Журнал Театр. рассказывает, как был устроен фестиваль и публикует устные отзывы и рецензии от его участников.
В конце октября в Москве проходил Форум-фестиваль социального театра «Особый взгляд», организованный Благотворительным фондом Алишера Усманова «Искусство, наука и спорт» в рамках программы поддержки людей с нарушением зрения «Особый взгляд» и Центром реализации творческих проектов «Инклюзион» при поддержке Фонда президентских грантов и Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение».
Театральный проект становится социальным благодаря отношению к участникам творческого процесса: здесь не подбирается команда для воплощения определенного замысла, а сам замысел выстраивают, отталкиваясь от индивидуальностей участников. Главные в социальном театре — люди. Их личности, важные для них проблемы.
Поэтому для того, чтобы рассказать о I Форуме-фестивале социального театра «Особый взгляд», мы собрали впечатления и устные рецензии на спектакли от его участников. Отзывы сопровождаются небольшим рассказом о том, как был устроен фестиваль и его программа.
Интервью участников публикуются с сокращениями. Мы благодарим за помощь в подготовке материала специалиста Центра «Инклюзион» Ирину Носкову, режиссера екатеринбургской школы «Инклюзион» Наталью Гаранину, участника спектакля «Одиссея 2К19» Влада Никифорова.
«Особый взгляд» изнутри
У фестиваля были театральная, образовательная и офф-программа, позволившая участникам увидеть спектакли нескольких московских театров — Театра.doc, театра «Практика», плейбек-театра «Новый Jazz», — и выставки в ММОМА, Музее русского импрессионизма, Государственном историческом музее. Все программы работали на создание коммуникационной среды, в которой можно было обсудить увиденное и поделиться опытом, познакомиться и начать создавать что-то сообща.
Часть программы Форума-фестиваля сформировала его дирекция, несколько названий выбрала креативный продюсер Ника Пархомовская. Еще три спектакля по итогам открытого конкурса, объявленного организаторами, отобрал экспертный совет — Виктор Рыжаков, Софья Апфельбаум, Александр Адабашьян, Андрей Афонин, Наталья Попова, Юлия Ауг, Алена Бабенко, немецкий куратор и драматург Йоханнес Кирстен. На конкурс, в рамках которого эксперты отбирали спектакли, было подано более 80 заявок из разных регионов России. По конкурсу были отобраны и участники образовательной программы.
Концепция фестиваля предполагала расширенное понимание инклюзии. В глобальном смысле инклюзия — это создание среды равных возможностей и для людей с инвалидностью, и для людей из разных социальных групп. В 12 спектаклях «Особого взгляда» принимали участие люди с инвалидностью по слуху и зрению, с двигательной инвалидностью, с расстройством аутистического спектра, воспитанники детских домов, бездомные из Москвы, Петербурга, Казани, Екатеринбурга, Новосибирска и Барнаула.
Спектакли «Всё началось со шторки для душа» (режиссер Тимур Казнов, Государственный музей — культурный центр «Интеграция» и театр «The Invisible Shows») и «Страна слепых» (режиссер Павел Артемьев, Музей архитектуры имени А.В. Щусева в рамках программы «Особый взгляд») были устроены таким образом, что зрячие, слабовидящие и незрячие зрители могли получить схожий опыт, сосредоточившись на тактильном восприятии действия, звуках и запахах.
В спектакле «Одиссея 2К19» (режиссер Дмитрий Крестьянкин, спектакль создан в рамках проекта «Театральный дом» благотворительного фонда «Подари мне крылья», Социально-художественного театра и театра-фестиваля «Балтийский дом») участники, воспитанники петербургских приютов и детских домов, рассказывали о доме и его поисках, отталкиваясь от поэмы Гомера. В спектакле «Пещера», поставленном Всеволодом Лисовским в Центре имени Мейерхольда, трое бездомных вместе с актерами вели платоновские диалоги. В некоторых спектаклях создатели отталкивались от классических текстов: «Грозы» Александра Островского («Гроза — среда обитания» московской театральной школы «Инклюзион», режиссер Михаил Фейгин) и «Холстомера» Льва Толстого («Ночи Холстомера» петербургской школы «Инклюзион», режиссер Александр Савчук). В других сочиняли текст сами: как студенты петербургского Центра «Антон тут рядом» в постановке «Фабрика историй» (автор идеи Элен Мале, фонд «Альма Матер», Санкт-Петербург) и участники новосибирской театральной школы «Инклюзион» в спектакле «Unреальность» (режиссер Сергей Дроздов). Для спектакля «Аллюки» (режиссер Туфан Имамутдинов) казанской театральной школы «Инклюзион» были специально написаны и текст, и музыка: это спектакль-эксперимент, в котором глухие и профессиональные актеры читают и поют стихотворения известного татарского поэта Габдуллы Тукая, переведенные на вымирающие языки сибирских народов.
