Театр имени Пушкина открылся после реновации большой сцены. Первая премьера на Тверском бульваре, 23 – пьеса «Космос» Алексея Житковского, лауреата премии «Кульминация», финалиста конкурсов «Любимовки» и «Ремарки».
У «Космоса», написанного в 2020-м, уже есть сценическая жизнь в Москве: после показа эскиза в проекте МХТ «Артхаб» в 2022-м режиссёр Нина Григорьева выпустила спектакль, который сейчас идёт на Малой сцене театра. В случае с Театром Пушкина движущей силой постановки стала актриса Виктория Исакова, которая, судя по её словам, уже давно влюбилась в эту пьесу и мечтала сыграть в ней главную роль. Театр Пушкина дружен с современной драматургией, но она чаще идёт на сцене филиала.
Так что новая премьера, режиссёром которой стал Игорь Теплов, – отличное начинание. Осложняет дело и чуть кренит постановку в сторону то, что это очевидный бенефис Виктории Исаковой. Хотя «Космос» – не монопьеса Она о многих пластах российской жизни в глубинке и о влиянии того общества, в котором героиня выросла: о невозможности улететь от его «притяжения» ни в космос, ни даже в Альметьевск.
Пьеса Алексея Житковского – об учительнице английского Татьяне Викторовне (Виктория Исакова) из татарского города Бугульма. Потеряв 22 года назад мужа на войне и растя без него сына (в начале пьесы он примерно такого же возраста, в каком погиб когда-то отец), она мечтает об иной жизни – и смотрит фильмы на видеокассетах (видимо, психологически оставшись в том прошлом, когда они были в ходу), откуда ей является Микки Рурк (или Джонни из «9 с половиной недель») и эротично умоляет дать ему попробовать её фирменного борща. Причем просит по-английски, ведь мы находимся в мире фантазий Татьяны Викторовны. А тем временем, в школе идут не только уроки (говорит учительница на английском терпимо, но не идеально, ученики и того хуже), но и подготовка к приезду бывшего одноклассника Татьяны Викторовны Сергея Лысова – известного космонавта, решившего заглянуть перед полётом в родные пенаты. Начинается своеобразное ожидание Годо, который, разумеется, и это драматург обозначает всеми возможными способами, включая фантазийную беседу Татьяны Викторовны с Сергеем-космонавтом, не приедет. В таком же ключе главная героиня позже будет общаться и со своим умершим мужем Ильдаром.
Но пока приезд намечен на 12 апреля, День космонавтики, и Татьяне Викторовне, как той, что сидела с Лысовым за одной партой, отводится важная роль представления вещественных доказательств того, что звезда российского космоса когда-то был обычным школьником в Бугульме. И таковые есть у неё – например, половинка чешского чертежного карандаша, которым когда-то поделился с ней одноклассник; вспоминается и сердечко, вырезанное на нижнем краю парты, извлекаются из памяти ещё какие-то артефакты. На этом, пожалуй, и всё. Одноклассники мужского пола, как выясняется в начале пьесы, в основном, на кладбище – кто из-за наркотиков, кто в результате бандитских разборок, кто не вернулся из армии или с войны (видимо, чеченской). Из тех, кто, кроме Татьяны, ещё что-то помнит про их класс, осталась только Гуля (Наталья Корогодова), теперь отвечающая за сбор данных по ЖКХ.
В общем, СОШ Бугульмы готовится к приезду космонавта, но что-то идёт не так: Татьяна Викторовна, замечтавшись, болтает в прямом телеэфире лишнее про вечную любовь к Сергею Лысову, и то ли от этого, то ли по другим причинам, космонавт не приезжает. После остракизма, которому подвергается учительница, всё, казалось бы, возвращается на круги своя: ученица Нина (Татьяна Романова) приносит свою тетрадь с написанным сочинением про семью (где, конечно, все выдумывает, не упоминая побои отца); директор школы Эдуард Владимирович (Сергей Ланбамин) предлагает не волноваться и выпить чаю, учитель физкультуры Гурген (Сергей Миллер) вдруг зовёт замуж. А сын Андрей (Антон Гращенков) мирится с мамой и даже сам готовит борщ – прежде, чем сообщить, что в мае уходит в армию.
Интересно, что драматургическую параллель, кроме беккетовского «Ожидания Годо», тут можно провести ещё и с «Дядей Ваней» Чехова, где с приездом Серебрякова и Елены Андреевны жизнь дяди Вани, Астрова и Сони вдруг тоже заставляет их решать самые важные вопросы, а после их отъезда всё возвращается на круги своя. На эту ассоциацию наводит присутствие на сцене огромного глобуса (который крутили в поисках Африки и в «Дяде Ване») – кстати, когда в конце его разбираются на части, звук напоминает финал «Вишневого сада», в котором на этот раз забыли опустошенную Татьяну Викторовну.
