETa практически не было. Государственные гранты получались на компании-партнеры (как АНО «Практика» первые годы), часть расходов несли зарубежные культурные центры — Гете-институт и Французский культурный центр.
В 2004 году я уволилась из Центра Мейерхольда. И последующий год тоже стал годом фантастического опыта: надо же было где-то работать и получать зарплату. Сначала была «Золотая маска» — юбилейный проект в цирке с Андреем Могучим и в Большом театре на закрытии. Потом появилось предложение разработать очень специальный маркетинговый проект для одной рекламной фирмы, а потом был интереснейший опыт стартапа, который не закончился ничем особенным, кроме дружбы с новыми людьми и возможности найти спонсорские деньги для фестиваля. Все это пригодилось потом, когда мы начали делать NET уже самостоятельно. Летом 2004 года мы создали некоммерческое партнерство «Фестиваль «Новый европейский театр», где учредителями были Роман Должанский и Марина Давыдова, а я была директором. Теперь у нас были устав, юридический адрес и счет в банке. Все как у больших.
Правда, пока не было бухгалтера. И билетного стола. И многих других необходимых составляющих.
Но первый самостоятельный год дал неоценимый опыт работы со спонсорами, работы с партнерами и решения форс-мажорных проблем, о которых не узнаешь ни в каких университетах: вот, скажем, машина с декорациями театра Оскараса Коршуноваса поехала неверным путем и застряла на таможне, пришлось отменить один спектакль. Или поиск красных рыбок и револьвера, который стрелял на глазах у изумленной публики с вылетающими при выстрелах гильзами, для «Норы» Томаса Остермайера: пришлось познакомиться с оружейниками Мосфильма и сидеть в приемной у Шахназарова, чтобы получить разрешение на аренду оружия. Это был первый большой спектакль NETa, который мы играли на сцене Театра им. Моссовета. Следующим большим немецким спектаклем была «Эмилия Галотти» Михаэля Тальхаймера. И эти гастроли уже стали легендой.
В 2005 году началось обустройство фестивального штаба, Александр Калягин пригласил наш фестиваль работать в здании СТД, мы нашли партнеров, которые установили для нас билетную программу (компания «Тонлайн»), придумали новый стиль, открыли собственный сайт в интернете, и я начала писать презентации для спонсоров (хорошо, что в предыдущем году поработала в рекламном агентстве). Летом мне позвонили из компании Nestle и предложили встретиться по поводу прямого финансирования нашего фестиваля и участия в программе Nescafe Gold с театрами. Мы договорились с кафе «Кофе Бин» на Пуш-кинской, что ноябрьское меню будет специализированным — коктейли на последней странице меню носили названия спектаклей, которые мы привозили.
А еще у нас возник фестивальный клуб «На Брестской».
Поиски новых форм и возможной экономии бюджета завели нас в промышленные зоны. В 2006 году мы играли на Фабрике технических бумаг, в еще не до конца демонтированных цехах Don’t look back Тристана Шарпса, первый, наверное, спектакль иммерсивного театра в Москве. Мы показывали спектакль Франсуа Танги на Винзаводе, когда мало кто знал, как его найти. Спектакль «Лёд» Алвиса Херманиса мы решили играть в газгольдерной башне на заводе «Арма». А на следующий год для спектакля Жоэля Помра освоили площадку на территории бывшего завода за Павелецким вокзалом. Управляющий директор, когда я приехала его уговаривать на нашу авантюру, спросил: «Вы серьезно будете здесь строить театр?» — и потом, когда увидел, что у нас получилось, все равно не верил глазам. Мы находили новые пространства и работали там вопреки здравому смыслу. Это было невероятно трудно и приносило в основном неудобства и проблемы, но художественный результат того стоил.
Из-за того, что фестиваль проводился раз в год и финансировался исключительно по статьям проведения фестиваля, госконтракты можно было заключать лишь ближе к датам фестиваля, и возникала проблема, как выжить между сессиями. Жить весело, как студентам из песенки, не получалось. Нужно было где-то зарабатывать самой и искать команду, с которой можно было бы делать фестиваль.
