Фестиваль NET открылся спектаклем King Size Кристофа Марталера. Надеюсь, найдется ученый музыковед, который отрецензируeт его с той же серьезностью, какую продемонстрировал сам Марталер в опубликованном в программке тексте про энгармонизм. Ну а пока, в ожидании фундаментального исследования собираем плейлист.
«Спасибо за спектакль, я в восхищении, вы так прекрасно исполнили увертюру к „Тристану“. И вот мой первый вопрос к пианисту, как вас все-таки зовут, Микаэль или Никола? – Вообще-то я Бендикc», – таково было идеальное начало встречи со зрителями. После спектакля его участники пояснили, что создан он в жанре Liederabend, возникшем в начале XIX века из камерных домашних концертов. Современная музыка звучала на этих вечерах в переложении (или была специально написана) для голоса и фортепиано. Вечера, как правило, бывали тематическими, а слушатели хорошо знали слова, потому что песни сочинялись на стихи какого-нибудь любимого ими романтического поэта.
Недавно этот жанр эксплуатировали Ромео Кастеллуччи и Валери Древиль в авиньонской «Лебединой песне D744». В основе был цикл песен Шуберта. Сам Марталер ставил «Прекрасную мельничиху». Шуберт звучит и в King Size, а вместе с ним, конечно, Шуманн, Бетховен и Берг. Образованная публика узнала также фрагмент из моцартовской «Женитьбы Фигаро», Miserere из «Травиаты», хорал Die güldne Sonne Йоханна Георга Эбелинга и Adagietto из Пятой симфонии Малера (зашептались, конечно, про «Смерть в Венеции»).
Все это настолько привычно для немецкого уха: заезженная академическая классика и уютные эстрадные шлягеры (о которых ниже) лежат в супермаркете примерно на одной полке. Однако, свободно переходя с хохдойч на родной швайцердойч, зритель Базельского театра способен оценить не только шутки над немецкоязычной музыкальной традицией, но и любовный лепет французской эстрады или скандинавской попсы. «Немецкая романтическая песня» или «французский шансон» для него не просто клише, а устоявшиеся культурные коды.
Вместо буржуазной гостиной, где в старину полагалось петь песни, местом действия спектакля выбрана спальня. Это создает некий сдвиг благородного жанра в сторону водевиля и бульварном мелодрамы, но все еще не нарушает конвенции буржуазного театра. Задает ракурс, отчетливо обозначает точку зрения. Мы смотрим спектакль глазами образованного европейца, которого, как мы знаем, Марталер давным давно призывает прихлопнуть.
Приведеннный ниже текст не является ни описанием, ни анализом спектакля. Это лишь несколько номеров из его саундтрека в произвольном порядке с небольшими комментариями. Большинство песен оказались в открытом доступе только в неофициальных, изготовленных частными пользователями видеороликах, что впрочем говорит об их месте в индустрии звукозаписи и в пользовательских сердцах.
№1. В самом начале спектакля пианист Бендикс Детлефсен спит на гигантской кровати. Просыпаясь, он подходит к своему маленькому синтезатору и затягивает сочиненный Иоганном Иоахимом Ваксманном (1787-1853) канон Wachet auf, wachet auf, es krähte der Hahn («Вставайте, вставайте, пропел петух»). Эту музыку трудно найти в аудиозаписи, зато всюду лежат слова и ноты. Рискнем предположить, что ее принято именно напевать дома. Размышляя о культуре домашнего музицирования в немецкоязычных странах, можно вспомнить, к примеру, фильм «Рай. Вера» австрийского режиссера Ульриха Зайдля, героиня которого вполне могла бы по утрам исполнять эту прекрасную мелодию. Вашему вниманию она предлагается в версии мадам Лиллипхен, которая обладает чудесным голосом и делает замечательные ролики с участием своей собаки (есть и другие версии).
№2. Настоящий патафизический ужас охватил публику во время спектакля, когда старушка с пюпитром в исполнении Никола Вайсе попыталась пересказать по-немецки содержание французской песенки Боби Лапуанта Meli-melodie. Творчество этого остроумного месье строится на созвучии, игре слов, аллитерации и бесконечном комическом потенциале французского языка (Ta Katie t’a quitte, Mon pere et ses veres, etc). Вживую его можно увидеть, например, в фильме «Стреляйте в пианиста» большого ценителя шансона Франсуа Трюффо, где Лапуант под аккомпанемент Азнавура поет песенку про Франсуазу, которую все звали Фрамбуазой (то есть, клубничкой). В спектакле же Марталера звучала песня про Мелани, подругу Амели, и ее манию мини-юбки.
№3. То, что музыкальный контекст спектакля понятен и близок прежде всего немецкоязычной аудитории, доказывает и припев швейцарской баллады Übere Gotthard flüget Bräme («Над готардскими горами летает слепень»). В 1940-е годы ее задорно запевало розовощекое семейное трио Geschwister Scmid. С тех пор она стала символом домашнего уюта и открыточной швейцарскости с пейзажами гор, глинтвейном, коровками, пастушками, шоколадом, сенбернарами, которую так любил эксплуатировать, например, режиссер Штрогейм. Швейцарские националисты даже записали замечательный пародийный ролик о том, что, мол, раньше слепни парили над Готтардом, а теперь сплошные минареты. Ну а в спектакле King Size бодрые трели «übere Gotthard, übere Gotthard», как мы помним, раздаются из шкафа.
№4. Абсурдность мизансцен в King Size ни в коем случае не умаляет мастерства исполнения. Вокалисты идеально поют лежа в кровати, прячась в шкафу или выполняя комические фигуры эстрадной хореографии. В свободное от работы у Марталера время норвежская меццо-сопрано Тора Аугештад записывает музыку с такими серьезными коллективами, как Ensemble modern и Klangforum Wien. Барочную ламентацию неизвестного композитора на стихи Джона Доуланда Come heavy sleep она эталонно вытягивает из-под кровати, успевая в самый трогательный момент (‘tears doth stop my vital breath..’) схватить губами капустный лист, оброненный старушкой, и даже сжевать его.
№5. Тему сна развивают Kinks: I go to sleep, sleep, and imagine that you’re there with me.
№6. Партнера Торы Аугештад Михаэля фон дер Хайде легко представить себе участником конкурса Евровидение. Тем более, что он действительно несколько раз представлял на нем Германию и Швейцарию, правда, никогда не доходил до финала. В спектакле он с удовольствием пародирует эстрадные жесты, например, в песне Мишеля Полнарёфф (это такой французский Валерий Леонтьев) Tout pour ma cherie.
№7. Романтический флёр и глубокие культурологические коннотации эти двое умеют придать даже американской I’ll be there, разложив ее на два голоса. На этом видео песню поет маленький Майкл Джексон.
№8. А вот хит стадионной группы 80-х Münchner Freiheit, который тоже звучит в спектакле. На видео его поет детский хор.
№9. Легкая эротика от Пьера Перре в духе chansons paillard (самое корневое-низовое, арготическое направление французского шансона, дословно «развратные песни»). Снова прошу прощения, что приходится воспользоваться частным видео.
№10.Ну и какой вечер песен без Каролы Хеггквист.
№11. Фольклорные мотивы продолжает баллада об утонувшем принце Es waren zwei Königskinder. Музыка – Людвиг Зенфл, слова народные. Мы представляем ее вашему вниманию в исполнении популярного в 1970-е дуэта из города Обернбург-на-Майне Gitti und Erika.
Список остается открытым. Если в нем нет песен, которые вы узнали в спектакле, пожалуйста, сообщите об этом в комментариях, он будет исправлен и дополнен.