24 и 25 декабря в МХТ им. А.П. Чехова сыграют первую в нынешнем сезоне премьеру Основной сцены — спектакль Егора Перегудова «Месяц в деревне» по пьесе Тургенева.
«Месяц в деревне», пьесу о летних душных днях, в МХТ хотели сыграть летом — фактурный, тактильный мир спектакля, который режиссёр называет «Тургеневым в 5D», должен был стать своеобразным продолжением реального мира за стенами театра. В итоге команда «Месяца в деревне» оказалась вынуждена «играть на контрасте», хотя, по мнению создателей спектакля, это пойдёт постановке скорее на пользу.
«Командная работа» здесь принципиальна — не только на уровне актёрского ансамбля, но, прежде всего, во взаимодействии всех участников и создателей спектакля с пространством, миром «Тургенева в 5D», который придумал художник Владимир Арефьев. Арефьев — главный художник МАМТа и «Московской оперетты», и в работе над драматическим спектаклем по пьесе Тургенева он решил создать своеобразную «пространственную полифонию», задействовав все органы чувств зрителей и создав ощущение присутствия в реальной деревне (например, значимая часть сценографии — натуральное сено). Соавторами Арефьева и Перегудова стали художник по свету Дамир Исмагилова и композитор Сергей Филиппов.
Егор Перегудов отмечает, что, несмотря на пиетет перед легендарными постановками (и режиссёрскими разборами) Станиславского (на той же сцене МХТ) и Эфроса (в Театре на Малой Бронной), в прямой диалог с ними вступать не планирует. Зато обещает парадоксальное соединение «тургеневской вязи» с современным взглядом, далёким от канонов, но близким автору. О том, как это возможно, Перегудов подробно рассказал журналу ТЕАТР.: «Моя задача как режиссёра сделать так, чтобы зрители (которые, безусловно, приходят в театр посмотреть на себя и про себя) не воспринимали происходящее на сцене как «сюжет из прошлого». При этом я не сторонник прямых переносов. Какая-то дистанция, зазор должны оставаться. Действие «Ромео и Джульетты» в РАМТе происходит в сегодняшнем подземном переходе, при этом мы говорим стихом Шекспира, пусть даже и в переводе Осии Сороки. И зрителю нужно совершить некую работу, чтобы в этот стих войти, вникнуть. Язык Тургенева современному зрителю гораздо ближе и понятней, чем, скажем, язык Островского. А жизненные ситуации персонажей вообще не изменились за эти 200 лет. Так что дистанция между зрителем и происходящим на сцене мне кажется минимальной.
Мне кажется, жёсткость, которую мы сегодня видим на сцене и в самих текстах Чехова или Тургенева, — не в Чехове или Тургеневе, она в сегодняшнем взгляде на них. Для того, чтобы стать убедительным для современного зрителя, поведение персонажей их пьес максимально обостряется, все предлагаемые обстоятельства вскрываются максимально жёстко и без утайки. Взять, к примеру, Ракитина и Наталью Петровну — их роман длится четыре года. И современному зрителю сложно поверить, что все четыре года это были чисто платонические отношения. Как только мы допускаем момент близости между ними (при муже, живущем в этом же доме), вся история становится куда более жёсткой. Как, собственно, и личная жизнь самого Тургенева и его отношения с Полиной Виардо и её мужем. Виардо так отредактировала свою переписку с Тургеневым, что кажется — это была тройка идеальных друзей. При этом стоит лишь немного домыслить эту ситуацию, основываясь на воспоминаниях современников, как становится не по себе.
Я бы сказал, что «Месяц в деревне» — это история не «хороших людей», а «людей, которые хотят быть хорошими». Даже прекрасными. И ради этого представления о себе они готовы отказаться от собственного счастья. Пусть я буду жалеть о не совершённом поступке всю жизнь, но меня будет греть чувство, что я поступил правильно. Так делает Беляев, сбегающий от своего чувства. Так делает Верочка, жертвуя своей любовью ради счастья Натальи Петровны. Так делает Ракитин, четыре года живущий как мужчина с Натальей Петровной и оправдывающий свою нежелание взять на себя ответственность мнимым благородством по отношению к своему другу, её мужу.
А что касается непосредственно работы над спектаклем, то для меня в ней очень много личных вызовов, которые вряд ли будут видны со стороны. Во-первых, сама пьеса. Её очень интересно читать, но очень сложно искать действие. При этом принципы работы с прозой здесь не помогают, как помогали мне в Островском и Мольере. Многословность часто всё тормозит — ситуация уже всем понятна, а персонаж ещё минут пять её проговаривает. Но сокращение текста убивает самое интересное — эмоциональную мысль тургеневских персонажей. И, во-вторых, Владимир Арефьев, которого я очень люблю, сочинил очень сложное для освоения пространство. Это сочетание живых фактур в их стихийной тотальности, в котором артисту просто невозможно быть неискренним. Любая фальшь сразу очевидна. Это с одной стороны. А с другой — в таком пространстве необходимо очень страстное, энергетически затратное существование».
В спектакле заняты Александр Усов (Ислаев), Наталья Рогожкина (Наталья Петровна), Надежда Калеганова (Верочка), Эдуард Чекмазов (Ракитин), Кузьма Котрелёв (Беляев), Александр Семчев и Станислав Дужников (Большинцов), Павел Ворожцов (Шпигельский), Анастасия Скорик (Лизавета Богдановна) и Маруся Пестунова (Катя).
Напомним, Егор Перегудов — режиссёр, педагог, переводчик. В 2010 году окончил режиссёрский факультет ГИТИСа (мастерская Сергея Женовача). Спектакли Перегудова идут в московских театрах «Современник», «Сатирикон», в «Студии театрального искусства» и в Российском академическом молодёжном театре (с 2018 года Перегудов является главным режиссёром РАМТа).