Наконец, в программу «Особого взгляда» вошли спектакли с социальной проблематикой, поставленные в репертуарных театрах с профессиональными актерами — «Магазин» екатеринбургского Центра современной драматургии и «Wonder boy» Молодежного театра Алтая. В «Магазине» режиссера Дмитрия Зимина по пьесе Олжаса Жанайдарова художественно осмысляется реальная история «гольяновских рабов» из магазина на окраине Москвы. В центре спектакля «Wonder boy» режиссера Максима Соколова по мотивам книги «Чудо» Ракель Харамильо Паласио — история подростка Августа, чье лицо изменила болезнь; в спектакле Август впервые идет в школу, вступая в непростые отношения с одноклассниками.
В образовательная программу «Особого взгляда» вошли мастер-классы и лекции о танце, анимации, видеоарте, театральном менеджменте, которые вели Елена Ковальская и Софья Апфельбаум, участники швейцарской инклюзивной танцевальной компании BewegGrund Юрг Кох и Корнелия Юнго, педагог по вокалу Елена Романова, режиссер Борис Павлович, фотограф Владимир Аверин, кинорежиссер Дина Верютина, специалисты по плейбек-театру Мария Мишина и Инна Розова. Лекции прочли учредитель центра «Инклюзион» и президент фонда «Со-единение» Дмитрий Поликанов, программный директор «Инклюзиона» Татьяна Медюх, театровед и куратор Ника Пархомовская.
Вход на спектакли и открытые события образовательной программы был бесплатный, по регистрации. Почти все участники фестиваля посмотрели хотя бы несколько спектаклей друг друга — так складывался заявленный в названии форум, площадка для обмена знаниями и опытом, общения. Некоторые участники «Особого взгляда» впервые побывали в Москве — и впечатления от города для них дополнили фестивальный опыт. А команда спектакля «Одиссея 2К19» теперь отправится на гастроли по всей России — так решил экспертный совет фестиваля.
Еще одним итогом «Особого взгляда» стало то, что его спектакли получили четыре номинации на премию «Золотая Маска»: три номинации в конкурсе для музыкальных театров — у спектакля «Аллюки». Одна, в номинации «Эксперимент» — у «Пещеры» Всеволода Лисовского; «Wonder boy» попал в «масочный» лонг-лист.
Однако спектакли, больше всего заинтересовавшие участников фестиваля, не всегда совпадают со списком «Маски» — и тем интереснее читать и анализировать их отзывы.
Прямая речь
Максим Согоян, участник театральной школы «Инклюзион, Москва», исполнитель роли Кулигина в спектакле «Гроза — среда обитания»
О спектакле «Unреальность» (театральная школа «Инклюзион», Новосибирск):
Спектакль «Unреальность» построен на автобиографических историях артистов, главным образом — на их мечтаниях. Мне показалось интересным и ценным то, что в текстах ребят совершенно не чувствовалась рука драматурга. Это были их слова, их мысли, поданные искренне, от души. При этом каждая история продумана, выстроена, и, несмотря на трудности с речью у некоторых артистов, хорошо артикулирована — за легкостью подачи видна серьезная работа. Здорово, что в спектакле много юмора.
С одной стороны, истории здесь неотделимы от рассказчиков, а с другой – тема, с которой работают ребята, близка всем. Каждый из нас о чем-то мечтал, прятался от действительности. Благодаря спектаклю я, например, вспомнил, как во время нелёгкой службы в армии видел яркие, красочные сны — смотрел их, точно сериал. Такая вот защитная реакция организма.
О спектакле «Король Лир» (театральная школа «Инклюзион», Екатеринбург):
Мне нравятся динамичные вещи, поэтому «Король Лир» меня покорил. В основе режиссерской задумки – ритм, он определяет действие, и благодаря ему спектакль «достает» зрителя через какие-то нервные окончания. Особенно сильной мне показалась работа артиста, который играл Лира. У него, как я понимаю, тотальная потеря слуха и зрения. Но его работа, чувство партнера, реакции тех, кто с ним рядом на сцене, вызывают восхищение, — это же очень сложно, и сделано потрясающе! То, что его роль выстроена на партнерстве, постоянной поддержке – это для меня понятно. С артистами, которые не ориентируются в пространстве, по-другому роль и не построить. Как сделать так, чтобы во время быстрых и сложных массовых передвижений, которые создают ритм спектакля, артисты были в безопасности? По опыту нашей работы на занятиях в московской «Инклюзион.Школе» я знаю, что эти вещи нарабатываются упражнениями. Навык появляется постепенно, требуется колоссальный труд, время и терпение — зато потом, когда режиссер выстраивает мизансцены и переходы, артисты уже не наступают друг другу на ноги. В спектакле «Король Лир» в этом смысле была продемонстрирована великолепная командная работа.
