Дмитрий Крымов: «Побежденным себя не считаю – драться с директором не хочу»

Главной новостью, которую со вчерашнего дня обсуждает театральная общественность страны, стало известие об уходе Дмитрия Крымова, одного из самых значительных российских театральных деятелей – режиссера, художника, педагога – из театра «Школа драматического искусства», где он более полутора десятилетий строил свою Лабораторию с учениками и единомышленниками. Журналу «Театр.» удалось получить эксклюзивный комментарий от Дмитрия Крымова, который мы публикуем без купюр и который содержит подробности случившегося.

«Меня тошнит от художественного руководства нашей директрисы, Ольги Эдуардовны Соколовой. И я ей это вчера сказал. Она так удивленно подняла брови и проговорила: «А многих не тошнит». А вчера я в каком-то издании прочитал ее слова о том, что у меня творческий кризис. На самом деле, Соколова и ее заместитель Катя Морозова создали театр, который я не перевариваю. Я в этом театре сделал огромное количество спектаклей. Сейчас на ходу – девять. Это большие спектакли, в Манеже. Идут из них три. «Почему?» – спрашиваю у директора. «Не нравятся», – отвечает. Ставит их раз в сезон, раз в два сезона. Причем, это спектакли не из последних. Один из них – «Шекспир» – получил Fringe First Эдинбургского фестиваля. Это, как ни крути, а критерий. Но нет, он не идет уже больше двух лет. Изначально была договоренность, что наша Лаборатория существует особняком, но сейчас директор постоянно забирает у меня актеров на какие-то общественные акции. Я чувствую себя тем крестьянином, который должен был свою корову непременно в колхоз отдавать. А мне это не нравится. Раньше этого не допускалось. Но теперь забор разрушен. И у меня корову сводят в колхоз. Но я не хочу! Мне не нравятся ни цели того колхоза, который строит Соколова, ни методы, которыми она это делает. Вот поэтому я и ушел. Актеры будут сами решать, как им быть. Я им объяснил, что попросту не могу в этой атмосфере делать новые спектакли. Лаборатория для меня – это не поддержание старых спектаклей, а делание новых. Когда только поддерживаешь старые – это не театр, а ресторан: сделал – подал. А Лаборатория – это кухня, это когда все время создаешь новое, а старое существует как фундамент для нового. Быть сторожем старых спектаклей мне скучно, а новые спектакли, как уже было сказано, я там делать не могу: у меня такое ощущение, что в дачный сортир попала молния – и воняет. Вот такие физиологичные у меня ассоциации связаны с этим театром. Так у меня, видимо, проявляется творческий кризис. И воевать я ни с кем не хочу. Я Соколовой сказал: «Вы – солдат какой-то армии, и мне эта армия не нравится. Поэтому я оставляю поле боя. Побежденным себя я не считаю. Но драться с Вами не хочу – не имею такой возможности и желания». У Розова, Виктора Сергеевича была замечательная пьеса, мой папа ее когда-то ставил – «Ситуация»: там главного героя, инженера, играл Волков Николай Николаевич. Идея пьесы – замечательная: если ты хороший инженер, не надо бороться, надо инженерить. И я постараюсь это где-то осуществить».