В конце нулевых — начале десятых годов нынешнего века российский театр пережил настоящий расцвет: туда массово вернулся молодой зритель; возникли новые тренды и открылись новые площадки. ТЕАТр. вспоминает, чем еще были отмечены эти золотые для россий-ского театра годы
Политический курс
В годы правления Медведева прекратила свое существование милиция (превратившись в полицию), ЕГЭ стал обязательным для поступления в вуз, страна начала жить по вечному «летнему времени», в Сколково была заложена российская Силиконовая долина, к Москве присоединили новую Москву. А еще во все школы страны провели Интернет, объявили курс на борьбу с коррупцией, отстранили от должности мэра Лужкова («в связи с утратой доверия»). И создали Следственный комитет России. Медведев неоднократно выступал за десталинизацию и десоветизацию страны, много говорил о модернизации и инновациях, своей любви к электронным книгам и продукции компании Apple.
Неоднократно говорил он и о роли культуры, любил порассуждать о «загадочной русской душе». При нем завершилась начатая еще при Ельцине реставрация Большого театра, стартовал проект «Платформа», открылись 9 университетов (4 позже закрылись) и проводилась масштабная программа «Культура России», в рамках которой планировалось построить 2 миллиона объектов культуры и просвещения, а также отреставрировать исторические объекты по всей стране. Дмитрий Медведев и сам нередко наведывался в театр с супругой, хотя обычно, говоря о свoих эстетических пристрастиях, признавался в любви к хард-року и группам Deep Purple, Linkin Park, «Чайф».
Законодательная база
Вместе с тем именно в 2008–2012 годах было принято несколько важных законов, которые и определили будущее устройство российского театра. Появился Федеральный закон № 83 от 08.05.2010 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений», который поделил все бюджетные учреждения на автономные, казенные и нового типа, а порядок финансирования изменил со сметного на целевой, согласно государственному заданию. Этот же закон сократил субсиди-арную ответственность учредителя и увеличил ответственность руководителей учреждений. Конечно, 83-й ФЗ был подготовлен всей логикой развития начатой прежде бюджетной реформы, но все же принят он был именно в эпоху правления Дмитрия Медведева. И именно он поставил финансирование театров в прямую зависимость от количества новых постановок и числа показов, а государству позволил ужесточить контроль за расходованием бюджетных средств. Благодаря этому закону нормальное функционирование театров, которые в первую очередь являются творческими, а уж потом административными структурами, стало практически невозможно.
Ситуацию еще более усугубили Федеральный закон № 223 от 18.07.2011 «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» и принятый позже, в 2013-м, 44-й ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». Формально они оба нужны были для оптимизации расходования бюджетных средств, но в реальности только осложнили жизнь юристам, бухгалтерам и руководителям, а государство превратили в строгого инвестора, диктующего свои правила и выделяющего средства лишь тем, кто его устраивает.
Помимо чисто организационных проблем принятые в период правления Медведева законы породили и дефи-цит театральных площадок. Театрам стало невыгодно сдавать свои помещения в аренду из-за привязанного к количеству собственных мероприятий госзадания, и вновь созданные коллективы один за другим оказывались без крыши над головой. Спрос на площадки в 2010-е существенно превысил предложение, что усугубило рост цен на аренду любых пригодных для спектаклей помещений (а косвенным образом и выгнало театр за пределы театральных пространств, спровоцировав моду на иммерсивные спектакли-бродилки). В результате театр стал искать приют в музеях классического и современного искусства (от театральных — им. Ермоловой и Щепкина — до «Эрарты» и «Гаража»), арт-кластерах, лофтах и т. д. Чтобы покрыть расходы на аренду, независимые театры вынуждены были повышать цены на билеты, которые начали сильно дорожать именно во времена Медведева.
Идеологическая подоплека
В 2011 году правительством РФ была утверждена «Концепция долгосрочного развития театрального дела в Российской Федерации на период до 2020 года». Концепцию разрабатывали ведущие практики и теоретики российского театра, она была не только четкой и емкой, но и на удивление либеральной. В ней оказались отражены все самые острые вопросы времени — от недоступности театральных услуг существенной части населения страны (35 %) до законодательной поддержки частных театров и поощрения меценатства. Особое внимание уделялось формированию зрительского спроса и работе с детской аудиторией. Много говорилось и о социальных гарантиях для работников театра, поддержке новорожденного института продюсеров и международных стажировках для театральных критиков.