Дмитрий Крупин, участник театральной школы «Инклюзион» в Новосибирске, актер спектакля «Unреальность»
Сейчас мы переживаем этап, когда инклюзивная составляющая всячески подчеркивается. Но меня очень радует, что в Москве уже двигаются к тому, чтобы не выделять этот тип театра, не выпячивать его инаковость. Форум-фестиваль понравился как раз тем, что инклюзивные театры были представлены наравне с профессиональными.
У нас с товарищем есть такой опыт: кроме «Инклюзиона» мы начали посещать обычную частную театральную студию, где больше людей со стандартным здоровьем и нам не делают скидок в работе. И я поймал себя на мысли, что мне это нравится. В «Инклюзионе» мы много времени проводим в рассуждениях о том, как выстраивать взаимодействие. Я понимаю, это важная часть работы, но мне кажется, многие вещи можно быстрее понять на практике. Вот вышли вы к залу с партнером и начинаете пробовать – волей-неволей, но ты подстраиваешься под партнера, а он под тебя. Когда вы оба ищите взаимодействия, то и партнер начинает понимать, что это не страшно, что могут быть разные особенности здоровья — все мы люди, не надо на этом зацикливаться.
О спектакле «Одиссея 2К19» (Благотворительный фонд «Подари мне крылья» и Социально-Художественный театр в рамках проекта «Театральный дом», Санкт-Петербург):
Я понимаю, почему ребята стали лауреатами фестиваля. Их постановка очень разнообразна по материалу, в отличие, скажем, от нашего жанра. Там и хореография есть, и пение, и много разных придумок, и произведение осмысляется серьезное. Сама идея о поисках дома, о человеке, который оторван от дома и все время к нему стремится – действительно впечатляет. Спектакль классный, видно, что все ребята довольно искренние. Но эффекта такого — «Вау!» — его не было. Возможно, потому, что в режиссуре не чувствуется цельности, единого взгляда. Правда, режиссер Дмитрий Крестьянкин говорил, что они делали все вместе с ребятам, что творчество коллективное.
Олег Зинченко, участник театральной школы «Инклюзион» в Санкт-Петербурге, исполнитель роли Князя в спектакле «Ночи Холстомера»
Инклюзивный фестиваль, с моей точки зрения, это такой фестиваль, где, насколько возможно, стирается грань между обычными людьми и людьми с ограниченными возможностями. До конца этого все равно никогда не будет, потому что инвалидность, как ни крути, это болезнь.
На фестивале «Особый взгляд» произошло то, что происходило в истории общественного движения незрячих уже сто раз. Он обернулся благотворительностью. Есть группа людей, которая что-то делает для людей с особенностями. Из этого и вырастает граница между обычными людьми и инвалидами. Я очень четко ее чувствовал. Такую границу можно отменить только в коллективе, который долго и тесно общается. У нас в «Инклюзионе», например, ее нет. Думаю, в других школах тоже.
Для меня фестиваль стал трудным, но полезным опытом. Как для историка, потому что я профессионально занимаюсь историей общественного движения незрячих (я сотрудник Санкт-Петербургского музея истории общества слепых), и как для человека, который сам ставит спектакли.
О спектакле «Страна слепых» (Музей архитектуры имени Щусева в рамках программы «Особый взгляд» фонда «Искусство, наука и спорт», Москва):
Я до сих пор категорически не хочу анализировать этот спектакль. У меня осталось очень хорошее впечатление о нем, несмотря на то что из-за него мы с коллегой по «Инклюзиону» опоздали на поезд. И даже несмотря на то, что в нем тоже присутствовали эффекты, о которых я говорил выше.
Во время спектакля было ощущение очищения. Мне показалось, что спектакль повествует не только о слепых, но в целом, о разделении миров. Не важно каких, зрячих, незрячих, — каких угодно. Лейтмотивом действия проходит важная тема – суеверие. Племя, живущее изолированно в горах и не знающее о большом мире, хочет принести в жертву главного героя, пришельца из этого мира. Логично ведь: как только он пришел, у них сразу – землетрясение. Но вождь племени, слепой Старик, озвучивает важную мысль: даже если бедствия произошли из-за чужака, мы должны найти выход, как жить все вместе. Это хорошая идея, объединяющая. То есть, на мой взгляд, в спектакле удалось сделать то, о чем все постоянно говорят — уйти от социальщины, не бить на инвалидность и так далее. Кстати, актер, игравший Старика, не наигрывал «слепого» интонационно, и в итоге роль получилась убедительной.