Лишь когда я получила предложение помочь разрулить первый фестиваль «Гаврош», я приняла решение, что буду делать это не сама как частное лицо, а всей командой NETa. Это решение помогло нам перестроить всю структуру управления.
С 2008 года мы уже делали нашей командой несколько проектов. Весной — участие в культурном обмене года Россия-Латвия с организацией показа спектаклей Нового рижского театра. В этом проекте партнером выступил Фонд Михаила Прохорова, и результат проведения гастролей так вдохновил руководителей, что фонд стал постоянным партнером фестиваля с 2008 года.
В 2009 году поступило предложение стать исполнительной дирекцией фестиваля в Норильске для Фонда Прохорова. А весной мы привезли спецпроект в рамках года культуры Франция-Россия — спектакль Давида Бобэ. С 2009 года у нас сформировалась постоянная команда, мы изменили сайт, начали предварительную продажу билетов. С 2010 года мы делали в новом формате фестиваль для Фонда Прохорова — уже летом и в Красноярске.
С 2011 года команда фестиваля NET получила предложение делать дополнительно фестиваль в центральной России. Так мы начали зарабатывать на выполнении заказов, при этом делали главное дело — NET — своим уже абсолютно сформировавшимся коллективом.
Важно: некоторые вещи мы отдавали на аутсорсинг. Техническое обеспечение и перевозки («под ключ», с таможенными процедурами) всегда делали приглашенные компании, и люди из этих компаний становились в некотором роде частью команды фестиваля NET.
11 сентября 2009 года мне позвонили из Фонда Прохорова и сообщили, что готовый, подписанный, утвержденный, оплаченный по максимуму фестиваль «Норильские сезоны» необходимо перенести в Красноярск. И наша команда — с потерями, конечно, но сделала это: меньше чем за три недели мы перенесли фестиваль в другой город.
А в 2011 году мы всей командой придумали проект, которым я горжусь и за который очень благодарна Фонду Прохорова: нам поверили и разрешили пойти на риски нового формата.
Речь о фестивале «Театральный синдром», который фонд планировал провести в трех городах центральной России — Липецке, Тамбове и Рязани. В какой-то момент подготовки программы я сидела и пыталась составить график на три города так, чтобы не возвращаться в Москву, не рисовать «звездочку» поездок для всех коллективов, а двигаться друг за другом как длинный поезд. Мы начертили сложнейший график передвижений — с учетом технических райдеров коллективов, переездов технических команд, аренды светового и звукового оборудования. Нашли автобусы для переездов из одного города в другой по длинным дорогам Черноземья и придумали, как собрать в каждом городе уникальную программу, не обделяя никого. У нас получились такие «пятнашки», и эта схема сработала. В каждом городе были обязательны показы трех спектаклей: «Спящая красавица» Татьяны Багановой, «Трибьют футболу» Йо Стромгрена и «Ромео и Джульетта» Оскараса Коршуноваса. Плюс разные варианты дополнительных спектаклей: «Я думаю о вас» Дидье Руиса в Липецке и Рязани, испанский «Маленький принц» в Тамбове и Рязани, Театр.doc c «Алконовеллами» в Рязани. А на следующий год были уже четыре города, структура работала без моего участия: триумфально по всем городам проехал спектакль «Гардения» Алена Плателя. Все это было возможно. Никогда не вышло бы собрать такой фестиваль, если бы не доверие Фонда Прохорова.
Когда мы начинали в 2004 году, оборот средств на счете фестиваля NET составил около 1 миллиона рублей (спонсорские средства как основные, государственное финансирование и небольшая выручка от реализации билетов). Когда в ноябре 2011 года я уходила из NETa в Департамент культуры города Москвы, спланированный бюджет на 2012 год фестиваля NET составлял более 100 миллионов рублей.
По сути, за эти годы я освоила не одну, а несколько профессий. Все вместе они и описываются словосочетанием «театральный менеджер».