Но самое главное, что, отдав должное национальной театральной традиции, авторы концепции считали «в предстоящем десятилетии необходимым обеспечить не только сохранение достижений отечественной сцены, но и дать новые импульсы развитию театра и как виду искусства, и как социальному институту, отвечающему духовным запросам россиян». Для этого они предлагали активнее интегрироваться в международный театральный ландшафт, изучать иностранный опыт, организовывать обменные гастроли и переводить театроведческие работы. К концепции прилагался план мероприятий, многие из которых так и не осуществили.
Между тем, если бы хотя бы десятая доля этих идей была реализована, наш театр имел бы совсем иное настоящее и будущее. Увы, уже в конце 2014 года были приняты долго (и не слишком плодотворно) обсуждавшиеся в публичном поле «Основы государственной культурной политики», фактически перечеркнувшие все завоевания предшествующего времени.
Двенадцать ступеней модернизация театра
Но это все было позже, а пока, в 2008–2012 годах в театр тоже пришли столь любимые президентом Медведевым инновации. Началось все, как и полагается, со школы. В 2012-м в Москве открылась Школа театрального лидера, где молодые режиссеры, драматурги, художники, актеры, сценографы, продюсеры и критики на практике знакомились с новыми театральными реалиями. Режиссеры считали бюджеты, продюсеры писали пьесы, а потом объединялись в команды и создавали проекты для находившихся в кризисе театров Москвы. Занятия проводились по модульной системе, блоками по десять дней. Школа просуществовала три года, выпустив около ста пятидесяти специалистов и сплотив не одну творческую группу. К сожалению, реализовать большинство из задуманного выпускникам не удалось, хотя, например, «Группа юбилейного года» (пытавшаяся реформировать Театр на Таганке) прозвучала достаточно громко. Теперь ШТЛ проводится летом, в экспресс-режиме, но нацелена она скорее на повышение индивидуального профессионального уровня каждого слушателя, чем на создание творческих тандемов и реорганизацию отдельно взятых столичных площадок.
Вообще, история с ШТЛ стала возможна благодаря важнейшей кадровой перестановке позднемедведевской эпохи — назначению молодого и амбициозного Сергея Капкова, недолго пробывшего директором Парка Горького, руководителем Департамента культуры города Москвы. Именно при нем в Москве стали регулярно проводить городские праздники и фестивали (в 2013 году акция «Ночь музеев» стала самой масштабной в Европе, в ней приняли участие 246 учреждений культуры и более 1 200 000 человек). Капков оказался и инициатором ряда громких назначений — Олег Меньшиков стал художественным руководителем Театра им. Ермоловой, Григорий Папиш — директором Московского театра кукол, Кирилл Серебренников — художественным руководителем театра им. Гоголя, Ирина Апексимова — директором Театра Романа Виктюка, Борис Юхананов — Театра им. Станиславского. Чуть позже, в 2013-м, Андрей Могучий, которого прочили в руководители Новой сцены Александринского театра, возглавил БДТ имени Г. А. Товстоногова. Благодаря этим порой сенсационным кадровым изменениям, проведению ремонта площадок и обновлению репертуара в начале 2010-х существенно увеличилась посещаемость театров, их популярность среди молодежи и людей среднего возраста. Для сравнения: если в 2007 году 308 государственных театров провели 64300 мероприятий для 145 575 000 зрителей, заработав при этом 2 622 325 000 рублей и получив 9 307 200 000 бюджетных денег, то уже в 2011-м театров стало на 20 больше, а количество мероприятий возросло больше, чем на десять тысяч (75100). Число зрителей также увеличилось до 168 394 000, да и заработали театры намного больше (5 109 456 000). В 2011 году по стране выпустили на 230 новых постановок больше, правда, и средняя цена билета возросла со 180 до 303 рублей.
Но самое главное произошло даже не в театральной экономике, а в идеологии. Театр из храма и школы стал постепенно превращаться в открытое и лояльное пространство. Сначала экспериментальная «Практика» Эдуарда Боякова стала участвовать в городской жизни, взаимодействуя с институтом дизайна «Стрелка»: летом 2010 года спектакли театра шли на огромной (по сравнению с камерным залом театра) концертной площадке «Стрелки», а во внутреннем дворике самой «Практики» установили столики, за которыми можно было перекусить, выпить и встретиться с друзьями. Вслед за модной «Практикой» и другие театры принялись осваивать городские пространства, устраивая спектакли на свежем воздухе и т. д. А в самих театрах помимо вечерних мероприятий начали проводить дневные и утренние, от уроков йоги до лекций и экскурсий.