Скажу отдельно о повязках, которые раздавали зрячим зрителям. Это тоже имеет отношение к незнанию и суевериям. Мне повязку не выдали, потому что я незрячий, а между тем, она не помешала бы, потому что у меня есть светочувствительность. На спектакле я очень жалел, что не попросил ее — возможно, было бы лучше предлагать зрителям брать повязки по желанию? Кроме того, если уж создатели спектакля хотели организовать «равные» условия между зрячими и незрячими, то надо было довести этот принцип до конца. В сцене, когда зрителям давали потрогать модели известных архитектурных зданий, не стоило рассказывать, что именно за модель люди получили – пусть бы зрители сами, на ощупь, попробовали распознать архитектурные шедевры.
Венера Новичкова и Иван Журавлев, участники театральной школы «Инклюзион», Казань
Иван: Спектакль «Wonder boy», хотя и представлен как посвященный проблемам школьников, но подходит, как мне кажется, для самых разных аудиторий. Школьники – это только первый уровень. В спектакле довольно точно и жестко показан процесс социализации: когда приходишь в новый коллектив, то примерно так все и бывает. Круто сделаны массовые сцены — они смотрятся живо, но не слишком грузно.
Венера: Я пишу сказки для детей, а сейчас начинаю писать пьесы, поэтому мне особенно интересно, как в спектакле «Wonder boy» проработана драматургия. Команда придумала фишки, которые оживили действие: песни, маски, видео. В итоге спектакль получился игровой, а не психологически-бытовой. Ярко, образно — но проблема показана.
Иван: Большинство из увиденных спектаклей мне понравились. Самое глубокое впечатление, пожалуй, на меня произвела «Гроза – среда обитания». Там были ребята с абсолютно разными диагнозами — с синдромом Дауна, с нарушением слуха, речи, опорники. Это сложная ситуация, но они нашли возможность сделать так, чтобы каждый показал себя как актер. Там все играют! Еще «Фабрика историй» понравилась — мне бы тоже хотелось взять так и что-нибудь рассказать.
Венера: А мне понравился «Магазин» из Екатеринбурга. Он тяжелый, но актрисы точно и внимательно работают с голосом, эмоции все продуманы досконально, так что история рисуется в воображении зрителя детально. Очень тонко выстроено действие. Например, в спектакле звучал намаз, но буквально на пару секунд, на одно слово, — если бы он продлился еще чуть-чуть дольше, то все бы поняли, был бы уже перебор.
Иван: Главное, чего теперь хочется — это самим сделать спектакль. Может быть, у нас получится спектакль по пьесе Венеры, когда она ее напишет.
Булат Минуллин, музыкант ансамбля «НеЗаМи» (Казань), участник образовательной программы фестиваля
От фестиваля у меня только положительные впечатления. Новые знакомства очень вдохновили. Спектакли, которые мне запомнились – «Ночи Холстомера» и «Wonder boy». Особенно мне понравился финал «Wonder boy». Музыкальная логика спектакля показалась мне убедительной, было неожиданно и удивительно, когда в финале зазвучала «Nirvana». Я сам музыкант: учусь в Казанском музыкальном колледже, играю на фортепиано, на гитаре меня научил играть Дмитрий Бикчентаев, руководитель нашего ансамбля (казанский ансамбль «НеЗаМи», в котором участвуют незрячие музыканты — прим.ТЕАТР.).
В спектакле «Ночи Холстомера» мне показалось необычным, что главную роль играл человек, который не видит и не слышит. Когда я узнал об этом, на глаза даже навернулись слезы. Я понимаю, что среди участников многие – незрячие, но то, как сыграл Михаил, сколько силы и вдохновения он вложил в образ Холстомера, произвело на меня впечатление.
Надежда Голован, вице-президент Общества социальной поддержки слепоглухих «Эльвира», выпускница московской театральной школы «Инклюзион», исполнительница роли Феклуши в спектакле «Гроза — среда обитания»
Чем-то совсем новым, открытием, для меня был спектакль «Wonder boy» из Барнаула. Это был рассказ о школе, современной школе. Я была в абсолютно современном мире, который я прежде с этой стороны совсем не знала. Было очень много движений, актеры часто и быстро передвигались по сцене. Я осталась под большим впечатлением.
