Что общего у Чайковского с Пермью и Тобольском

Театр. рассказывает об арт-лабораториях, которые проводит в регионах фестиваль «Территория», и разбирается, как и на что они повлияли.

Формально арт-лаборатории — часть программы «Формула хороших дел». Программа действует с 2016 года (когда и прошла первая арт-лаборатория) и охватывает шесть направлений: развитие городов, наука и образование, спорт и здоровый образ жизни, охрана окружающей среды, волонтерство и культура. Задача программы — исследовать, осмыслить и даже поменять городскую среду с помощью методов и приемов современного искусства. Механизм прост: в город приезжают режиссеры, драматурги, хорео­графы, художники, композиторы и вместе с местными актерами, учениками школ и студентами вузов (вариант зависит от города) занимаются поиском и расширением границ театра, часто возможным только в лабораторных условиях.

За три сезона фестиваль «Территория» и компания «Сибур» провели 16 лабораторий, в проекте приняли участие более 350 человек, а эскизы и спектакли посмотрели около 500 зрителей. В 2019 году начался четвертый сезон проекта: в июне в городском драматическом театре Нижневартовска под руководством Павла Руднева завершилась режиссерская лаборатория «Новые смыслы», а в августе, пока номер готовился к печати, в томском ТЮЗе прошла лаборатория документального театра под кураторством драматурга Михаила Дурненкова и режиссера Антона Безъязыкова.

Мы решили вспомнить подробно три уже прошедшие лаборатории: вербатим и иммерсивный променад в Тобольске, слияние новой музыки и новой драмы в Чайковском, физический театр в Перми.

Чайковский: пересочинить город

Население Чайковского чуть меньше 85 000 человек, в городе два театра: Театр драмы и комедии и Народный ТЮЗ. Лабораторию принял на своей площадке последний. Почему драматическому театру оказались неинтересны перформативные практики с живым классиком новой драмы Дурненковым-старшим — отдельный вопрос. В финальном показе Лаборатории перформативных практик приняли участие 11 человек, самому юному перформеру было 14, самой взрослой участнице — 36.

Режиссер Семен Александровский, драматург Вячеслав Дурненков и композитор Леонид Именных вместе с актерами Народного ТЮЗа и далекими от театра жителями практически сочинили новый детский альбом — из личных воспоминаний и современной академической музыки. Текст, в котором Вячеслав Дурненков превратил рассказы участников в некие общечеловеческие инструкции, кажется мне сегодня одним из самых нежных и даже изысканных за все время существования арт-лабораторий, хотя никаких художественных побед от Чайковского ждать не приходилось.

«Олеся, если тебе 19 лет и тебе грустно, ты хочешь изменений, проводи больше времени в одиночестве, сутки поголодай, чтобы прислушаться и почувствовать себя, а на следующий день съешь столько булок, сколько в тебя влезет. Очередной раз сходи на свидание с парнем, который тебе не нравится, а потом поплачь, какая же ты дура!» — индустриальный и депрессивный Чайковский так еще никогда не звучал. Композитор Именных сочинил каждому из перформеров музыкальную партитуру — для предмета, героя, истории, исполнителя. Играли на чем угодно, кто‑то умудрялся извлекать звуки из книжек и из травы на газоне. Из всего этого складывался портрет провинциального города с тем градусом теплоты и веры в перемены, по которым, кажется, испытывают ностальгию все, вспоминая 1990‑е.

Тобольск: альтернативные путеводители

Тобольску — городу, где и зарегистрирована компания «Сибур», арт-лаборатории оставили два репертуарных спектакля. «Тобольск. Доска почета» режиссера Дмитрия Брусникина и драматурга Марины Крапивиной с ноября 2016‑го идет в Тобольском драматическом театре имени Ершова и даже был частью программы московской «Территории» в 2017 году. А «Слушай Тобольск» режиссера Галины Зальцман и драматурга Екатерины Бондаренко (премьера в июне 2017‑го) перевели на английский и летом он существует в виде экскурсии. В обоих спектаклях участвуют актеры Театра Ершова и Свободного молодежного театра.