В «Космосе» глобус – не просто часть интерьера, это действующее лицо пьесы, огромная разборная конструкция от художника Ольги Кузнецовой, которая может служить и фоном для видеопроекций (Андрей Горлачев), где главной героине являются её собеседники, и стеной с дверью в класс, которая буквально выламывается входящей в него коллегой-учительницей (при этом на сцену падает часть глобуса); и сценической площадкой для рок-группы Андрея (он мечтает поехать на фестиваль в Альметьевск). И, наконец, главным – физически явленной нам планетой Землей, вращающейся в космосе. И в этом противопоставлении звёзд на небе (мячи в виде планет, спутник и даже космонавт в скафандре ещё появятся в этом спектакле) и жизни на земле и заявлен главный конфликт героини пьесы и спектакля – среди школьных парт и спортивных площадок, «замороженных», судя по их обшарпанности, кажется ещё с 1990-х, и в перевернутом виде превращающихся в надгробия с надписями «Сеня сука был здесь. 2000». А ведь действительно: и на парте, и на кладбище надо как-то отметиться – параллель придумана отлично.
В отсутствии грани между грёзами Татьяны Викторовны и явью, конечно, проскальзывает и параллель с пьесой «Жизнь есть сон» Кальдерона (кажется, в пьесе в проброс, в виде игры, звучат эти слова: «жизнь есть сон»), где принцу Сехисмундо могло только привидеться, что он принц. А также с «Трамваем “Желание”» Уильямса – в конце героиня надевает красивое платье и туфли, готовясь к приходу «незнакомца», будучи столь же психически разрушенной, как и Бланш Дюбуа. Новость о том, что сын уходит в армию, она уже не воспринимает.
На фото – сцена из спектакля “Космос” /©Геворг Арутюнян. Фото предоставлено пресс-службой театра
Интересно, что если слева в спектакле стоит глобус, по центру сцены происходят события в школе, а край справа отведен личному пространству Татьяны Викторовны. Тут стоит её красный диван, торшер, телевизор, из которого являются ей новости о приезде космонавта, а заодно и – призраки. Интересный режиссерский ход – в начале свет падает то на уборщицу, то на Гулю, то на одну из учительниц, выхватывая их из темноты, и только потом обнаруживается наша Татьяна Викторовна, сидящая у себя дома на диване. На этом диване, в пространстве, где она может принадлежать себе самой и видеть свои сны, Татьяна Викторовна и заканчивает спектакль – вроде бы, не до конца раздавленная тем, что к ней не приехал её Сергей Лысов, которого она намечтала себе за время пьесы, но настолько хрупкая психически, что мы не знаем, долго ли ещё она проживет, и в каком именно состоянии (не зря сын Андрей жестом упоминает её самоубийство: «я думал, что ты того», говорит он ей, принося тарелку борща).
В этом спектакле все могло бы получиться, если бы не решение Виктории Исаковой достаточно долго (как минимум первую часть спектакля) комиковать и перебарщивать с обрисовкой характерности своей героини, активно привлекая к себе зрительское внимание. И на сына Андрея в сцене на могиле Ильдара она кричит так штампованно-истерически, что весь ужас ситуации с похороненными тут же её одноклассниками, уходит; и с учениками она берет слишком ироничный тон, утрируя ошибочное английское произношение; и с Сергеем-космонавтом разговаривает в такой ложно-романтической, почти издевающейся над своей героиней манере, что зритель невольно смеётся, хотя сцена по жанру почти макабр: на учительнице лежит и полубнимает её манекен в скафандре – тот самый Сергей, спущенный к ней с театральных небес, что, цитируя фразу из пьесы, «был лох, а стал бох».
И если Исакова все же театральная и кинозвезда, и в целом наше внимание к ней оправдано хотя бы тем, что она главная героиня, то повышенная фарсовость в исполнении Натальи Корогодовой (Гуля), сначала пришедшей к Татьяне на поминки и уминающей салаты за пятерых, а потом чуть ли не бьющей Татьяну Викторовну (а заодно и проходящую бабулю) табличкой об «отчёте в ЖКХ до 15 апреля», утомляет не слишком убедительной игрой в провинциальную быдловатость. Здесь скорее должна была проявиться ревность к бывшей однокласснице, стоящей в своих грёзах на ступеньку выше. Однако очень хороши элементы комизма у второстепенных персонажей – и у влюбленного учителя физкультуры Гургена (с бутафорским оттопыренным ухом), в конце тоже вдруг почти бьющего Татьяну Викторовну, и у трёх учеников, и у классно исполнившей сразу три роли (неловкая уборщица, выполняющая роль Лысова на репетиции, бабулька в ЖКХ и журналистка) актрисы Анны Кармаковой.
Как ни странно, самый проникновенный образ на фоне натужно-смешных и не всегда по-настоящему трагичных персонажей «Космоса» получился у маленького мальчика, играющего первоклашку Мишу Щербинина: он так искренне поёт в начале «Заправлены в планшеты космические карты» и не менее круто исполняет рок-балладу «Knockin’ on Heaven’s Doors» группы «Guns N’Roses» в конце, что верится: для этого ребенка жизнь пока взаправду прекрасный сон, в котором и полететь в космос, и встретиться со своей любовью, и мир изменить ещё возможно.