Еще мне очень понравился спектакль «Король Лир» екатеринбургской школы «Инклюзион». В нем создана особая атмосфера, инклюзивные актеры задействованы так, что я нередко не могла понять, какие у них особенности.
Надо сказать, что я тотально неслышащая и почти не вижу. Я посмотрела почти все спектакли и сделала вывод: когда в постановке слишком много текста — его воспринимать сложно, несмотря на работу переводчиков на русский жестовый язык. Приходится постоянно смотреть на переводчика, и много из собственно действия теряется. Или, если следишь за действием — пропускаешь половину слов переводчика. Так вот, мне было бы интересно видеть больше движения на сцене.
В этом смысле я считаю спектакль «Гроза – среда обитания» оптимальной постановкой, и совсем не потому, что я играю в нем сама (смеется). В «Грозе» слова и текст дополняют друг друга, получается целостная композиция, которую воспринимать легко. Ведь когда мы говорим про инклюзию в театре — это означает, что спектакли должны быть доступны для всех категорий зрителей: и для людей с расстройствами аутического спектра, и для зрителей на колясках, и для неслышащих и невидящих зрителей.
Татьяна Брагина, участница театральной школы «Инклюзион» в Екатеринбурге, исполнительница роли Корделии в спектакле «Король Лир»
О мастер-классе по инклюзивному танцу танцевальной компании BewegGrund, Швейцария:
Мастер-класс вели два педагога, и одна из них была на коляске. Их подход заключался в том, что каждый своим способом может выразить себя. Это была импровизация, но выстроенная. Для себя я в тот момент поставила задачу из серии «невозможное возможно». Я решила, что попробую одна сориентироваться и проявить себя в новом пространстве среди множества незнакомых людей. И получалось. На движении, где-то на интуиции, на ритме. Интересный опыт. Среди заданий на мастер-классе было такое: один человек идет лицом вперед, а другой – спиной вперед, и тот, кто идет как обычно, должен был поймать идущего к нему спиной партнера. Со мной в паре работала зрячая девушка, но вышло так, что ловить должна была я. Было интересно, удастся ли мне это сделать. После упражнения я спросила, поворачивалась ли она, чтобы сориентироваться в расстоянии и направлении движения, подстроиться под меня. Она сказала, что поначалу очень-очень хотела это сделать, но потом доверилась мне. В результате я ее поймала. Видимо, сработали интуиция и доверие друг к другу, хотя мы совершенно незнакомые люди. Мне это очень и очень понравилось.
Милла Зотова-Цыбульняк, участница спектакля «Одиссея 2К19»
Когда я ехала в Москву, то думала, что будут только спектакли и мастер-классы. Но в итоге много чего можно было поделать — и погулять, и в магазин сходить.
Посмотрела спектакль «Unреальность». Понравилось. Там рассказывали истории о себе. В нашем спектакле есть наши истории, и есть не совсем — а там все из личного. Интереснее всего было смотреть, как они рассказывали – так, как они хотят, как любят. У нас то же: если забыл текст, то можешь своими словами рассказать. Придумываешь в голове быстро и говоришь. Но у нас такого не бывает, потому что мы каждый раз повторяем тексты перед показами. Задача в том, что надо просто встать и выйти, и сыграть. Не впадать в депрессию и всякое такое. Ты же рассказываешь свои истории подружкам — так и на сцене.
То, что на фестивале было много людей с разными особенностями, меня абсолютно не смутило. Мне было комфортно. Хорошие ощущения.
Катерина Ишутина, участница спектакля «Одиссея 2К19»
Я была на спектакле «Аллюки». После мне рассказали, что речь шла о древних языках, которые устарели настолько, что их почти не вспоминают. А в спектакле показали, что не стоит забывать их, что это языки, которые были у нас в прошлом, это наше наследие. Во время спектакля у меня произошло какое-то переключение. Я как бы смотрела тот же спектакль, но уже другим взглядом. Музыка очень сильно подействовала. Хор находился позади зрителей, и некоторые голоса были настолько необычные, мощные, что внимание с артистов переключалось на них. В музыке, я думаю, была половина того, что хотели сказать актеры. Сам фестиваль ¬– очень необычный. Ты невольно понимаешь, что хотя мир вокруг тебя очень озлобленный, но он такой не всегда. С нами были инвалиды: колясочники, слепые, глухие. Но никакой озлобленности не было, никто никому не солил, и это радовало! В этой атмосфере, с этими людьми хотелось оставаться очень долго.