«И тогда я поняла: «Индия — это маленькая Подгора!», «А мы уже год дружили организмами», «Я знаю, что это влияет на мою импотенцию», — уже надоевший столичным театрам вербатим в провинции помогает не только найти ключ к местным труппам, но и становится способом понять наконец что‑то про город.

В Тобольске до спектакля «Тобольск. Доска почета» вербатимом никто не занимался. Начав проект, действовали по классической схеме: сначала актеры брали интервью, затем Марина Крапивина выступала в роли редактора-монтажера. Форму сценического представления режиссеры (вместе с Брусникиным работали его выпускники Алексей Розин и Сергей Щедрин) выбрали простую: после короткого инструктажа о том, как надо вести себя на площадке, актеры в форме сотрудников «Сибур — Тобольск» рассаживали зрителей по трем сторонам от сцены. Тут же размещались и сами — и практически по очереди выходили с монологами. Фоном для их историй служило видео, разбитое по хэштегам #мненебольно, #cнебападаетвода, #химическиереакции и так далее — по одному хэштегу на персонажа или на пару. Среди героев были: преподаватель йоги в стоптанных кедах, кандидат в органы местного управления в шапке как у подруг Нади из «Иронии судьбы», вчерашний заключенный — сегодняшний бомж, удочеренная девочка в спортивном костюме, председатель общества инвалидов в платье и на инвалидной коляске. Персонажи «Доски почета» оказывались хорошо узнаваемыми и порой даже слишком соответствовали представлениям о типажах: вот пацанчики
с района, вот четкие девчонки, а вот — местная интеллигенция из женщин за 50, которая ходит в театр на «разные постановки» (в городе с населением меньше ста тысяч жителей театру приходится выпускать до 10 премьер в год, чтобы было что предложить алчному зрителю). В чем‑то «Доска почета» оказалась скорее архетипическим портретом города, живущего за счет предприятия, чем документальным снимком реального Тобольска. Вместо названия компании, решающей в этом городе практически все (в местной группе помощи, например, пристраивают пса Сибура) можно было бы подставить название любого другого крупного предприятия.

Впрочем, Тобольск, город Ершова и Менделеева, с единственным в Сибири каменным Кремлем, кладбищем декабристов и тюрьмой, через которую этапом следовали Достоевский и Короленко, сам по себе — повод для спектакля. 30 тобольских пейзажей и 13 звуков, собранные и смонтированные Леонидом Именных в особое медиаэссе, стали незабываемым фоном «Доски почета».

Солировал город и в «Слушай Тобольск» (там также композитором выступил Именных). Действие этого спектакля, ставшего итогом лаборатории иммерсивного театра, происходит в наушниках у зрителей, что крайне неудобно, поскольку во время прослушивания вас неизбежно укусит комар — о чем голос в наушниках и предупреждает. И комар, конечно, кусает.

«Слушай Тобольск» — двухчасовой променад. Два десятка зрителей садятся в автобус у белокаменного Кремля и отправляются в автобусное, а где и пешее путешествие по улицам и истории Тобольска.

Если сравнивать «Слушай Тобольск» с самой известной прогулкой в наушниках, спектаклем Rimini Protokoll Remote X, то отличия такие: в Remote голоса компьютерные, в фокусе внимания — отношения человека и машины, а в «Слушай Тобольск» голоса все время персонифицируются (текст читают Дарья Мороз и Филипп Григорьян). Голоса ведут диалог друг с другом, а не с участником-слушателем. Участникам же предлагается выстроить диалог с самим городом, который оказывается совершенно неожиданным — не только для приезжих, но и для местных. Хотя, конечно, «Слушай Тобольск» тоже мог бы стать серийным, как и Remote X — и заменить привычные и скучные экскурсии по городам с древней историей.

Пермь: изучить эмпатию горожан

В Пермь арт-лаборатории привозили режиссеров и хореографов Александра Андрияшкина (в июне 2017‑го) и Анну Абалихину вместе с драматургом и критиком Ильей Кухаренко (в ноябре 2018‑го).

