В Москве между работами забегала только на спектакли к приятным людям: вот Саша Чеботарёв поставил в РАМТе «Гриша – не свидетель» по книге Насти Рябцевой.
Это хорошая книга, но, как и во всех ей подобных, тут кроется много постановочных опасностей: от излишнего комикования на поводу как бы дурацких рифм до речитативной монотонности и никому не нужного пафоса. В РАМТе этого всего нет. Я несколько раз за спектакль пожалела, что не взяла с собой дочь Аглаю (а такое бывает редко), потом слегка расплакалась (а такое бывает ещё реже). Спектакль совершенно меня разворошил: и искренностью, и панельными гетто, в которых прошли детство и юность. Вспомнила себя маленькой в наушниках, заметаемой снегом или дождём, когда любовь твоя сбывается не у тебя, мир обрушивается проблемами взрослых, одноклассники слишком жестоки, да и сам ты вечно не фонтан – свидетель, как миллионы других на свете.
Грише исполнилось 14. А это большой уже человек. Вчера был маленький ещё, а сегодня вроде уже большой. И он сталкивается с рядом проблем, которые не должны решать дети. В спектакле Гриша разложен на хор из шести голосов. Актёры играют его то по очереди, то в параллель, то все вместе. И от этого Гриша кажется объёмным, а мир его чувств по-настоящему сложным. Такой эффект, как в мультфильме «Головоломка», когда в голове полный бардак, а чувственная канцелярия никак не договорится. Актёры работают ансамблево, очень честно и трепетно относятся и к герою, и к миру его (наших) чувств – тут то весело, а то вдруг кажется, что масштаб катастрофы достигает древнегреческого накала.
Постановочная ставка сделана не на вау-решения (это ещё никого не спасало), а на личное присутствие актёров. Та степень погружения, с которой они работают, держит все полтора часа действия. Мне особенно понравились Дарья Рощина – предельная в своей искренности, Антон Савватимов – в качелях от неистовой совершенно характерности до такого же резкого очищения в я-позицию, и Александра Аронс в какой-то очень узнаваемой душевной теплоте.
Спектакль красивый, честный в своей простоте и музыкальном драйве, и универсальный (вот и лаборатория, из которого он вышел, называлась «Универсальное детство»). В рифмованный текст Рябцевой Чеботарёв вводит речь Астрид Линдгрен «Нет насилию!», произнесённую здесь папой – странненьким историком, а актёры мерцают за масками – то снимая их, то снова надевая. И не всегда уже понятно, за кого они свидетельствуют – за Гришу или за себя, или за всех нас. Понятно только, что зло порождает зло, насилие – насилие, а безобидные якобы детские шалости с обзывательствами и рюкзаками, летящими по рекреации, вырастают потом в зло ещё большее, потому что это насилие, которому сказали «да». И ни одному ребёнку – ни маленькому, ни выросшему, ни даже уже пожилому – не хочется в этот фарш, и всем нам знакомы противоречивые чувства Гриши, когда надо как-то взрослеть, проявиться, действовать.
Короче, я устал быть одним из свидетелей,
которых больше 5 миллиардов на свете.
Я хочу стать действующим, хочу стать действительным,
как Гарри Поттер, если бы он жил в Питере,
если бы у него волшебства не было,
а только в окно серое небо и
под ногами серая слякоть.
Я сижу в раздевалке, хочется плакать.
В общем, очень рекомендую и взрослым, и родителям с подростками, и тем, кто нынче отбирает детские/подростковые фестивали (им особенно). Вот папа, который сидел возле меня, сначала зевал и всё время одергивал дочь лет 14-ти, которая в действие включилась активно и реагировала бурно, а потом вдруг и он оказался подключён – потому что невозможно не узнать себя и в Грише, и в его одноклассниках, и в родителях, и в учителях. И узнавание это не сказать чтоб приятное, хотя в спектакле очень много искренней тёплой семейной любви – той, что способна поддерживать человека на протяжении всей жизни, даже когда мир вокруг рушится, а метели бьют по лицу наотмашь.