Образование при Дмитрии Медведеве вообще вошло в моду. Учились всему — в том числе актерской игре, написанию рецензий и пьес. Появились школы актерского мастерства для непрофессионалов, драматургические и сценарные курсы для тех, кто ручку никогда и в руки не брал. Уровень преподавания был очень разный, но, с одной стороны, театральные профи получали возможность дополнительного заработка, сами театры — прирост аудитории, а учащиеся — новые знания и опыт, даже если не меняли коренным образом свою жизнь (что тоже случалось). Любопытно, что такие школы и курсы создавались как на частной территории, так и на собственно театральных площадках, особенно после 2012 года, когда появились театры нового типа.
В Москве это были открывшиеся после тотального ребрендинга Гоголь-центр и Электротеатр «Станиславский», в Петербурге — Новая сцена Александринки (изначально обновленный БДТ планировалось построить по тому же принципу, но в итоге там осталась только образовательная составляющая в виде «Педагогической лаборатории» для школьных учителей и открытых лекций для всех остальных). Все эти театральные пространства были организованы по распространенной европейской модели (кинопоказы, концерты, презентации книг) с обязательной «просветительской зоной» (книжный магазин, место для лекций, дискуссий и т. д.). Новым было и то, что туда можно было прийти не только перед спектаклем, но и в течение всего дня.
Естественно, благодаря этому в театр косяками пошел молодой зритель — студенты, фрилансеры, люди, не работающие от звонка до звонка. Постепенно стал меняться и театральный контент: именно в эти годы молодежь появилась не только в залах, но и на сцене — причем как в лице режиссеров, так и драматургов. Буквально во всех театрах страны проводились режиссерские лаборатории, ставшие своеобразным трамплином для сидевших без работы и каких бы то ни было перспектив выпускников театральных вузов. Для многих из них Олег Лоевский и Павел Руднев (постоянные организаторы наиболее масштабных и интересных лабораторий) стали чуть ли не крестными отцами в профессии, сделавшими для их профессионального развития больше, чем мастера курсов. Стремительно развивалась и современная драматургия: уже к 2014 году 22 % всех постановок в стране были сделаны по пьесам современных российских авторов; драматургические конкурсы («Любимовка» и «Ремарка») приобретали все больший вес. В результате открытости конкурсов и появления дополнительного театрального образования театр в какой-то момент перестал быть тем закрытым на все замки учреждением культуры, которым оставался с советских времен.
Общая открытость сказалась и на приглашении на постановки знаменитых иностранных режиссеров: именно в описываемую эпоху в российских театрах (по преимуществу, конечно, столичных) вышли спектакли Хайнера Гёббельса, Робера Лепажа, Кристиана Люпы, Ромео Кастеллуччи, Оскараса Коршуноваса, Томаса Остермайера, Теодороса Терзопулоса, Роберта Уилсона, Алвиса Херманиса.
Мобильность, инновационность и открытость, к которой в своих речах призывал президент Медведев, сказалась не только на новом режиме работы театральных зданий, развитии молодой драматургии и допущении в театр прежде чужих и чуждых элементов (smm-специалистов, бизнес-стратегов, маркетологов и даже саунд-дизайнеров), но и на самой театральной публике. Во-первых, она перестала ждать от театра собственно спектакля, пристрастившись к представлениям импровизационного характера и новым формам (стендап, сторителлинг, перформанс и т. д.). А, во-вторых, театр неожиданно снова стал интересен: в 2011–2012 годах туда пришло почти на миллион человек больше, чем в предыдущие годы. Фактически в это время и была создана почва для появления современных репертуарных театров, целиком ориентированных на эксперимент.
К сожалению, последовавшее за этим ужесточение цензуры и еще большее закручивание финансовых гаек привело к тому, что количество очагов современной театральной культуры так и не увеличилось. Постепенно сошло на нет и альтернативное театральное образование для непрофессионалов, и идея превратить старые Дома культуры в многофункциональные междисциплинарные площадки открытого типа. Из всех театральных инноваций 2008–2012 годов сегодня остались лишь прижившиеся лекции на околотеатральные темы, режиссерские лаборатории в провинции (правда, в несколько усеченном виде) да печально знаменитые федеральные законы, осложняющие всем нам жизнь.