Андрияшкин провел социологическое исследование прямо на сцене пермского Театра-Театра. Сначала, еще в фойе, девушка в черной футболке и джинсах заявила, перекрикивая зрительский гул: «Я — актриса, и спектакль уже начался». Затем она и еще девять человек из стажерской труппы Театра-Театра разбили зрителей по неочевидным критериям (среди них: «Саши», «Люди высокого роста» и самый оригинальный — «Человек») и повели на сцену, но каждый — своим маршрутом. Там они устроили социологический опрос, фиксирующий уровень зрительской эмпатии. Опять же, поначалу это было немного похоже на проект Rimini Protokoll 100 % City, но принципиальная разница в том, что зрители тут смотрят и участвуют одновременно.

Хотя вообще главная цель лаборатории Андрияшкина — исследование связи телесного и словесного. В качестве побочного результата ее участники познают, какой может быть новая искренность в отношениях между зрителем и актером. Главным инструментом исследования был контакт — тактильный и вербальный. Выглядело это так. В нашей группе актер объявлял пятиминутку откровенности и предлагал задать ему любой вопрос, пообещав максимально честный ответ. Публика из моей группы упражнялась на философские и околотеатральные темы. Всем, кажется, было неловко. Затем все группы зрителей оказывались на сцене, где какое‑то время перемещались между секторами «да» и «нет» — в зависимости от того, соглашались они или нет с утверждениями, которые актеры произносили в микрофон. Вопросы перемежались пластическими импровизациями. В финале показа занавес вдруг открывался — и зрители, стоявшие на сцене, видели как будто свое отражение — сидящих в зале актеров, пребывавших в разной степени обнаженности.

Результат арт-лаборатории под руководством Анны Абалихиной и Ильи Кухаренко, тихий и нежный перформанс «Закрой мне глаза», который идет в пермской частной филармонии «Триумф», московские зрители смогут посмотреть в октябре 2019‑го в программе фестиваля «Территория». «Закрой мне глаза» — копродукция не только «Территории» и «Сибура», но и Пермского театра оперы и балета.

«Закрой мне глаза / Любимыми руками так, / Чтобы все мои страдания/ Под руками твоими утихли» — строчки из песни Альбана Берга (а еще Малера, Пуленка, Равеля, Шуберта и других композиторов) проецируются на кирпичную кладку старого здания. Солисты Пермской оперы (Наталья Кириллова, Наталья Буклага, Сергей Годин, Константин Сучков) и шесть перформеров заключены в квадрате внутри зрительских рядов. Среди перформеров — бывший солист балета Евгения Панфилова, актер Театра-Театра, девушка, танцующая хип-хоп. Кажется, они так же далеки от этой музыки и этих стихов, как и я сама. Но перформеры возвращают нас к ним, их движения — путешествие в зону интимности камерного пения прошлого и позапрошлого веков; в пространство чувственности музыки, кажущейся закрытой от сегодняшнего зрителя. Словом, это не танец, а поиск: себя, контакта с этой лирикой, и через нее — со зрителем. Абалихина и Кухаренко предложили соединить вроде бы несоединимое — консервативность оперного исполнения и открытость современной хореографии. Получился внутренний променад — не только к музыке, но и к себе.

Комментарии
Предыдущая статья
Псков: прогулки в пантеоне 22.11.2019
Следующая статья
Спектакль Михоэлса реконструируют к 100-летию ГОСЕТа 22.11.2019
материалы по теме
Новости
Олег Лоевский проведёт лабораторию новой клоунады
17 ноября на сцене актового зала Творческого союза цирковых деятелей покажут результаты Лаборатории новой клоунады под руководством Олега Лоевского.
Новости
Спектакли Александровского и Кардымон сыграют на фестивале в Новокузнецке
С 29 августа по 12 сентября в Новокузнецке будет проходить Международный фестиваль индустриального искусства «ОКНА». В этом году смотр сменил формат — к театральной программе прибавятся три новых направления: кино, музыка и фотография.