Председатель экспертного совета “Золотой маски” в драматическом театре и театре кукол Александр Вислов рассказал журналу “Театр.” о своих впечатлениях от насыщенной годовой работы Совета, итогах этой работы — и о том, чем уникален список номинантов этого года:
“Во-первых, мне очень радостно, что у нас такое количество спектаклей в этом году: мы предлагаем жюри драматического театра посмотреть 50 спектаклей. Это, конечно, многовато — я сам работал в жюри и знаю, насколько это непросто, особенно для практиков театра, — но, с другой стороны, мне кажется, жюри проведёт очень яркие месяцы — разнообразные, что самое интересное.
Во-вторых, мы в этом году перекрыли рекорд — в драме в последние годы число номинантов неуклонно повышалось, было 28 спектаклей, в этом на один больше, 29. При этом — и это не специально получилось, посчитали потом уже, — впервые общее количество спектаклей России, провинции перекрыло суммарное количество номинантов из Москвы и Петербурга: 16 российских спектаклей и 13 — Москва и Питер (на обеих сценах — на большой и малой).
Впервые, насколько я помню, такое количество национальных театров — у нас три спектакля национальных театров в большой форме (Театр Камала, Театр Гафури, Саха театр) и плюс к этому, хоть спектакль на русском языке, но тоже один из ведущих наших национальных театров — Коми-Пермяцкий драматический театр имени Горького: известный, знаменитый, прославленный театр, но доселе ни разу не номинировавшийся.
По поводу режиссуры — мы видим, что стремительно входит в список номинантов большое количество новых режиссёров. Впервые попадающих в орбиту «Золотой маски» вообще: совсем молодые Айдар Заббаров, Данил Чащин, Александра Толстошева — это люди, которым нет ещё тридцати лет. А также большая группа режиссёров, которые попадали раньше в разные программы, в «Маску Плюс», в номинацию «Эксперимент», но в режиссёрскую номинацию не попадали — я имею в виду Веру Попову, Юрия Муравицкого и Олега Липовецкого. Некоторые изменения среднестатистической картины ещё и в том, что, так случилось, у нас «старейшими» режиссёрами стали Сергей Женовач и Евгений Марчелли. Это не значит, конечно, что мы списываем со счетов представителей старшего поколения, мастеров советского ещё театра, тех людей, которые застали семидесятые-восьмидесятые, — конечно, я уверен, что они ещё скажут своё слово, но вот в этом году случилось так.
По поводу актёрской номинации большая гордость моя лично. Мне всегда казалось, что есть некая несправедливость: «Лучшая роль второго плана» по количеству людей всегда уступала «Главной роли». Всегда было так: от пяти до десяти — главная мужская и женская роль, и гораздо меньшее количество людей в номинации второго плана. Я настоятельно просил, чтобы обращали внимание на артистов, исполняющих роли второго плана, потому что наша великая, большая театральная держава, как мы знаем, чрезвычайно богата на актёрские дарования, и в любом спектакле, порой даже в самом неказистом, не претендующем ни на какую «Маску», мы всегда видим одну-две замечательные актёрские работы. И здорово, что у нас сегодня так много артистов из разных-разных городов и разных поколений. Конечно, самое прекрасное для меня — это номинация Майи Сергеевны Ивашкевич, актрисы, которая начинала в Камерном театре у Таирова и пять лет проработала именно там — живая связующая нить, связывающая нас с тем великим периодом истории отечественной сцены. А рядом с Майей Сергеевной в той же самой номинации — совсем молодые актрисы, которые, я посчитал, моложе её на 65 лет.
Очень, по-моему, любопытная номинация, связанная с художниками — и художниками-постановщиками, и художниками по костюмам, и художниками по свету. Но сейчас очевидно уже, что не хватает номинации «видеохудожник»: мы знаем, какое большое значение в современном театре имеет его работа; может быть, не хватает номинации «хореограф в драматическом театре», потому что, опять же, во многих современных спектаклях хореография — это одна из главных, «несущих конструкций». Хотя понятно, что расширять список номинаций можно бесконечно. Сегодняшняя ситуация в театре этого настоятельно требует.
Слава Богу, несколько лет назад ввели номинацию «работа драматурга» — это, по-моему, увеличило интерес театров к современной пьесе. В этом году это не так видно по нашему списку (есть несколько требований, которые, к сожалению, не все театры прошли — например, это должна быть российская премьера пьесы), но важно, что есть такая номинация, и театры продолжают искать, открывать и становиться первопроходцами в работе с новым драматургическим материалом. Очень важно, что так не только в драме: драматург в театре кукол сегодня тоже может быть — пьеса «Мойры Петроградского района» написана Константином Фёдоровым специально для Московского областного театра кукол, и эта работа заняла своё место среди драматургов-авторов пьес для драматического театра.
Вообще куклы в этом году — свидетельство о том, что театр кукол в России на явном подъёме. Если не ошибаюсь, это уже шестой мой Совет, и были времена, когда мы с трудом находили, натягивали, что называется, на три-четыре названия из большой России. Сейчас их десять — и этими десятью не ограничивается количество прекрасных спектаклей в театре кукол, которые мы увидели в этом году. Там, конечно, есть безусловный лидер — Яна Тумина, поставившая три спектакля в разных театрах в Петербурге и в Улан-Удэ, но есть и целый ряд других замечательных спектаклей — самое главное, разнообразных. И ещё очень важно то, что театр кукол наконец-то в полной мере оторвался от такого «классического кукольного репертуара» и начал придумывать спектакли, что называется, «от режиссёра»: мастера придумывают спектакли — уникальные. То, чем занимается Яна Тумина, или, скажем, екатеринбургский спектакль «Дон Кихот» — это пример того, как режиссёр и художник приходят в театр и придумывают совместно свой уникальный «продукт».
И, конечно, «Эксперимент» — опять-таки беспрецедентный. Одиннадцать спектаклей, очень разных. Конечно, споры о том, что должно проходить — мы в этом году несколько раз собирались совместно, это тоже впервые в истории, когда два Совета заседали не отдельно, — и пытались решить, что есть эксперимент. Это мультижанровое только? И как нам быть с теми спектаклями, которые действительно разрушают все конвенции? Естественно, мы не пришли ни к какому мнению, а в нашем списке есть как те, так и другие. В дальнейшем, может быть, стоит развести эти два направления — то есть наравне с мультижанровыми спектаклями должны идти спектакли, которые просто не укладываются ни в какие рамки. Тем не менее, среди наших номинантов есть много всего самого разного: и инклюзивный театр, и иммерсивный театр, и замечательный спектакль — хотя долго спорили: вообще это спектакль, нет? (но так было не с ним одним) — «Проекта „Квартира“» Бориса Павловича, где сочетание уникального инклюзивного, иммерсивного с Бог знает чем… И — появление в этой номинации проекта «Электротеатра» «Орфические игры». Оно, конечно, немного пугает в том смысле, что я представляю, как это всё будет смотреть жюри, как оно это всё сможет объять: на самом деле получается, что спектаклей не пятьдесят, а пятьдесят семь, потому что «Орфические игры» состоят из восьми спектаклей… Но тем интереснее. Тем любопытнее — и тем более широкая возможность выбора будет у жюри, которому мы с трепетом и надеждой вручаем в руки плоды нашей годовой работы”.